Первый ранцевый парашют. Котельников Глеб Евгеньевич — изобретатель парашюта: биография, история изобретения

Задолго до рождения первого самолета частые пожары и аварии, происходившие в воздухе со сферическими воздушными шарами и аэростатами, заставили ученых обратить внимание на создание надежных средств, способных сохранить жизни пилотам летательных аппаратов. Когда в небо поднялись самолеты, летающие значительно быстрее аэростатов, небольшая поломка мотора или порча какой-либо незначительной детали непрочной и громоздкой конструкции приводили к страшным авариям, заканчивавшимся зачастую гибелью людей. Когда количество жертв среди первых летчиков начало резко расти, стало очевидно, что отсутствие каких-либо спасательных средств для них может стать тормозом дальнейшего развития авиации.

Задача технически была крайне сложной, несмотря на многочисленные опыты и долгие изыскания научно-конструкторская мысль западных государств, так и не сумела создать надежной защиты для воздухоплавателей. Эта проблема впервые в мире была блестяще разрешена русским ученым-изобретателем Глебом Котельниковым, сконструировавшим в 1911 году первый в мире парашют, полностью отвечающий требованиям, предъявляющимся к авиационным спасательным средствам того времени. Все современные модели парашютов созданы по принципиальной схеме изобретения Котельникова.

Глеб Евгеньевич появился на свет 18 января (по старому стилю) 1872 года в семье профессора высшей математики и механики Петербургского института. Родители Котельникова обожали театр, увлекались живописью и музыкой, часто устраивали в доме любительские спектакли. Не удивительно, что воспитываясь в подобной обстановке, мальчик полюбил искусство, загорелся стремлением выступать на сцене.

Молодой Котельников проявил незаурядные способности в обучении игре на рояле и других музыкальных инструментах. В короткие сроки талантливый парень освоил мандолину, балалайку и скрипку, начал самостоятельно писать музыку. Удивительно, но наряду с этим Глеб увлекался еще техникой и фехтованием. У парня от рождения были, что говорится, «золотые руки», из подручных средств он легко мог смастерить замысловатое устройство. Например, когда будущему изобретателю исполнилось всего тринадцать лет, он самостоятельно собрал работающую фотокамеру. Причем приобрел он лишь подержанный объектив, а остальное (включая фотопластинки) изготовил собственными руками. Отец поощрял наклонности своего сына и по мере сил старался развивать их.

Глеб мечтал попасть в консерваторию или технологический институт, однако планы пришлось резко поменять после внезапной смерти отца. Материальное положение семьи резко ухудшилось, оставив занятие музыкой и театром, он добровольцем ушел в армию, поступив в военное артиллерийское училище в Киеве. Окончил его Глеб Евгеньевич в 1894 году с отличием, был произведен в офицеры и три года прослужил в армии. Выйдя в запас, он устроился на работу в провинциальное акцизное ведомство. В начале 1899 года Котельников женился на Юлии Волковой, дочери художника В.А. Волкова. Молодые знали друг друга с детства, их брак оказался счастливым - в редком согласии они прожили сорок пять лет.

Десять лет Котельников проработал акцизным чиновником. Этот этап его жизни был, без преувеличения, самым пустым и тяжелым. Трудно было представить службу, более чуждую этой творческой личности. Единственной отдушиной для него был местный театр, в котором Глеб Евгеньевич был и актером, и художественным руководителем. Кроме того он продолжал конструировать. Для рабочих на местном винокуреннном заводе Котельников разработал новую модель разливочной машины. Оснастил свой велосипед парусом и с успехом применял его в дальних поездках.

В один прекрасный день Котельников четко осознал - необходимо круто менять свою жизнь, забыть про акциз и перебираться в Петербург. Юлия Васильевна, несмотря на то, что у них к тому времени уже было трое детей, прекрасно понимала супруга. Талантливая художница, она также связывала с переездом большие надежды. В 1910 году семья Котельниковых приехала в Северную столицу, а Глеб Евгеньевич устроился в труппу Народного дома, став на тридцать девятом году жизни профессиональным актером под псевдонимом Глебов-Котельников.

В начале прошлого века в крупных городах России часто проводились показательные полеты первых отечественных летчиков, во время которых авиаторы демонстрировали свое искусство в управлении летательными аппаратами. Глеб Евгеньевич, с детских лет любивший технику, не мог не заинтересоваться авиацией. Он регулярно ездил на Комендантский аэродром, с восторгом наблюдая за полетами. Котельников четко понимал, какие огромные перспективы открывает для человечества покорение воздушного пространства. Также его восхищали мужество и самоотверженость русских летчиков, взмывавших в небо на малоустойчивых, примитивных машинах.

Во время одной «авиационной недели» совершавший полет известный летчик Мациевич, сорвавшись с сиденья, вылетел из машины. Потерявший управление самолет перевернулся несколько раз в воздухе и упал на землю вслед за пилотом. Это была первая потеря русской авиации. Глеб Евгеньевич стал свидетелем страшного события, произведшего на него тягостное впечатление. Уже вскоре актер и просто талантливый русский человек принял твердое решение - обезопасить работу летчиков, построив для них специальное спасательное приспособление, способное безотказно функционировать в воздухе.

Спустя некоторое время его квартира превратилась в настоящую мастерскую. Повсеместно были разбросаны мотки проволоки и ремни, деревянные брусья и куски материи, листовое железо и множество разнообразнейших инструментов. Котельников четко понимал, что помощи ему ждать неоткуда. Кто в тогдашних условиях мог всерьез подумать, что какой-то актер в состоянии изобрести спасательное средство, над разработкой которого уже несколько лет бились ученые из Англии, Германии, Франции и Америки? Средств для предстоящих работ также имелось ограниченное количество, поэтому расходовать их было необходимо крайне экономно.

Глеб Евгеньевич проводил целые ночи, рисуя различные чертежи и изготавливая по ним модели спасательных средств. Готовые экземпляры он сбрасывал с запущенных воздушных змеев или с крыш домов. Опыты шли один за другим. В перерывах между ними изобретатель переделывал заново неудачные варианты, искал новые материалы. Благодаря историку отечественной авиации и воздухоплавания А.А. Родных Котельников обзавелся книгами по летному делу. Особое внимание он уделял старинным документам, рассказывающим о примитивных устройствах, использующихся людьми при спуске с различных высот. После долгих изысканий Глеб Евгеньевич пришел к следующим важным выводам: «Для применения на самолете необходим легкий и прочный парашют. Он должен быть совсем небольшим в сложенном состоянии... Главное, чтобы парашют всегда находился при человеке. В таком случае летчик сможет спрыгнуть с любого борта или крыла самолета».

После ряда неудачных опытов Котельников случайно увидел в театре, как одна дама доставала огромную шелковую шаль из маленькой сумочки. Это навело его на мысль о том, что тонкий шелк может оказаться наиболее подходящим материалом для складывающегося парашюта. Получившаяся модель была невелика по объему, прочна, эластична и легко развертывалась. Поместить парашют Котельников планировал в головной шлем летчика. Специальная спиральная пружинка должна была при необходимости выталкивать спасательный снаряд из шлема. А чтобы нижняя кромка быстрее оформляла купол, и парашют мог заполниться воздухом, изобретатель пропустил через нижний край упругий и тонкий металлический трос.

