Одежда

Родные братья и сестры муслима магомаева. Племянник муслима магомаева прошел днк-тест в программе дмитрия шепелева

Знаменитый советский певец Муслим Магомаев всегда говорил, что один из лучших подарков в его жизни – это друзья. Племяннику знаменитого тенора повезло меньше.

Около двух лет назад Юрий Магомаев поругался со своим некогда лучшим товарищем Максимом Олейниковым и теперь не хочет даже слышать имени этого человека. Родственник великого певца впервые рассказал о причинах скандала.

Юрий Магомаев – дальний родственник знаменитого артиста. Его мама вышла замуж за брата Муслима Магомаева по материнской линии Юрия, у них родился сын Юрий.

В молодости певец долгое время работал в ресторанах родного Мурманска, потом перебрался в Сочи, где также пел в барах. Вскоре туда, как говорят, за длинным рублем приехал и его лучший друг из Мурманска Максим Олейников – талантливый композитор и автор стихов. Вскоре друзья поняли, что Сочи стал для них слишком мал и пора покорять Москву. Как водится, им пришлось пройти через массу испытаний, прежде чем первый альбом Магомаева «Улетай» увидел свет. На пластинке было 19 песен, многие из которых друзья написали совместно. Однако через некоторое время Олейников решил подыскать себе место поденежнее – его позвали в качестве композитора к известному певцу Стасу Михайлову. Максим на щедрое предложение сразу откликнулся и друга, как уверяют, бросил.

Через некоторое время по музыкальной тусовке слух прошел, что Олейников ну очень сильно разобижен на Магомаева якобы за то, что тот присвоил себе его песни. Юрий долго не давал комментариев по этому поводу, не желая выносить сор из избы, но и его терпению пришел конец.

Юрий Магомаев сейчас вовсю занят записью нового альбома, который должен выйти в скором времени. К тому же грядет юбилей его звездного дяди, который был и остается для Юрия настоящим авторитетом в музыке. 70-летие Муслима Магометовича – большой праздник для всей его семьи, к которому родственники великого певца готовятся с особой тщательностью.

– Конечно, мне бы не хотелось в преддверии дня рождения дяди говорить об этом, – признается Юрий. – Но раз Максим, как мне рассказывали, сочиняет про меня всякие небылицы, то и я решил высказаться. Мне смешно слышать, будто он считает, что я якобы поступил с ним некрасиво. А вот у меня другая точка зрения. Привожу пример. Все знают песню Григория Лепса «Рюмка водки на столе». Написал ее певец Жека, который сейчас поет песни в стиле шансон, и продал, по словам Лепса, за каких-то триста долларов, потом Григорий со своим тогдашним директором Евгением Кобылянским записали песню в новой аранжировке, в такой, к которой привыкли все. Я считаю, что у нас с Максимом такая же ситуация. Я точно так же купил у него песни. Он мне дал денег для альбома, помог его записать. Я за это ему очень благодарен. Поймите, для меня то, что сейчас происходит, – это не конфликт, а детский сад. Понятно, в шоу бизнесе люди что хотят, то и воротят, лишь бы себе дорогу пробить, идут по головам своих близких.

– У меня складывается впечатление, что вы ожидали от Максима нечто подобное…

– Знаете, когда 12 лет человек сидит рядом с тобой в студии и молча завидует, потому что ты – сильный человек, а он – слабый… Ему сейчас попался человек с более сильной харизмой, ну и хорошо, пусть занимается его делами.

– Вы хотите сказать, что Стас Михайлов, у которого сейчас работает Максим, попросту перекупил его?

– Спасибо Стасу Михайлову, он избавил меня от этого. Это песни мои, они записаны, я их купил у него, зарегистрировал, альбом официально вышел.

– После того конфликта вы с Максимом потом общались?

– Нет желания. Я не считаю, что сделал что-то плохое, не заслужил такого обращения. Я – человек самодостаточный. Пусть говорит, что это он все песни написал, но я-то знаю правду. Если человеку так выгодно, ради Бога. Только в шоу бизнесе путь с вранья начинать не стоит. У него сейчас есть новые друзья, так внезапно родные, любимые, они – его лучшие советчики, они – волки в шоу бизнесе, знают, как себя лучше повести. Разница между мной и им только в том, что я никому и ничего не должен, я сам по себе, песни свои сам себе напишу по новой.