Глеб Евгеньевич подумал и над задачей защиты пилота от чрезмерного рывка в момент раскрытия парашюта. Особое внимание было уделено конструкции подвесной системы и крепления спасательного средства к человеку. Изобретатель правильно предположил, что крепление парашюта к человеку в одной точке (как в воздухоплавательных спасснарядах), даст чрезвычайно сильный рывок в месте, где будет закреплен шнур. Помимо этого, при таком способе крепления человек до самого момента приземления будет вращаться в воздухе, что тоже довольно опасно. Отказавшись от подобной схемы, Котельников разработал собственное, довольно оригинальное решение - разделил все парашютные стропы на две части, прикрепив их к двум подвесным лямкам. Подобная система равномерно распределяла силу динамического удара по всему телу при раскрытии парашюта, а находящиеся на подвесных ремнях резинки-амортизаторы еще более смягчали удар. Учел изобретатель и механизм быстрого освобождения от парашюта после посадки с целью избежать протаскивания человека по земле.

Собрав новую модель, Глеб Евгеньевич перешел к ее испытаниям. Парашют закреплялся на кукле-манекене, которая затем сбрасывалась с крыши. Парашют без заминок выскакивал из головного шлема, раскрывался и плавно опускал манекен на землю. Радости изобретателя не было предела. Однако когда он решил рассчитать площадь купола, способного выдержать и успешно (со скоростью около 5 м/с) опустить на землю восьмидесятикилограммовый груз, то вышло, что она (площадь) должна была быть не менее пятидесяти квадратных метров. Уложить столько шелка, пусть даже и очень легкого, в шлем летчика оказалось решительно невозможно. Однако гениальный изобретатель не расстраивался, после долгих размышлений он принял решение поместить парашют в специальную сумку, одеваемую на спину.

Подготовив все необходимые чертежи ранцевого парашюта, Котельников приступил к созданию первого опытного образца и одновременно специальной куклы. Несколько дней в его доме шла напряженная работа. Очень помогала изобретателю его супруга - целые ночи она просиживала, сшивая замысловато раскроенные полотна материи.

Парашют Глеба Евгеньевича, позднее названный им РК-1 (Русский-Котельниковский вариант модель первая), состоял из одеваемого на спину металлического ранца, у которого внутри находилась специальная полочка, положенная на две спиральные пружины. Стропы укладывались на полку, а уже на них сам купол. Крышка была сделана на петлях с внутренними пружинами для более быстрого открывания. Чтобы открыть крышку, летчик должен был дернуть за шнур, после чего пружины выталкивали наружу купол. Помня о гибели Мациевича, Глеб Евгеньевич предусмотрел механизм принудительного открывания ранца. Он был весьма прост - замок ранца при помощи особого троса соединялся с самолетом. Если летчик по каким-либо причинам не мог дернуть за шнур, то страховочный трос должен был открыть ранец за него, а затем под тяжестью человеческого тела оборваться.

Сам парашют состоял из двадцати четырёх полотен и имел полюсное отверстие. Стропы проходили через весь купол по радиальным швам и соединялись по двенадцать штук на каждой подвесной лямке, которые в свою очередь пристёгивались особыми крючками к подвесной системе, надетой на человека и состоящей из нагрудных, плечевых и поясных ремней, а также ножных обхватов. Устройство системы строп позволяло управлять парашютом при спуске.

Чем ближе было до конца работ, тем больше нервничал ученый. Казалось, он все продумал, все рассчитал и все предусмотрел, но как покажет себя парашют на испытаниях? К тому же Котельников не имел патента на свое изобретение. Любой увидевший и понявший его принцип действия мог присвоить себе все права. Прекрасно зная нравы наводнявших Россию иностранных коммерсантов, Глеб Евгеньевич пытался как можно дольше держать свои разработки в тайне. Когда парашют был готов, он отправился с ним в Новгород, выбрав для экспериментов глухое, отдаленное место. Помогали ему в этом его сын и племянники. Парашют и манекен были подняты на пятидесятиметровую высоту с помощью огромного змея, также созданного неутомимым Котельниковым. Парашют был выброшен из ранца пружинами, купол быстро развернулся и манекен плавно опустился на землю. Повторив опыты несколько раз, ученый убедился, что его изобретение действует безотказно.

Котельников понимал, что его устройство необходимо срочно внедрять в авиацию. Русские летчики должны были на случай аварии обязательно иметь под рукой надежное спасательное средство. Окрыленный проведенными испытаниями он спешно возвратился в Петербург и 10 августа 1911 года написал военному министру подробную записку, начинающуюся следующей фразой: «Длинный и скорбный синодик жертв в авиации сподвигли меня на изобретение довольно простого и полезного устройства для предотвращения гибели авиаторов при аварии в воздухе…». Далее в письме излагались технические характеристики парашюта, описание процесса его изготовления и результаты испытаний. К записке также были приложены все чертежи устройства. Тем не менее, записка, попав в Военно-инженерное управление, затерялась. Обеспоенный отсутствием ответа Глеб Евгеньевич решил лично обратиться к военному министру. После долгих мытарств по кабинетам чиновников, Котельников попал, наконец, к заместителю военного министра. Представив ему действующую модель парашюта, он долго и убедительно доказывал полезность своего изобретения. Заместитель военного министра, не удостоив его ответом, вручил направление в Главное военно-инженерное управление.

27 октября 1911 года Глеб Евгеньевич подал в Комитет по изобретениям заявку на патент, а еще через несколько дней с запиской в руках появился в Инженерном замке. Генерал фон Рооп назначил для рассмотрения изобретения Котельникова особую комиссию под председательством генерала Александра Кованько, являвшегося начальником Воздухоплавательной службы. И вот тут Котельникова впервые постигла крупная неудача. В соответствии с существовавшими в то время западными теориями председатель комиссии заявил, что летчик должен покидать летательный аппарат только после раскрытия (или одновременно с раскрытием) парашюта. В противном случае он неминуемо погибнет при рывке. Напрасно изобретатель подробно объяснял и доказывал генералу о найденном им собственном, самобытном пути решения этой проблемы. Кованько упрямо стоял на своем. Не желая вдумываться в математические расчеты Котельникова, комиссия забраковала замечательное устройство, наложив резолюцию «За ненадобностью». Патент на свое изобретение Котельников также не получил.

Несмотря на подобное заключение, Глеб Евгеньевич не упал духом. Зарегистрировать парашют ему удалось во Франции 20 марта 1912 года. Кроме того он твердо решил добиваться на Родине проведения официальных испытаний. Конструктор убедил себя, что после демонстрации изобретения, парашют будет немедленно реализован. Практически ежедневно он посещал разнообразные ведомства Военного министерства. Он писал: «Как только все увидят, как парашют опускает человека на землю, то сразу изменят свое мнение. Поймут, что он также необходим на самолете, как спасательный круг на корабле…». Много средств и сил потратил Котельников, прежде чем ему удалось добиться проведения испытаний. Новый опытный образец парашюта обошелся ему в несколько сотен рублей. Не имея поддержки от правительства, Глеб Евгеньевич залез в долги, отношения на основной службе испортились, поскольку он все меньше и меньше времени мог уделять работе в труппе.

2 июня 1912 года Котельников провел испытания парашюта на прочность материалов, а также проверил силу сопротивления купола. Для этого он прикрепил свое устройство к буксировочным крюкам автомобиля. Разогнав машину до 70 верст в час (около 75 км/ч), изобретатель дернул спусковой шнур. Парашют мгновенно раскрылся, а автомобиль тотчас же был остановлен силой сопротивления воздуха. Конструкция полностью выдержала, обрывов строп или разрывов материи не было обнаружено. К слову, остановка автомобиля навела конструктора на мысль о разработке воздушного тормоза для летательных аппаратов во время посадки. Позже он даже изготовил один опытный образец, однако дальше дело не пошло. «Авторитетные» умы из Военно-инженерного управления заявили Котельникову, что его очередное изобретение не имеет будущего. Много лет спустя воздушный тормоз как «новинка» был запатентован в Соединенных Штатах.

Испытание парашюта было назначено на 6 июня 1912. Местом проведения стала деревня Салюзи, расположенная недалеко от Петербурга. Несмотря на то, что опытная модель Котельникова была рассчитана и спроектирована специально для самолета, испытания ему пришлось проводить с воздухоплавательного аппарата - в самый последний момент Военно-инженерное управление наложило запрет на эксперименты с самолета. В своих воспоминаниях Глеб Евгеньевич писал, что манекен для прыжка был сделан им похожим на генерала Александра Кованько - с точно такими же усами и длинными баками. Куклу прикрепили сбоку корзины на веревочной петле. После того как аэростат поднялся на высоту двести метров летчик Горшков перерезал один из концов петли. Манекен отделился от корзины и начал стремительно падать вниз головой. Присутствующие зрители затаили дыхание, десятки глаз и биноклей следили за происходящим с земли. И вдруг белое пятнышко парашюта оформилось в купол. «Раздалось «ура» и все побежали, чтобы поближе увидеть, как парашют опустится…. Ветра не было, и манекен встал на траву ногами, постоял так несколько секунд и затем только упал». Парашют сбрасывали с разных высот еще несколько раз, и все эксперименты прошли успешно.

Памятник испытанию РК-1 в Котельниково

На месте присутствовало множество летчиков и воздухоплавателей, корреспондентов различных журналов и газет, иностранцев, правдами и неправдами проникших на испытания. Все, даже некомпетентные в подобных вопросах люди, понимали, что это изобретение открывает огромные возможности в деле дальнейшего покорения воздушных просторов.

На следующий день большинство столичных печатных изданий выступили с сообщениями об удачных испытаниях нового спасательного авиационного снаряда, изобретенного талантливым русским конструктором. Однако, несмотря на проявленный к изобретению всеобщий интерес, Военно-инженерное управление никак не отреагировало на произошедшее событие. А когда Глеб Евгеньевич завел разговор о новых испытаниях уже с летящего самолета, то получил категорический отказ. Среди прочих возражений, высказывались доводы о том, что сброс манекена весом в 80 килограмм с легкого самолета приведет к потере равновесия и неминуемой катастрофе летательного аппарата. Чиновники заявляли, что не дадут рисковать машиной «ради удовольствия» изобретателя.

Только после долгих, изматывающих уговоров и убеждений Котельникову удалось выбить разрешение на испытания. Эсперименты по сбросу куклы с парашютом с летящего на высоте 80 метров моноплана были успешно проведены в Гатчине 26 сентября 1912 года. К слову перед первым испытанием летчик трижды сбрасывал в воздухе мешки с песком, дабы убедиться в устойчивости самолета. «Лондон Ньюс» писала: «Может ли летчик спастись? Да. Мы расскажем об изобретении, принятом русским правительством…». Англичане наивно предполагали, что царское правительство обязательно использует это замечательное и необходимое изобретение. Однако не все было так просто на самом деле. Удачные испытания по-прежнему не изменили отношения руководства Военно-инженерного управления к парашюту. Более того пришла резолюция от самого великого князя Александра Михайловича, написавшего в ответ на ходатайство о введении котельниковского изобретения: «Парашюты вообще-то вещь вредная, поскольку летчики при любой грозящей им опасности будут спасаться на них, предоставляя машины гибели…. Мы ввозим самолеты из-за границы, и их следует беречь. А людей найдем, не тех, так других!».

Время шло. Число авиационных катастроф продолжало расти. Тяжело переживающий по этому поводу патриот и изобретатель передового спасательного средства Глеб Котельников строчил одно за другим безответные письма военному министру и всему Воздухоплавательному отделу Генштаба: «…они (летчики) гибнут напрасно, в то время как могли бы в нужный момент оказаться полезными сынами Отечества…, …горю единственным желанием выполнить долг перед Родиной…, …такое отношение к полезному и важному делу для меня - русского офицера - непонятно и обидно».

В то время, пока Котельников тщетно пытался реализовать парашют на Родине, за ходом событий пристально следили из-за границы. В Петербург прибыло множество заинтересованных лиц, представляющих различные конторы и готовых «оказать помощь» автору. Один из них - Вильгельм Ломач, являвшийся владельцем нескольких авиационных мастерских в Петербурге, предложил изобретателю открыть частное изготовление парашютов, причем исключительно в России. Глеб Евгеньевич, находящийся в чрезвычайно тяжелых материальных условиях, дал согласие конторе «Ломач и К°» представить его изобретение на конкурсах в Париже и Руане. А вскоре предприимчивый иностранец получил у правительства Франции разрешение на выполнение прыжка с парашютом живого человека. Желающий так же вскоре нашелся - им стал русский спортсмен и ярый поклонник нового изобретения Владимир Оссовский, учащийся Петербургской консерватории. Местом был выбран мост через Сену в городе Руане. Прыжок с пятидесятитрехметровой высоты состоялся 5 января 1913 года. Парашют отработал безотказно, купол полностью раскрылся, когда Оссовский пролетел 34 метра. Последние 19 метров он опускался 12 секунд и приземлился на воду.

Французы с восторгом приветствовали русского парашютиста. Множество предпринимателей пыталось самостоятельно наладить производство этого спасательного средства. Уже в 1913 году за границей стали появляться первые модели парашютов, представляющие собой слегка модифицированные копии РК-1. Иностранные компании наживали на их выпуске огромные капиталы. Несмотря на давление русской общественности все чаще и чаще высказывавшей упреки по поводу безразличия к изобретению Котельникова, царское правительство упрямо стояло на своем. Более того, для отечечественных летчиков была осуществлена массовая закупка французских парашютов конструкции Жюкмеса, имеющих крепление «в одной точке».

К тому времени началась Первая Мировая война. После того как в России появились многомоторные тяжелые бомбардировщики «Илья Муромец», спрос на спасательные средства значительно вырос. В то же время произошел ряд случаев гибели авиаторов, применивших французские парашюты. Некоторые летчики стали просить снабдить их парашютами РК-1. В связи с этим Военное министерство обратилось к Глебу Евгеньевичу с просьбой изготовить опытную партию в 70 штук. Конструктор с большой энергией взялся за работу. Являясь консультантом на предприятии-изготовителе, он приложил все свои силы, чтобы спасательные снаряды полностью отвечали поставленным требованиям. Парашюты были сделаны в срок, однако дальнейшее производство вновь было приостановлено. А затем произошла социалистическая революция и грянула гражданская война.

Спустя годы новое правительство приняло решение основать производство парашютов, спрос на которые возрастал в авиационных частях и воздухоплавательных отрядах с каждым днем. Парашют РК-1 широко применялся в советской авиации на разных фронтах. Глеб Евгеньевич также получил возможность продолжать работы по усовершенствованию своего спасательного устройства. В организованном по инициативе Жуковского первом исследовательском учреждении в сфере аэродинамики, получившей название «Летучей лаборатории», прошло теоретическое исследование его изобретения с полным анализом аэродинамических свойств. Работы не только подтвердили правильность расчетов Котельникова, но и дали ему неоценимую информацию в деле усовершенствования и разработке новых образцов парашютов.