Нет, ну вы сами подумайте, когда вы идете в магазин и там покупаете какую-то вещь, она после этого вам принадлежит или все еще магазину? Правильно, вам. Так же и с песнями. Я специально облагораживал студию, ездил к нему в Волгоград, мы занимались совместно написанием стихов, подбирали музыку. Когда он находил что-нибудь интересное, звонил мне, говорил: Юра, есть хорошая песенка, темочка, приезжай, подумаем. Ладно, я отдам все эти регалии ему, он ведь такой умница, пусть у него все будет! Не удержусь, спрошу: а он вам про одну сочинскую историю не говорил? Тогда я расскажу. У него там произошла одна неприятная история, так он чуть ли не на коленях приполз ко мне, умолял помочь ему. Я помог. И вот что получил в благодарность.

// Фото: Ломохов Анатолий/PhotoXPress.ru

В субботу, 3 марта, эфир программы «Сегодня вечером» с Юлией Меньшовой посвятили памяти легендарного исполнителя и композитора Муслима Магомаева. В студии передачи собрались родные и близкие артиста, которые поделились воспоминаниями о нем. Почетной гостьей стала вдова звезды Тамара Синявская. Роман между ней и Магомаевым начался в Баку осенью 1972 года. Спустя пару лет влюбленные зарегистрировали отношения.

В светских кругах часто обсуждали отношения Синявской и Магомаева. Поговаривали, что иногда в их доме кипели нешуточные страсти. Временами певец даже уезжал в Баку, чтобы прийти в себя. Известно, что в жизни артиста был такой момент, когда он серьезно поссорился с женой, но брак Магомаева спасла песня «Прощай, любимый».

«Мы все переживали. И не только мы, очень много людей, в том числе редакция Всесоюзного радио. И тогда мы написали такую песню для Тамары. Так случилось, что когда прозвучала эта песня, они помирились», - поделились авторы композиции Александра Пахмутова и Николай Добронравов.

Ведущая Юлия Меньшова попросила Тамару Синявскую рассказать о том, что предшествовало написанию этой песни. Отвечая на этот вопрос, артистка раскрыла причины, по которым ссорилась с супругом.

«Ну как всегда бывает, а как? Темпераменты, характеры, уже взрослые люди, у каждого за спиной, если можно так сказать... Мы встретились, когда ему было 30 лет, а сколько мне, не скажу. У меня уже висел Большой театр - не шлейфом или грузом, а царской мантией. Конечно, все это было не просто так. Но когда он появлялся рядом, ничего этого не было - никаких мантий и царских корон», - рассказала певица.

В первом браке у Магомаева родилась дочь Марина. В настоящий момент она живет в Америке вместе с близкими - мужем Александром Козловским (сыном автора слов песни «Синяя вечность») и наследником Алленом. В эфире передачи показали интервью с родственниками знаменитого артиста. «Помню дачу, помню Муслима, хотя мне было всего четыре года. Помню, как я купался в бассейне, а Муслим ходил рядом и дирижировал», - вспоминает внук Магомаева.

Тамара Синявская считает дочь мужа от первого брака очень талантливой. После того, как Магомаев развелся с ее матерью Офелией, он продолжил общаться с наследницей.

«Это не то слово. Но это уже было общение взрослого человека с подрастающей дочерью, которая уже стала соображать, что такое музыка. Она очень музыкальная, но закончила почему-то географический институт... А Алекс [Александр Козловский], между прочим, певец. У него в молодости был звонкий, красивый голос. Но потом он вырос и решил стать мужем дочери Муслима, - сказала Синявская, смеясь. - Алекс уехал в Америку и увез туда Марину. Сейчас она работает мамой».

Стас Михайлов.

Помимо жен, детей и внуков, которых тащат на сцену ныне здравствующие знаменитости, в шоу-бизнесе периодически объявляются родственники знаменитостей, давно ушедших в мир иной – то правнук младшего брата Федора Шаляпина, то внебрачный внук Леонида Утесова, то внучатый племянник Валерия Ободзинского. Обычно это «дети лейтенанта Шмидта», не имеющие к своим прославленным «предкам» никакого отношения. Одно из немногих исключений – певец из Мурманска Юрий Магомаев, который действительно приходится племянником покойному Муслиму Магомаеву.