Прыжки с новым спасательным прибором проводились все чаще и чаще. Наряду с внедрением парашютов в области авиации, они привлекали все большее внимание простых жителей. Опытные и экспериментальные прыжки собирали массы народа, походя больше на театральные представления, нежели на научные исследования. Начали создаваться кружки по обучению прыжкам с парашютом, представляющие данное средство не только как спасательное устройство, но и как снаряд новой спортивной дисциплины.

В августе 1923 года Глеб Евгеньевич предложил новую модель с полумягким ранцем, получившим название РК-2. Ее демонстрация в Научно-техническом комитете СССР показала хорошие результаты, было принято решение изготовить опытную партию. Однако изобретатель уже носился со своим новым детищем. Модель РК-3 совершенно оригинальной конструкции увидела свет в 1924 году и являлась первым в мире парашютом с мягким ранцем. В ней Глеб Евгеньевич избавился от выталкивающей купол пружины, внутри ранца на спинке разместил ячейки-соты для строп, заменил замок трубчатыми петлями, в которые продевались приделанные к общему тросу шпильки. Результаты испытаний были отличными. Позднее многие иностранные разработчики заимствовали усовершенствования Котельникова, применяя их в своих моделях.

Предвидя будущее развитие и использование парашютов, Глеб Евгеньевич в 1924 году сконструировал и запатентовал корзинное спасательное устройство РК-4 с куполом диаметром двенадцать метров. Данный парашют был предназначен для сбрасывания грузов весом до трехсот килограмм. В целях экономии материала и придания большей устойчивости модель была выполнена из перкаля. К сожалению, применения данный тип парашюта не получил.

Появление многоместных летательных аппаратов заставило Котельникова заняться вопросом совместного спасения людей при аварии в воздухе. Предположив, что мужчина или женщина с ребенком, не имеющие опыта в прыжках с парашютом, в экстренном случае не сумеют воспользоваться индивидуальным спасательным средством, Глеб Евгеньевич разрабатывал варианты коллективного спасения.

Помимо изобретательской деятельности Котельников вел широкую общественную работу. Своими силами, знаниями и опытом он помогал аэроклубам, беседовал с молодыми спортсменами, выступал с лекциями на тему создания спасательных средств для авиаторов. В 1926 году в связи с возрастом (конструктору исполнилось пятьдесят пять лет) Глеб Евгеньевич отошел от дел по разработке новых моделей, передав все свои изобретения и усовершенствования в области авиационных спасательных устройств в дар Советскому правительству. За выдающиеся заслуги конструктор был награждён орденом Красной Звезды.

После начала Великой Отечественной войны Котельников оказался в блокадном Ленинграде. Несмотря на свои годы, почти ослепший изобретатель принимал активное участие в противовоздушной обороне города, бесстрашно перенося все тяготы войны. В тяжелейшем состоянии его эвакуировали в Москву после первой блокадной зимы. Поправившись, Глеб Евгеньевич продолжил творческую деятельность, в 1943 году вышла его книга «Парашют», а немного позже исследование на тему «История парашюта и развитие парашютизма». Умер талантливый изобретатель в столице России 22 ноября 1944 года. Его могила находится на Новодевичьем кладбище и является местом паломничества парашютистов.

(По материалам книги Г.В. Залуцкого «Изобретатель авиационного парашюта Г.Е. Котельников»).

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Считается, что придумал парашют Леонардо да Винчи еще 530 лет назад, в 1483 году. Зачем он это сделал, никто не знает. Не знал этого, видимо, и сам Леонардо. Ведь в те далекие-далекие времена парашютом невозможно было воспользоваться, ибо летать тогда было еще не на чем - ни воздушных шаров, ни авиации. И десантуры тогда тоже еще не было. Прыгать Леонардо мог только с разных зданий, например с Пизанской башни. Но зачем с нее прыгать? Для чего? То есть изобретение появилось раньше потребности в нем. Поэтому из-за ненужности про парашют забыли аж на 300 лет.

Парашют - штука нужная

Вспомнили про устройство «против падения» (а именно так переводится слово «парашют») только в XVIII веке, когда появились первые воздушные шары, которые часто падали вместе со своими пассажирами. Парашюты тогда делали из льна, и были они хоть и крепкими, но тяжелыми. Их привязывали снизу или сбоку воздушного шара. Позже ткань стали прорезинивать, и парашют стал еще тяжелее. К тому же сложенный парашют занимал много места. Поэтому, когда стали летать первые аэропланы, парашюты либо не использовались, либо укладывались вдоль фюзеляжа. Короче, раньше эта штука была очень неудобной в эксплуатации.

И вот в 1911 году обыкновенный русский актер петербургского Народного дома Глеб Евгеньевич Котельников (1872–1944) придумал конструкцию парашюта, которая стала популярной во всем мире. Более того, конструкция эта с некоторыми незначительными изменениями используется до сих пор.

Котельников значительно уменьшил вес парашюта. Он заменил тяжелый лен на крепкий, но легкий шелк. В край парашюта он вшил тонкий эластичный трос, а стропы разделил на две группы, которые крепились к плечевым обхватам подвесной системы. Это позволяло парашютисту управлять полетом своего спасительного друга. Люди перестали бесцельно и безвольно болтаться в воздухе под действием ветра. Стало возможным даже проводить соревнования на точность приземления.

И наконец, самое главное изобретение Котельникова - он уложил парашют в небольшой заплечный металлический ранец, крепившийся к телу парашютиста. На дне ранца была специальная полка, а под ней - сильные пружины, которые моментально выбрасывали парашют наружу, когда прыгающий выдергивал стопорное кольцо. Парашют стал маневренным, компактным и удобным.

Ранец Котельникова

Первую модель парашюта Котельников назвал РК-1, что означало «Ранец Котельникова». Через несколько лет он усовершенствовал РК-1, и появились РК-2 и РК-3. Металлический ранец был заменен на брезентовый в виде конверта, а также имелись «соты», предохраняющие стропы от спутывания. Современные парашюты имеют практически ту же конструкцию.

Чтобы быть уверенным в надежности устройства, Глеб Евгеньевич лично проводил многочисленные испытания на уменьшенных моделях. Спасательный ранец работал безотказно!

Парашют в авиации - вещь вредная

Котельников, конечно, хотел побыстрее зарегистрировать и запустить в производство это важное для авиации изобретение, которое могло спасти жизни многих летчиков. Но тут он столкнулся с безжалостной российской бюрократической системой.

Вначале Глеб Евгеньевич направился в Главное военно-инженерное управление. Но начальник управления прямо заявил:

«Парашют в авиации - вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели».

Тогда Котельников обратился в военное министерство. Изобретатель просил субсидии для изготовления опытного парашюта и проведения более серьезных испытаний. Но и тут ему было отказано, так как один авторитетный член комиссии считал, что «у авиатора от удара при раскрытии парашюта оторвутся ноги».

В 1912 году Котельников с помощью петербургского предпринимателя В. А. Ломача смог построить два опытных образца своего ранцевого парашюта. Были успешно проведены полномасштабные испытания в воздухе: разные авиаторы сбрасывали на разных высотах манекен Ивана Ивановича с парашютом. Изобретение Котельникова отлично работало - ни разу не отказало, и Иван Иванович не получил никаких повреждений.