О том, откуда у легендарного азербайджанца взялись родственники в далеком северном городе и помогла ли им в жизни громкая фамилия, у Юрия выяснил музыкальный обозреватель «Экспресс газеты ».

Мой папа – сын от второго брака мамы Муслима Айшет Ахмедовны Магомаевой, - поведал Юрий Магомаев. – Она была театральной актрисой. Ее девичья фамилия – Кинжалова. Везде пишут, что это сценический псевдоним. Но именно эта фамилия значилась у нее в свидетельстве о рождении. Перед войной бабушка вышла замуж за театрального художника Магомета Магомаева и перебралась из своего родного Майкопа к нему в Баку. 17 августа 1942 года у них родился сын Муслим. А в 1945 году буквально за несколько дней до Победы Магомет погиб на фронте. Бабушке нужно было продолжать обучение в театральном институте и одновременно зарабатывать на жизнь. Она оставила маленького Муслима в Баку в семье его дяди Джамала. А сама уехала в Вышний Волочек, где ей предложили работу в местном театре. Потом актерская судьба забрасывала ее в самые разные города Советского Союза - Тверь, Архангельск, Улан-Удэ, Барнаул, Усть-Каменогорск, Чимкент. В Улан-Удэ она сблизилась с актером Леонтием Брониславовичем Кавкой. Он стал ее вторым мужем. Но официально они не были расписаны. И по паспорту бабушка оставалась Магомаевой. В 1956 году у них родилась дочь Таня. А в 1958 году – сын Юра, мой папа. Так как гражданские браки тогда не признавались, в графе «отец» у них стоял прочерк. А фамилию Айшет Ахмедовна дала им свою.