В том же году в Париже на международном конкурсе парашютистов Ломач показал в действии изобретение Котельникова. Французы были в восторге и выкупили у него оба образца, а затем наладили свое производство.

Нет пророка в своём отечестве…

А в России про парашюты Котельникова вспомнили только через два года, когда началась Первая мировая война. Была сделана опытная партия для самолетов Сикорского, но потом все равно чиновники решили закупать парашюты за границей. Хотя зарубежные аналоги были точно такие же, как у Котельникова, ибо сделаны были по его образцам.

Уже в советские времена Глеб Евгеньевич разработал первый в мире грузовой парашют РК-4. Его купол имел диаметр 12 метров, поэтому на нем можно было спускать до 300 килограммов груза.

Общая оценка материала: 4.9

АНАЛОГИЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ (ПО МЕТКАМ):

Отец видеозаписи Александр Понятов и AMPEX Синтезатор Термена - терменвокс Электродвигатель для пылесоса изобретен в 1891 году История изобретения граммофона

Забытые страницы Великой войны

Парашют Котельникова

Котельников с парашютом

собственного изобретения

Слово «парашют» состоит из двух слов и в переводе с французского в буквальном смысле означает «против падения». Летом 1917 года парашюты появились в действующей армии.

Казалось бы, раз слово французское, стало быть, и сам предмет придуман во Франции. Хотя это правило работает далеко не всегда. Например, знаменитый салат «Оливье» носит явно французское название, но создан был в России. Так и с парашютом получилось. Изобретателем первого современного парашюта был русский конструктор-самоучка Глеб Котельников. Он запатентовал свое детище в 1912 году. Причем, не только в России, но и в нескольких европейских странах, в частности, Франции. Так что никаких сомнений в том, кому принадлежит пальма первенства, нет.

Первый прыжок совершил также русский человек – студент Петербургской консерватории Владимир Оссовский. Он успешно спустился на парашюте во французском городе Руан с высоты 60 метров в январе 1913 года. Глеб Котельников, кадровый офицер русской армии, закончивший Киевское военное училище и вышедший в отставку после трех лет службы, придумывал парашют не ради развлечений. В октябре 1910 года в дни Всероссийского праздника воздухоплавания на Коломяжском аэродроме под Петербургом погиб летчик Лев Мациевич. Он открыл жертвенный список в русской авиации. Гибель Мациевича на глазах многотысячной публики произвела колоссальное впечатление, в том числе и на актера труппы Народного дома на Петроградской стороне Глеба Котельникова. Отставной поручик в одночасье понял, что необходимо создать средство спасения для летчиков и других воздухоплавателей. И приступил к делу.

Глеб Котельников с манекеном-испытателем Иваном Ивановичем

Созданный им через год ранцевый парашют первоначально испытывался на манекенах весом 80 кг. И всегда успешно. Однако в официальных структурах принять и поставить изобретение на поток не спешили. Отталкивались от высказывания великого князя Александра Михайловича, курировавшего нарождавшуюся авиацию, смысл которого заключался в том, что наличие спасательных средств на борту при малейшей неисправности будет провоцировать летчика покинуть самолет. А аэропланы, приобретаемые за рубежом, стоят дорого… Характерна в этом смысле отписка заведующего Электротехнической частью Главного инженерного управления (ГИУ) генерал-лейтенанта Александра Павлова (во многих материалах на эту тему его ошибочно называют А. П. Павлов, хотя на самом деле имя-отчество генерала – Александр Александрович) писал: «Возвращая при сем чертеж и описание автоматически действующего парашюта вашего изобретения, ГИУ уведомляет, что изобретенный Вами „ранец-выбрасыватель“ ничем не обеспечивает надежность открывания парашюта после выбрасывания его из ранца, а потому не может быть принят в качестве спасательного прибора… Произведенные Вами опыты с моделью не могут считаться убедительными… В виду вышеизложенного ГИУ предложение Ваше отклоняет». Любопытно, что спустя примерно месяц генерал Павлов выходит в отставку. Впрочем, ретроградство генерала могло стать следствием указаний уже помянутого великого князя. И неважно, что все многочисленные проведенные испытания со стационарного и летящего аэростата и аэроплана показали надежность конструкции. Если что и вызывало нарекания со стороны специалистов, в частности, первого русского авиатора, впоследствии военного летчика Михаила Ефимова, так это вес ранца. С 15 килограммами за спиной движение в тесном пространстве самолетов того времени было сильно затруднено. Корзины аэростатов комфортом также не отличались.

Военный летчик

Глеб Алехнович

Началась I Мировая война, и поручик Котельников был призван в армию и был отправлен на Юго-Западный фронт в автомобильные войска. Однако вскоре его отозвали в тыл. Вспомнили «наверху» про его парашют. И надумали-таки начать внедрение изобретения в практику воздухоплавательных сил и авиации. Начать решили с того, чтобы обеспечить парашютами экипажи тяжелых бомбардировщиков «Илья Муромец». Это решение «продавил» военный летчик Глеб Алехнович, командир экипажа «Муромца-V». Котельникову заказали 70 экземпляров. Заказ был выполнен, но в течение двух лет парашюты лежали мертвым грузом. Военные летчики их не использовали. Приказа не было. Да и опыта тоже.

Тем временем к середине 1916 года началось интенсивное использование привязных аэростатов в качестве пунктов наблюдения и корректировки артиллерийского огня. С высоты, как говорится, виднее. Такой способ разведки оказался эффективным, но и крайне опасным. Немецкие истребители охотились за аэростатами и на Западном и на Восточном фронте с особым азартом. После применения парашютов французской фирмы «Жюкмес» под Верденом, спасших жизнь нескольким наблюдателям, доказывать актуальность применения строп и шелка уже не приходилось. Но в ГВТУ (бывшее до 1913 года ГИУ) поступили согласно «доброй» российской традиции: вместо того, чтобы использовать собственное изобретение, доказавшее к тому же свою надежность, предпочли закупить парашюты во Франции. За золото, разумеется. Приобрели 200 штук. Парашюты заказали и Котельникову, но их число было мизерно.

Изобретатель

воздухоплавательного

парашюта Жорж Жюкмес

Отдельно по поводу парашютов «жюкмес». Есть версия, что это – авторское изобретение известного в Европе аэронавта Жоржа Жюкмеса. Есть и другая. После того как ранцевый парашют Котельникова был продемонстрирован в 1912 году на выставке во Франции, им заинтересовались представители фирмы «Жюкмес». Благо, изобретение можно было позаимствовать, так как представляла его частная русская компания «Ломач и К», а вовсе не официальные структуры России. В любом случае, по техническим характеристикам «жюкмес» проигрывал РК-1. В попытках упростить конструкцию французы свели стропы в один пучок за плечами парашютиста, чем лишили его всякой возможности маневрировать и увеличили опасность обрыва крепления. В аппарате Котельникова стропы делились на два пучка и располагались на плечах, что позволяло управлять движением в воздухе.

В мае 1917 года началось обучение летного состава прыжкам с парашютами. Учились и на «жюкмесах», и на русских РК-1. Так, например, на стол командира Офицерской воздухоплавательной школы генерал-лейтенанта Александра Кованько лег рапорт: «12 сего мая (ст. ст. – прим. авт.) производились опыты с парашютом Котельникова. Два раза с высоты 200 и 300 метров было сброшено чучело весом в 5 пудов. Оба раза парашют раскрылся, и чучело плавно опустилось на землю. Затем в корзине поднялся… подпоручик Остратов, который, надев пояс парашюта, с высоты 500 метров выпрыгнул из корзины. Около трех секунд парашют не раскрывался, а затем раскрылся, и Остратов вполне благополучно опустился на землю. По словам подпоручика Остратова, он во время спуска каких-либо болезненных явлений не ощущал. О столь положительных результатах испытания парашюта считаю необходимым довести до вашего сведения. Благополучный спуск на парашюте должен вселить в воздухоплавателей большее доверие к парашютам».