Не секрет, что Муслим долгое время обижался на маму и считал, что она его бросила. У нас сохранились его детские письма к ней, где он писал: «Я очень по тебе скучаю. Забери меня к себе!». Когда Муслиму исполнилось 9 лет, Айшет Ахмедовна забрала его в Вышний Волочек. И они целый год прожили вместе. Но потом она вернула Муслима в Баку к дяде для получения музыкального образования. Может быть, если бы она так не сделала, мы бы никогда не увидели и не услышали того Муслима, которого все знают. С ее стороны, это был продуманный поступок. Она побеспокоилась не только о себе, но и о будущем своего первенца. Что могла дать ребенку вдова, которая кочевала по провинциальным театрам? А дядя Джамал был далеко не последним человеком в Баку. Он жил в одном доме с певцом Бюль-Бюлем, отцом Полада Бюль-Бюль Оглы, и другими известными людьми. У него стол всегда ломился от черной икры. «Айшет, не будь дурой! – сказал дядя Джамал. - Оставь ребенка нам! Мы обеспечим его всем необходимым». В дальнейшем Муслим сам признал, что мама правильно поступила. Отношения у них наладились. Мой папа и тетя Таня стали для Муслима родными братом и сестрой. Еще маленькими детьми они ездили с Айшет Ахмедовной на его первую свадьбу и на его первый сольный концерт в Кремле. И потом постоянно бывали у него в гостях.В 1971 году бабушка получила выгодное предложение от Мурманского областного драмтеатра и вместе с семьей переехала в Мурманск, где осела уже до конца своих дней. Там в 1979 году и появился на свет я. Мои родители познакомились в ресторане. Мама работала официанткой. А папа играл на клавишах и пел в ресторанном ансамбле. Его ансамбль пользовался большим успехом. Все прочили ему карьеру на профессиональной эстраде. В 1981 году папа пытался со своими песнями попасть в телепередачу «Шире круг». Ездил специально в Москву. Все ждали, когда его покажут. Но его так и не показали. Как он всем объяснял, его якобы вырезали. Лишь недавно выяснилось, что на самом деле никаких съемок не было. Создательница «Шире круг» Ольга Молчанова рассказала, что папа действительно ей звонил и передавал свои записи, но они ее не заинтересовали. Почему папа не воспользовался помощью своего знаменитого брата – я не знаю. В свое время Муслим приглашал его в Москву. Предлагал работать с ним. Но папа отказался. Видимо, хотел всего добиться сам. Отказался он и от предложений войти в состав белорусского ансамбля «Песняры» и казахской группы «Арай», переименованной потом в «А-Студио». Так и проработал 35 лет в мурманских ресторанах. Меня тоже с детства приобщали к музыке. Заставляли ходить в музыкальную школу. Но за семь лет она настолько мне надоела, что после ее окончания я долгое время вообще не подходил к пианино. Меня больше увлекали только появившиеся у нас компьютерные игры. Я продавал игровые приставки. Работал охранником детских игровых автоматов. И не думал становиться музыкантом. Но в 17 лет меня вдруг снова потянуло к инструменту. Некоторое время я играл с папой в ресторанах. А с 2001 года начал ездить на заработки в Сочи. У нас в Мурманске были ребята-музыканты, которые каждое лето там работали и возвращались очень довольные. «Дай-ка я тоже попробую!» - подумал я. Первый раз мне повезло. Я приехал в Сочи, погулял по набережной и сразу устроился в ресторан «Флибустьер» у гостиницы «Жемчужина». А на следующий год я целый месяц не мог найти работу и сидел голодный и без денег. К счастью, я встретил знакомого музыканта, у которого годом раньше покупал фирменные «минуса». И он сосватал меня музыкальной руководительнице ресторана «Розарий». Там была очень хорошая работа. К концу сезона я заработал себе на «Мерседес». В принципе, за эти деньги я мог купить квартиру в Сочи. Но мне хотелось покрасоваться и вернуться в Мурманск на хорошей машине. После этого я четыре сезона пел в «Розарии». Потом знакомый из «Флибустьера» позвал меня «раскачать» новое заведение – тогда еще «Золотая бочка», а ныне «Каравелла». Там я уже был соучредителем. Привез туда свой звук и свет. И отработал пять сезонов, пока не познакомился с москвичкой и не перебрался к ней в Москву. Со своим знаменитым дядей я встречался всего один раз в жизни, когда в 1995 году он приезжал к нам в Мурманск. Для нашего города это было большое событие. Оно освещалось всеми местными СМИ. Даже у меня брали какое-то интервью. Но меня тогда это мало интересовало. Мне было 15 лет. И для меня было главным пройти новую компьютерную игру, которую я только что купил. Какие там знаменитые дяди?! А когда с возрастом у меня изменились жизненные приоритеты, и мне самому захотелось встретиться с Муслимом, этому всячески препятствовали мои родственники с папиной стороны. Хотя мои родители давно развелись, до определенного времени мы все нормально общались. Помню, как бабушка приходила с папой на мой день рождения и под его аккомпанемент пела «Соловей мой, соловей». И я постоянно тусовался у них дома. Но с каждым годом отношения становились все хуже и хуже. У папы появилась молодая жена – на год младше меня. Мне могли уже сказать: «Юра, почему ты пришел без звонка?». Когда 21 августа 2003 года от инсульта умерла бабушка, я узнал об этом от чужих людей. Папа и тетя Таня даже не сочли нужным меня известить. А когда я приезжал в Москву и порывался зайти в гости к Муслиму, они все время говорили: «Не вздумай! Не ходи! Тебя туда не пустят. Вот мы приедем в Москву и вместе к нему сходим». К сожалению, такой случай так и не представился.

Только не подумайте, что я рассчитывал на какую-то помощь со стороны дяди. К тому времени Муслим уже был на пенсии и сам нуждался в помощи. Насколько я знаю, он фактически жил за счет консульства Азербайджана, откуда ему каждый день привозили продукты. Но больше всего дяде не хватало чисто человеческого общения. По рассказам тети Тани, в последнее время он часто расспрашивал ее о нашей семье и хотел дружить со всеми родственниками. «Приезжайте ко мне! - говорил ей Муслим. – Мне так одиноко. Дочка ко мне не приезжает». Кстати, с его дочкой Мариной я сейчас общаюсь в «Одноклассниках». Она живет в Цинциннатти, в Америке. Приглашает меня к себе в гости. А вот с вдовой Муслима Тамарой Синявской у меня отношения не сложились. Меня представили ей в 2008 году на прощании с Муслимом в зале Чайковского. «Юрочка тоже Магомаев? – удивилась она. - И тоже поет? Ах, как приятно!». Потом Тамара Ильинична спросила у тети Тани, есть ли у нас с собой загранпаспорта. «Полетели со мной в Баку на похороны!» - предложила она. У меня был загранпаспорт. И я был готов полететь с ней. Но папа и тетя, у которых паспортов не было, стали возражать. «Что в этом такого? – недоумевал я. – Я хотя бы поддержу человека». В итоге из-за них мне пришлось отказаться. А когда Синявская пришла в себя после похорон Муслима, она позвонила тете Тане и начала разбираться, каким образом я тоже стал Магомаевым и почему я выступаю под этой фамилией. Честно говоря, мне это было очень неприятно.

Не менее неприятные для меня слова прозвучали на концерте памяти Муслима, который в первую годовщину его смерти устраивал в своем «Крокус Сити Холле» имени Магомаева азербайджанский миллионер Арас Агаларов. «Для нас Магомаев всегда будет один-единственный, - сказала тогда Лариса Долина. - Другим Магомаевым мы дороги не дадим». И все начали ей поддакивать: «Не дадим! Не дадим!». Год назад на открытии памятника Муслиму в Вознесенском переулке мне удалось встретиться с Арасом Агаларовым и его сыном Эмином. Мы с моим директором Юрием Вахрушевым, который, кстати, раньше работал в программе «Шире круг», пытались поговорить с ними о возможном сотрудничестве. Но там так много амбиций, что нас даже не стали слушать. Видимо, Эмин, который тоже поет, считает самого себя наследником Магомаева. И тут внезапно появляется какой-то родственник. Зачем ему это надо? Он и без меня в полном шоколаде. А я тоже напрашиваться не хочу. Папа с детства мне говорил: «Юра, смени фамилию! Возьми псевдоним!». По его словам, единственное, о чем он всю жизнь жалел, - что при получении паспорта не взял девичью фамилию мамы – Кинжалов. «Певцов Магомаевых не может быть двое», - всегда повторял он. Я считаю, что это бред. Я получил эту фамилию при рождении. И имею полное право ее носить. Особенно меня обижает, когда меня спрашивают: «Юра, тебе не стыдно пользоваться фамилией Магомаева?». Я на это отвечаю: «Спросите лучше Ивана Урганта или Стаса Пьеху – не стыдно ли им! А я еще никакой выгоды от своей фамилии не получил».

Если кто и пытался поживиться за счет фамилии Магомаева, то некоторые не очень порядочные люди, которые набивались мне в друзья и предлагали заняться моими делами. Одним из таких людей был папа покойной «королевы шансона» Кати Огонек Евгений Семенович Пенхасов. В 2010 году весьма авторитетные люди меня с ним свели. И одно время он выполнял роль моего директора. Внешне он выглядел как божий одуванчик. Но был момент, когда я вывел его на чистую воду. Он меня просто конкретно обворовал. Я поручил ему заплатить людям, которые оказывали мне определенные услуги. Но деньги ушли ему в карман. Я потом спрашивал этих людей. И они с широко открытыми глазами мне говорили: «Мы никаких денег не видели». Столь же некрасиво повел себя Пенхасов, когда ему позвонили насчет меня от Стаса Михайлова. Некоторое время назад Стас открыл свой продюсерский центр и искал артиста, который мог бы стать его первым проектом. Видимо, промониторил Интернет, наткнулся на меня и захотел со мной встретиться. Но Пенхасов долго укрывал меня от Михайлова. «Юра, тебе это не нужно, - говорил он. – Или пусть Михайлов даст мне денег! Тогда я тебя отпущу». «Ни хрена себе! – удивился я. – За что тебе давать денег? И что значит – ты меня отпустишь? Ты что, мой продюсер?». Продюсер – это человек, который деньги вкладывает. А Пенхасов был никто. Он выполнял мои поручения и кормился, благодаря моим финансам.