Параллельно шли прыжки с менее совершенным французским аппаратом за плечами. Рискнул, к примеру, поручик одного из воздухоплавательных отрядов Анощенко, после чего резюмировал: «Теперь мы твердо верим в парашюты, верим, что в опасную минуту они нас спасут». Днем ранее аналогичную попытку совершил штабс-капитан Соколов. Он прыгал с высоты 700 метров с борта корзины аэростата и приземлился без повреждений. Не все учебные прыжки с «жюкмесом» заканчивались успешно. За короткий период несколько воздухоплавателей погибло. Как ни странно, сохранилась статистика прыжков того времени. С «жюкмесом» было совершено 56 прыжков. Удачным стал 41. В восьми случаях парашютисты погибли, в семи – получили различные травмы. Опытных прыжков с РК-1 за плечами случилось всего пять. И все завершились благополучно. Кстати, что означает аббревиатура РК-1. Очень просто: «Русский Котельникова первый». Выглядел он так: ранец в виде металлического контейнера с откидной крышкой в верхней части, которая фиксировалась специальным ремнём. Внутри контейнера – спиральная пружина и пластина, которые, точно поршень, выталкивали уложенный купол со стропами из контейнера.

Глеб Евгеньевич Котельников умер в 1944 году, пережив Ленинградскую блокаду. Изобретений в области парашютостроения на его долю пришлось много. Потому и покоится он на Новодевичьем кладбище в Москве. В Петербурге на 14-й линии Васильевского острова на доме, в котором изобретатель жил в 1912-1941 годах, находится мемориальная доска. А деревня Сализи под Гатчиной, где были проведены первые испытания РК-1, переименована в 1949 году в Котельниково.

Михаил БЫКОВ,

специально для «Почты Полевой»

Глеб Котельников

Предисловие генерал-майора Г. Громова

Глеб Евгеньевич Котельников. С миниатюры на слоновой кости (Третьяковская галерея) Работа художницы Ю. В. Котельниковой.

Глеб Евгеньевич Котельников, первый изобретатель парашютов отечественной конструкции, своей книгой «Парашют» способствует дальнейшему развитию парашютизма в нашей стране.

Глубокое знание парашютной техники и большой жизненный опыт нашли свое отражение в этом литературном труде Г. Е. Котельникова.

Парашютизм перестал быть только спортом. Парашют в армии - боевое оружие. Огромное насыщение современных армий моторами, развитие авиации, в частности транспортной, наличие совершенных парашютов вызвали появление нового рода войск - воздушно-десантные войска.

Нашей молодежи надо знать парашют. Многим предстоит прохождение службы в военно-воздушных силах и воздушно-десантных войсках Красной армии. Первые и основные познания о парашюте можно получить из этой книги. Г. Е… Котельников рассказывает об истории парашютизма, о характере парашютной техники, необходимости ее в авиации и безопасности в пользовании.

Книга «Парашют» вызывает чувство гордоcти за нашу советскую Родину. Много трудов положил изобретатель Г. Е. Котельников, чтобы создать русский парашют, но только при советской власти его изобретение получило всеобщее признание. Благодаря своим высоким качествам отечественный парашют, изобретенный автором этой книги, вытеснил из нашей страны парашюты иностранных образцов.

Пытливость первого изобретателя русского парашюта, его забота о безопасности труда авиаторов родной страны, его энергия и настойчивость в борьбе за отечественный парашют учат молодежь, как надо добиваться поставленной цели.

Русский парашют, усовершенствованный новыми, молодыми конструкторами, является грозным оружием в руках Красной армии, отстаивающей свободу и независимость нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков.

Генерал-майор Г. ГРОМОВ

Москва. Август, 1943 г.

Посвящаю молодежи моей страны.

Я никогда не думал, что мне придется стать изобретателем парашюта. Шел 1910 год. Мне было тридцать девять лет, я был актером, выступал в Народном доме. Иногда, в свободное время, я ездил на аэродром посмотреть на полеты, В то время, в 1910 году, у нас в России авиация только зарождалась, Много зрителей собиралось на Комендантском аэродроме, чтобы полюбоваться полетами наших первых летчиков - Попова, Мациевича, Руднева, Ефимова, Янковского и других. Успехи наших летчиков по тому времени были значительные. Летчик Попов, например, поднявшись на аэроплане «Райт» на высоту «в целых сто метров», продержался в воздухе около часа. И об этом писали во всех газетах. Когда же аэроплан опускался, летчика встречали оглушительными рукоплесканиями.

Как-то летом я поехал посмотреть полеты. День выдался прекрасный. На аэродроме было очень много народу. На старте стояло несколько машин. Вот загудел мотор, и крайняя машина «Райт», на которой летал Попов, пробежав по зеленому полю, оторвалась от земли и, поднимаясь все выше, пролетела над нашими головами.

Смотрите, - сказал мне стоявший рядом со мной пожилой мужчина, - авиатор сидит, точно птичка на жердочке. Ну долго ли соскользнуть и свалиться?

Но ведь они пристегивают себя к сиденью ремнями, - ответил я.

Ну, знаете, - возразил мой сосед, - «на грех мастера нет», все может случиться.

Аэроплан «Райт» первых лет авиации в полете.

Я не стал спорить, мне и самому было страшно за летчика. Ведь он сидит, не защищенный ничем ни снизу, ни с боков.

Однажды, когда я был с женой на аэродроме, произошло то, чего я так опасался. Летчик Лев Мациевич летел тогда на «фармане». Это было 10 октября 1910 года.

Поднявшись в воздух, Мациевич сделал несколько кругов над аэродромом. Вот его аэроплан уже на высоте больше ста метров… Но что случилось? Почему от аэроплана отделилась черная фигурка человека и стремительно полетела вниз? Кто-то закричал, все вскочили с мест. А потом мы увидели, что потерявший управление самолет падал, перевертываясь в воздухе, как осенний лист… Это была первая жертва русской авиации. Она произвела на нас тяжелое впечатление.

Возвращаясь домой с аэродрома, жена сказала мне:

Неужели нельзя придумать какой-нибудь совсем небольшой аппарат, который падал бы вместе с человеком и выбрасывал бы парашют?

Вечером, как обычно, я выступал в театре. Шла трагедия Шиллера «Мария Стюарт», в которой я играл роль Лейстера. Но и на сцене меня преследовала страшная картина гибели Мациевича. И вот в сцене с королевой Елизаветой со мной произошел совершенно непривычный и неприятный случай.

«О чем вздохнули вы?» - спрашивает меня королева.

«О, неужели причин вздыхать я не имею? - начал я. - Обращая свой страстный взор на светлое чело, терзаюсь я грозящей мне потерей!»

«Что ж потерять вы можете?» - спрашивает Елизавета.

В этот момент у меня в голове промелькнула мысль: «Сколько замечательных, смелых людей мы еще можем потерять, как потеряли Мациевича!» На меня нашло какое-то затмение, и я с ужасом почувствовал, что забыл свою реплику королеве!.. И только привычная актерская техника выручила. После вынужденной «игровой» паузы я продолжал:

«О, сердца твоего!.. Тебя самой, бесценная, лишаюсь!» - и дальше уже продолжал, как всегда.

Что это с вами сегодня? - спросила меня актриса, игравшая королеву Елизавету, едва только опустился занавес.

Я рассказал ей про ужасный случай на аэродроме.

Мысль, высказанная моей женой о небольшом аппарате с парашютом, положительно не давала мне покоя.

Аэроплан «Фарман» первых лет авиации.

Аэроплан «Фарман» первых лет авиации в полете.

Я вспомнил, как, еще будучи гимназистом, любовался акробатом Леру, который с парашютом спускался с воздушного шара. Конечно, думал я, можно придумать что-нибудь и для аэроплана, но чтобы работать в области парашюта, необходимо знать его историю с самого начала.

И я обратился к историку воздухоплавания А. А. Родных, который мне очень помог в моих занятиях.

В глубокой древности люди защищались от палящих лучей солнца зонтом и балдахином. И уже тогда они знали о том, что порыв сильного ветра стремится унести балдахин, вырвать из рук зонт. Знали люди и о том, как трудно в сильный ветер удержать в руках зонт, когда ветер вырывает его.

Уже в глубокой древности человек, наблюдая за полетом птиц, мечтал, как бы и самому подняться от земли, летать по воздуху и парить, подобно орлу.

До нас дошли легенды, фантастические рассказы о том, как некоторые люди летали по воздуху.

Римский поэт Публий Овидий Назон, живший две тысячи лет тому назад, написал поэму «Метаморфозы».

Аэроплан «Блерио» первых лет авиации в полете.

В ней он рассказывает, как человек, по имени Филлий, горячо любил одного мальчика. Много подарков делал ему Филлий, выполнял все прихоти его. Когда же Филлий не исполнил последнего желания своего любимца, тот в отчаянии бросился со скалы и улетел.

Парашют Котельникова

Чем активнее человек покорял небо, тем острее становилась проблема спасательного средства. Число жертв в мире, в том числе и в России, росло. В статье «Жертвы авиации», опубликованной в журнале «Воздухоплаватель», указывалось, что из 32 зарегистрированных к 1910 году катастроф примерно три четверти приходится на последний год. Если в 1909 году погибли четыре человека, то в следующем - уже 24 авиатора. В списке жертв авиации значился и Лев Макарович Мациевич, разбившийся на Коломяжском ипподроме в сентябре 1910 года. Еще более печальные сведения опубликованы в «Вестнике Воздушного Флота» № 4 за 1918 год, где говорится, что в русской военной авиации парашюты практически не применялись до 1917 года. Это объяснялось «особой позицией» царского генералитета, который считал, что летчики, имеющие парашюты, в случае малейшей опасности будут покидать дорогостоящие самолеты, купленные за границей. К тому же некоторые генералы, в том числе непосредственно отвечавшие за авиацию, считали парашют сомнительным и ненадежным средством спасения. Однако статистика опровергла этот вывод. Только в 1917 году из 62 случаев применения парашюта 42 завершились благополучным исходом, 12 летчиков получили ушибы и телесные повреждения, и лишь восемь погибли.

В архиве сохранилась докладная записка поручика запаса Глеба Котельникова военному министру В. А. Сухомлинову, в которой изобретатель просил субсидию на постройку опытного образца ранцевого парашюта и сообщал, что «4 августа с. г. в Новгороде кукла сбрасывалась с высоты 200 метров, из 20 раз - ни одной осечки. Формула моего изобретения следующая: спасательный прибор для авиаторов с автоматически выбрасываемым парашютом… Готов испытать изобретение в Красном Селе…».

Заработала бюрократическая машина Военного ведомства. Письмо попало в Главное инженерное управление, ответ задерживался. 11 сентября 1911 года Котельников письменно попросил ускорить ответ. На этот раз ГИУ не удалось отмолчаться, и уже 13 сентября Глеб Евгеньевич получил извещение об отказе принять изобретение. Заведующий электротехнической частью ГИУ генерал-лейтенант А. П. Павлов писал: «Возвращая при сем согласно письма Вашего от 11 сего сентября чертеж и описание автоматически действующего парашюта вашего изобретения, ГИУ уведомляет, что изобретенный Вами „ранец-выбрасыватель“ ничем не обеспечивает надежность открывания парашюта после выбрасывания его из ранца, а потому не может быть принят в качестве спасательного прибора… Произведенные Вами опыты с моделью не могут считаться убедительными… Ввиду вышеизложенного ГИУ предложение Ваше отклоняет».

Получив отрицательный ответ, Глеб Котельников направился с чертежами и моделью на прием к военному министру. Прием проводил заместитель министра генерал-лейтенант А. А. Поливанов. Прямо в его кабинете Котельников продемонстрировал свою модель, подбросив куклу под потолок. Удивленный генерал потрогал «Манекена-второго», плавно спустившегося на зеленое сукно министерского стола, и сразу же заполнил визитную карточку, адресовав изобретателя в Инженерный замок к генералу фон Роопу. По пути в Инженерный замок Котельников зашел в Комитет по изобретениям, где чиновник, увидев визитную карточку генерала Поливанова, записал в толстой книге: «50103. Коллежскому асессору Г. Котельникову - на спасательный ранец для авиаторов с автоматически выбрасываемым парашютом. 27 октября 1911 года».

В Главном военно-инженерном управлении генерал фон Рооп встретил изобретателя уважительно:

Ну-с, показывайте…

Бросок - парашют раскрылся… Генерал Рооп тут же пригласил офицера:

В целях оценки изобретенного Котельниковым спасательного аппарата для авиаторов назначить специальную комиссию под председательством начальника Воздухоплавательной школы генерала Кованько. Прибор рассмотреть в присутствии изобретателя 28 октября сего года.

На заседании комиссии генерал Кованько озадачил изобретателя, заявив, что, после того как летчик выбросится из самолета и откроет парашют, ему он будет уже не нужен, так как при рывке у него оторвутся ноги. Однако Котельникову удалось добиться испытания своего парашюта. Архивные материалы и периодика тех лет позволяют проследить дальнейшую судьбу изобретения. В декабре 1911 года «Вестник финансов, промышленности и торговли» сообщил своим читателям о поступивших заявках, в том числе и о заявке Г. Е. Котельникова, однако «по неизвестным причинам патента изобретатель не получил. В январе 1912 года Г. Е. Котельников сделал заявку на свой парашют во Франции и 20 марта того же года получил патент за № 438 612».

Убежденный в своей правоте, Глеб Евгеньевич рассчитал общую площадь парашюта для груза массой до 80 кг. Она оказалась равной 50 кв. м, примерно такой, какая принимается для современных типов парашютов. Сначала была попытка изготовить ранец опытного образца из трехслойного арборита, выпускаемого заводом О. С. Костовича, затем изобретатель остановился на облегченном варианте, сделав его из алюминия. Весной 1912 года ранец и манекен были готовы к испытаниям. И снова Котельников вынужден обивать пороги Военного ведомства. 19 мая 1912 г. генерал А. П. Павлов адресовал А. М. Кованько отношение с просьбой о составлении программы испытаний парашюта Котельникова. В июне начальник временного авиационного отдела подполковник С. А. Ульянин и адъютант школы составили программу испытаний парашюта, которая включала сбрасывание со змейкового аэростата, с управляемого аэростата, а затем с аэроплана, если на двух предыдущих испытаниях выяснится, что бросание груза с парашютом не может быть опасно.