Несмотря на происки Пенхасова, встреча со Стасом Михайловым у меня все-таки состоялась. Мы очень душевно поговорили. При нашем разговоре присутствовали его супруга Инна, его директор Сергей Кононов и программный директор одной из ведущих российских радиостанций. Стас предложил мне продюсирование. «Дальше телеканала «Ля Минор» ты сам не продвинешься», - сказал он. Но ничего конкретного, кроме красивых шмоток и призрачного признания, Стас не обещал. А зачем мне нужны эти шмотки?! Его супруга показывала мне какой-то журнал и говорила: «Вот так примерно ты будешь выглядеть!». А там был изображен какой-то педрила. Я представил себя в роли этого педрилы и подумал: «Матерь Божья! Мне только до кучи не хватало подобным видом опозорить фамилию Магомаева». И я вежливо отказался от его предложения. С творческими вопросами я и сам успешно справляюсь. А с финансами мне помогают мои друзья, один из которых, например, глава строительной компании, занимающейся возведением олимпийских объектов в Сочи. Как потом выяснилось, своим отказом я страшно обидел Стаса Михайлова. «Зря ты так плохо с ним поговорил», - отчитывали меня. А что Михайлов хотел? Чтобы артист от счастья забыл обо всем на свете? В итоге он получил такого артиста в лице соавтора моих песен Максима Олейникова.

С Олейниковым, как и со многими другими ребятами, я познакомился в Сочи. Он приехал туда на заработки из Волгограда. На протяжении десяти лет у нас была самая дружная компания среди сочинских ресторанных музыкантов. В 2008 году у Максима возникли проблемы с квартирой в Волгограде. Он приобрел ее в кредит в кооперативе. А кооператив развалился. У тех, кто не успел расплатиться, стали через суд отбирать квартиры. И ему нужно было срочно погасить задолженность. С половиной суммы ему помогли друзья из Волгограда. А оставшуюся половину ему одолжил я. Хотя у меня вот-вот должен был родиться ребенок, и впереди была голодная зима, требовать свои деньги назад я не стал. В тот момент Максим открыл классную студию звукозаписи, и мы договорились, что он будет их отрабатывать написанием для меня песен. В Волгограде стоимость его работы составляла 3-5 тысяч. А я ему списывал за каждую песню по 15-20 тысяч, чтобы он быстрее закрыл долг. Но до конца мы с ним так и не рассчитались. После моего отказа Михайлов обратился к Олейникову. И в отличие от меня он согласился работать со Стасом. С Максимом заключили продюсерский договор на стандартных условиях: 10% доходов артисту, 90% продюсеру. Денег, которые, по имеющимся у меня сведениям, ему сейчас платят в месяц, мне бы не хватило и на неделю. А Максим за эти деньги ездит с Михайловым по всем городам и весям и выступает у него на разогреве.

И все бы ничего, но, поскольку своего репертуара у Максима не было, Михайлов решил, что он должен исполнять мой. «На каком основании песни Олейникова принадлежат тебе? - начали предъявлять претензии мне. – Ты не имел к их созданию никакого отношения. Максим сам их писал. А ты приезжал к нему на студию и только мешался». Я объяснил, что я эти песни купил у него с потрохами. Неважно – кто их написал. Максим получил деньги и передал мне исключительные права на музыку и на текст. Хотя на самом деле у него не было готовой музыки и готового текста. Были только наброски. Мне приходилось доделывать их самому. Ни одной аранжировки и ни одного текста без моего участия написано не было. На свою беду, я как порядочный человек регистрировал эти песни в РАО на нас двоих – по 50 процентов. А, по российскому законодательству, Олейников как соавтор имел право на их переработку. Воспользовавшись этим правом, он немножко переделал мои лучшие песни «Улетай» и «Там высоко». В частности, «Улетай» заменил на «Прилетай» и переставил пару нот в аранжировке. И начал исполнять эти песни в концертах Стаса как свои. «Я ничего не решаю, - оправдывался потом Макс. – Все решают продюсеры. Я не хотел эти песни петь. Целый год не хотел. Но они меня заставили». Я не в обиде на Олейникова. Он теперь человек подневольный. А вот его продюсер, по моему мнению, повел себя некрасиво. Мне ничего в жизни не доставалось даром. Почему же я должен кому-то дарить песни, за которые я честно заплатил?