Первые испытания парашюта были проведены 2 июня 1912 года с помощью автомобиля. Машину разогнали, и Котельников дернул за спусковой ремень. Привязанный за буксировочные крюки парашют мгновенно раскрылся. Сила торможения передалась на автомобиль, и двигатель заглох. А 6 июня того же года состоялись испытания парашюта в гатчинском лагере Воздухоплавательной школы возле деревни Сализи. Из начальствующих лиц при испытаниях выше командира роты никого не было, никаких актов не составлялось. Манекен весом 4 пуда 35 фунтов был сброшен с высоты 200 м при ветре 14 м/с головой вниз из гондолы аэростата. Кукла до действия прибора налетела на один из поясов привязного аэростата, из-за чего у нее оказалась оторванной голова, которая была слабо приметана. После выбрасывания парашют вполне раскрылся, пролетев всего лишь 12-15 м, и без всяких колебательных движений опустился в 70-80 саженях, имея скорость около 1,5 м/с, причем спуск куклы произошел настолько плавно, что она несколько мгновений стояла на ногах и трава на месте спуска оказалась едва примятой. Второе испытание, 12 июня 1912 года, с высоты 100 и 60 м, дало такие же результаты.

После одного из удачных спусков манекена поручик П. Н. Нестеров сказал Глебу Евгеньевичу:

Ваше изобретение изумительно! Разрешите, я немедленно повторю прыжок. С капитаном Горшковым договорюсь…

Но адъютант школы вмешался и запретил эксперимент, а поручик Нестеров оказался на гауптвахте. В литературе встречаются разные оценки этого факта, однако многие сходятся на том, что строгость генерала Кованько была чрезмерной.

Хотя полновесный манекен в летной форме многократно сбрасывался с аэростатов и самолетов, а результаты были известны командованию, авиаторам запрещалось пользоваться как отечественным, так и заграничными парашютами. Военное ведомство не заинтересовалось этим спасательным прибором для летчиков.

В докладной записке от 6 октября 1912 года Котельников писал военному министру: «Еще в августе прошлого года я представил в Воздухоплавательный отдел инженерного ведомства чертежи изобретенного мной спасательного „ранца-парашюта“ для летчиков. Отношением от 13 сентября 1911 г. за № 715 Воздухоплавательный отдел уведомил меня, что прибор мой принят быть не может… что произведенные мною опыты с моделью не могут считаться убедительными… Тем временем в Севастополе… Ефимов сделал опыт сбрасывания манекена с прибором на высоте 100 м с биплана Фарман, причем результат получил блестящий. Наконец, 26 сентября с. г. штабс-капитан Горшков сделал опыт бросания с моноплана Блерио на высоте 80 м и результат получил такой же… несмотря на очевидный успех моего прибора при разнородных испытаниях его, в настоящее время г. начальник Воздухоплавательной школы в донесении своем на имя Воздухоплавательного отдела Генерального штаба дает о моем приборе отзыв, из которого видно, что: 1) вообще спуск на парашюте надо считать опасным, так как при ветре, имея достаточную поступательную скорость, спускающийся может разбиться о встречное дерево или забор… 3) что парашют применим исключительно на войне… подобные заключения г. начальника Воздухоплавательной школы представляются по меньшей мере… странными и наивными.

Считаю долгом доложить вашему высокопревосходительству, что такое странное отношение к столь важному и полезному делу, как спасение нужных людей и аппаратов для меня, русского офицера, и непонятно и обидно».

Столь обстоятельное послание военному министру не осталось без внимания. Уже 20 октября начальник воздухоплавательного отдела Генерального штаба генерал-майор М. И. Шишкевич срочно затребовал от А. М. Кованько отчет о результатах опытов над парашютом Котельникова. Получив такую депешу из Генштаба, Кованько потребовал письменного доклада от гатчинских чинов, которые вынуждены были по памяти восстанавливать события июньских дней, чтобы выйти из неловкого положения. В рапорте от 16 ноября 1912 года начальник авиационного отдела писал:

«Сбрасывание манекена в натуральную величину пли человека я не разрешил проводившему опыты штабс-капитану Горшкову, так как признаю это крайне опасным… Сделанных испытаний вполне достаточно, чтобы прийти к заключению о полной непригодностипарашюта для военной авиации… Ящик с защелкой г. Котельникова мало улучшает дело и дает лишь несколько большую уверенность в раскрытии парашюта… Прошу ходатайства вашего превосходительства о прекращении означенных опытов ввиду большого их риска и малой пользы».

Основываясь на докладах подчиненных, А. М. Кованько писал начальнику воздухоплавательного отдела Генерального штаба М. И. Шишкевичу:

«Прилагая при сем отчет об опытах, произведенных во вверенной мне школе с парашютом г. Котельникова, считаю необходимым отметить, что прибор этот ничем особенно не выделяется из целого ряда более или менее остроумных приборов, сконструированных до сего времени и давших, в общем, весьма посредственные результаты.

Из вышеприведенных соображений не следует, конечно, заключать об абсолютной непригодности парашютов, но надлежит иметь лишь в виду, что случаи удачного применения современных парашютов в авиации будут крайне редки, а потому и на парашют в той разработке, какую он получил в настоящее время, надо смотреть не преувеличивая его значения и не придавая ему особой важности, как это делает г. Котельников».

Зимой 1912/13 года парашют РК-1 конструкции Г. Е. Котельникова вопреки негативному отношению генералитета был представлен коммерческой фирмой «Ломач и К°» на конкурс в Париже и Руане. 5 января 1913 года студент Петербургской консерватории Оссовский впервые прыгнул с парашютом РК-1 в Руане с 60-метровой отметки моста, перекинутого через Сену. Парашют сработал блестяще. Русское изобретение получило признание за рубежом. А царское правительство вспомнило о нем только в ходе первой мировой войны.

В начале войны поручик запаса Г. Е. Котельников был призван в армию и направлен в автомобильные части. Однако вскоре летчик Г. В. Алехнович убедил командование о снабжении экипажей многомоторных самолетов парашютами РК-1. Вскоре Котельникова вызвали в Главное военно-инженерное управление и предложили принять участие в изготовлении ранцевых парашютов для авиаторов.

Только в годы Советской власти изобретатель увидел расцвет военного и спортивного парашютизма, полное и безоговорочное признание своих трудов. В 1923 году Глеб Евгеньевич создал новую модель ранцевого парашюта - РК-2, а затем модель парашюта РК-3 с мягким ранцем, на который 4 июля 1924 года был получен патент за № 1607. В том же 1924 году Котельников изготовил грузовой парашют РК-4 с куполом диаметром 12 м. На этом парашюте можно было опускать груз массой до 300 кг. В 1926 году Г. Е. Котельников передал все свои изобретения Советскому правительству.

Великая Отечественная война застала Глеба Евгеньевича в Ленинграде. Пережив блокаду, он выехал в Москву, где вскоре умер. На Новодевичьем кладбище могилу выдающегося русского изобретателя часто посещают летчики, десантники, спортсмены-парашютисты. Склонив головы, они читают надпись на мраморной доске: «Основоположник авиационного парашютизма Котельников Глеб Евгеньевич. 30.1.1872 - 22.XI.1944 гг.» В ознаменование первого испытания натурного образца ранцевого парашюта деревня Сализи Гатчинского района получила название Котельниково. А недалеко от полигона сооружен скромный памятник с изображением парашюта.