Тамара Синявская возмущалась, что Юрий выступает под фамилией её покойного мужа

Тамара Синявская возмущалась, что Юрий выступает под фамилией ее покойного мужа

В 1971 году бабушка получила выгодное предложение от Мурманского областного драмтеатра и вместе с семьей переехала в Мурманск, где осела уже до конца своих дней. Там в 1979 году и появился на свет я. Мои родители познакомились в ресторане. Мама работала официанткой. А папа играл на клавишах и пел в ресторанном ансамбле. Его ансамбль пользовался большим успехом. Все прочили ему карьеру на профессиональной эстраде. В 1981 году папа пытался со своими песнями попасть в телепередачу «Шире круг». Ездил специально в Москву. Все ждали, когда его покажут. Но его так и не показали. Как он всем объяснял, его якобы вырезали. Лишь недавно выяснилось, что на самом деле никаких съемок не было. Создательница «Шире круг» Ольга Молчанова рассказала, что папа действительно ей звонил и передавал свои записи, но они ее не заинтересовали. Почему папа не воспользовался помощью своего знаменитого брата – я не знаю. В свое время Муслим приглашал его в Москву. Предлагал работать с ним. Но папа отказался. Видимо, хотел всего добиться сам. Отказался он и от предложений войти в состав белорусского ансамбля «Песняры» и казахской группы «Арай», переименованной потом в «А-Студио». Так и проработал 35 лет в мурманских ресторанах.

Меня тоже с детства приобщали к музыке. Заставляли ходить в музыкальную школу. Но за семь лет она настолько мне обрыдла, что после ее окончания я долгое время вообще не подходил к пианино. Меня больше увлекали только появившиеся у нас компьютерные игры. Я продавал игровые приставки. Работал охранником детских игровых автоматов. И не думал становиться музыкантом. Но в 17 лет меня вдруг снова потянуло к инструменту. Некоторое время я играл с папой в ресторанах. А с 2001 года начал ездить на заработки в Сочи. У нас в Мурманске были ребята-музыканты, которые каждое лето там работали и возвращались очень довольные. «Дай-ка я тоже попробую!» - подумал я. Первый раз мне повезло. Я приехал в Сочи, погулял по набережной и сразу устроился в ресторан «Флибустьер» у гостиницы «Жемчужина». А на следующий год я целый месяц не мог найти работу и сидел голодный и без денег. К счастью, я встретил знакомого музыканта, у которого годом раньше покупал фирменные «минуса». И он сосватал меня музыкальной руководительнице ресторана «Розарий». Там была очень хорошая работа. К концу сезона я заработал себе на «Мерседес». В принципе, за эти деньги я мог купить квартиру в Сочи. Но мне хотелось покрасоваться и вернуться в Мурманск на хорошей машине. После этого я четыре сезона пел в «Розарии». Потом знакомый из «Флибустьера» позвал меня «раскачать» новое заведение – тогда еще «Золотая бочка», а ныне «Каравелла». Там я уже был соучредителем. Привез туда свой звук и свет. И отработал пять сезонов, пока не познакомился с москвичкой и не перебрался к ней в Москву.

Со своим знаменитым дядей я встречался всего один раз в жизни, когда в 1995 году он приезжал к нам в Мурманск. Для нашего города это было большое событие. Оно освещалось всеми местными СМИ. Даже у меня брали какое-то интервью. Но меня тогда это мало интересовало. Мне было 15 лет. И для меня было главным пройти новую компьютерную игру, которую я только что купил. Какие там знаменитые дяди?! А когда с возрастом у меня изменились жизненные приоритеты, и мне самому захотелось встретиться с Муслимом, этому всячески препятствовали мои родственники с папиной стороны. Хотя мои родители давно развелись, до определенного времени мы все нормально общались. Помню, как бабушка приходила с папой на мой день рождения и под его аккомпанемент пела «Соловей мой, соловей». И я постоянно тусовался у них дома. Но с каждым годом отношения становились все хуже и хуже. У папы появилась молодая жена – на год младше меня. Мне могли уже сказать: «Юра, почему ты пришел без звонка?». Когда 21 августа 2003 года от инсульта умерла бабушка, я узнал об этом от чужих людей. Папа и тетя Таня даже не сочли нужным меня известить. А когда я приезжал в Москву и порывался зайти в гости к Муслиму, они все время говорили: «Не вздумай! Не ходи! Тебя туда не пустят. Вот мы приедем в Москву и вместе к нему сходим». К сожалению, такой случай так и не представился.

Юрий сразу признался нам, что о Минске , кроме того, что это столица Беларуси , он не знает ничего. Зато его папа, тоже музыкант, вполне мог оказаться причастным к белорусской культуре.

- Говорят, когда-то Мулявин предлагал ему петь в составе «Песняров». Но он отказался .

Это лично его история. Он рассказывал об этом нашей местной мурманской газете. Он небольшой любитель давать интервью, и даже не знаю, что его побудило в этом признаться. К сожалению, от него лично я ничего подобного не слышал.

- У вас вся семья получилась музыкальная. То есть выбора, чем заниматься в жизни, у вас, по сути, не было?

Я очень не любил ходить в музыкальную школу, но мама настояла. Потом у меня были даже потуги поступить в музыкальное училище. Но меня затянула работа в ресторане. Пел в Мурманске , потом десять лет подряд уезжал на сезонные заработки в Сочи . Там что ни день, то хохма была. Однажды не смог отказать хорошему клиенту и за вполне приличную сумму десять раз подряд пел «Белый лебедь на пруду». Это было в Сочи, в ресторане на набережной. Но остальные гости с пониманием отнеслись к этому. Знали, что это сезонный заработок, и каждая копейка была ценна.

- Ваша знаменитая фамилия чаще помогала в жизни или мешала?

Точно могу сказать, что ничего плохого я в этом не вижу. Я не прямой наследник Муслима Магомаева , моя мама вышла замуж за его брата. Но эта фамилия досталась мне на законных основаниях. Мне приятно, что у меня есть возможность продолжить этот род.

- С Муслимом близко общались?

Когда мне было 15 лет, он приезжал к нам в Мурманск на 8 Марта, выступал в филармонии. После концерта был небольшой семейный ужин. Я тогда не придал этому особого значения, в 15 лет же думаешь не об этом. Да и музыкой осознанно я стал заниматься к 18 - 20 годам. И только потом осознал, в чем ценность, насколько это было правильно - встретиться. А потом из-за мирской суеты не удалось ни разу с ним увидеться. Он приглашал к себе в Москву на юбилей, но из-за работы в Сочи у меня не получилось приехать. Но я бы все равно никогда не попросил бы его мне помогать. Пойти побеседовать с Аллой Борисовной или замолвить за меня слово. В нашей семье так не принято.

- Как вы сами определяете жанр, в котором поете?

Я его давно уже определил как поп-рок. Не знаю, почему в России меня записали в шансон. Может, потому что одними из первых, кто принялся ротировать мои песни, было «Радио Шансон».

- А песни сами пишете?

Сейчас - да. Еще год назад сотрудничал с Максимом Олейниковым .

- А у нас есть свой Максим Алейников, продюсер и композитор! Только фамилия на одну букву отличается.

Правда? Здорово. Но сейчас Максим ушел в продюсерский центр Стаса Михайлова . Он его у меня забрал. Тут и друг оказался не друг. Мы разошлись с ним на не очень хорошей ноте. Теперь Михайлов возит его с собой на концерты.

- Как думаете, в чем секрет бешеной популярности того же Михайлова, Ваенги?

Культурное развитие 90-х оттянуло нашу страну на 20 лет назад. Хотя весь мир, наоборот, старался окультуриваться. Сейчас мы сидим и удивляемся, почему западные артисты, знаменитые на весь мир, востребованы. А наши - только у нас. Муслим Магомаев был востребован во всем мире, и в свое время ему даже завидовал Элвис Пресли . Видимо, нам надо в корне менять образование в стране. Не только воспитывать юристов, бухгалтеров, спортсменов… Благо люди хотя бы в театры до сих пор ходят.

- А без денег сейчас можно раскрутиться?

Я стараюсь это делать. Силы в себе, конечно, чувствую, но насколько их хватит, другой вопрос. У меня нормально все складывается. Тяжеловато, но верно.