Биография

Иосиф Соломонович Гроссман родился а в Бердичеве (ныне Житомирская область Украины) в интеллигентной еврейской семье. Его отец - Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман, инженер-химик по специальности - был выпускником Бернского университета и происходил из бессарабского купеческого рода. Мать - Екатерина (Малка) Савельевна Витис, преподаватель французского языка - получила образование во Франции и происходила из состоятельного одесского семейства. Родители Василия Гроссмана развелись, и он воспитывался матерью. Ещё в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася , и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

В 1922 году окончил школу.

В 1929 году окончил химический факультет Московского государственного университета. Три года работал на угольной шахте в Донбассе инженером-химиком. Работал химиком-ассистентом в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте. С 1933 года постоянно жил и работал в Москве.

В 1934 году опубликовал повесть из жизни шахтёров и заводской интеллигенции «Глюкауф», встретившую поддержку Горького, и рассказ о Гражданской войне «В городе Бердичеве». Успех этих произведений укрепил Гроссмана в желании стать профессиональным писателем.

В 1935, 1936, 1937 годах издавались сборники его рассказов, в 1937-1940 - две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» - о революционном движении от 1905 года до Первой мировой войны.

С первых дней Великой Отечественной войны и до Дня Победы Василий Гроссман был специальным корреспондентом газеты «Красная звезда». Служил на Белорусском и Украинском фронтах. В 1942 году написал повесть «Народ бессмертен», ставшую первым крупным произведением о войне. Участвовал в создании документального фильма о битве под Москвой.

Во время битвы под Сталинградом находился на Сталинградском фронте. За участие в Сталинградской битве награждён орденом Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара».

Повести «Народ бессмертен», «Сталинградские очерки», другие военные очерки сложились в книгу 1945 года «В годы войны». Широкую известность получила книга «Треблинский ад», открывшая тему Холокоста, а в 1946 году - «Чёрная книга», составленная в соавторстве с Ильёй Эренбургом, но опубликованная лишь в 1980 году с купюрами в Израиле. «Чёрная Книга» была издана в Нью-Йорке, но русское ее издание тогда так и не появилось. Набор был рассыпан в 1948 году. Идеологическая установка требовала не выделять ни одну национальность в рамках всего пострадавшего в ходе войны населения СССР.

Пьеса «Если верить пифагорейцам», написанная перед войной и опубликованная в 1946 году, была осуждена как «вредная».

С 1946 по 1959 год работал над дилогией «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Эпический роман «За правое дело» (1952), написанный в традициях Л. Н. Толстого и повествующий о Сталинградской битве, Гроссман вынужден был переработать после разгромной критики в партийной печати. На Втором съезде Союза писателей СССР в 1954 году А. А. Фадеев признал, что его критика романа как «идеологически вредного» была несправедливой.

Рукопись продолжения романа «За правое дело» - романа «Жизнь и судьба», носящего резко антисталинский характер, над которым писатель работал с 1950 года, после того, как В. М. Кожевников передал её КГБ, в 1961 году была конфискована в результате обыска КГБ у писателя. Пытаясь спасти книгу, он писал Н. С. Хрущеву: Я прошу Вас вернуть свободу моей книге, я прошу, чтобы о моей рукописи говорили и спорили со мной редакторы, а не сотрудники Комитета Государственной Безопасности.… Нет правды, нет смысла в нынешнем положении, в моей физической свободе, когда книга, которой я отдал свою жизнь, находится в тюрьме, ведь я ее написал, ведь я не отрекался и не отрекаюсь от нее.… Я по-прежнему считаю, что написал правду, что писал ее, любя и жалея людей, веря в людей. Я прошу свободы моей книге. В конечном счете, Гроссмана принял член политбюро М. А. Суслов, огласивший подготовленное референтами (сам он роман не прочел) решение о том, что о возврате рукописи «не может быть и речи», и что роман может быть напечатан в СССР не раньше, чем через 200-300 лет.

Другая копия романа, сохраненная С. И. Липкиным, в середине 1970-х, уже после смерти писателя, с помощью А. Д. Сахарова, Б. Ш. Окуджавы и В. Н. Войновича была вывезена на Запад. Роман был опубликован за рубежом в 1980-м, а в СССР - в 1988 году, во время перестройки.

Вместе с «Жизнью и судьбой» была конфискована рукопись повести «Всё течёт», над которой Гроссман работал с 1955 года. Писатель создал новый вариант повести, который завершил в 1963 году (публикация за рубежом - 1970, в СССР - 1989).

Посмертно издан сборник рассказов и очерков «Добро вам!». Очерки и записные книжки военных лет вошли в сборник «Годы войны» (М.: Правда, 1989).

Книги

• «Глюкауф», 1934
• «Степан Кольчугин», тт. 1-3, 1937-40, тт.1-4, 1947
• «Народ бессмертен», 1942
• «Сталинград», 1943
• «Годы войны», 1945
• «За правое дело», 1954
• «Повести, рассказы», очерки, 1958
• «Старый учитель», 1962
• «Добро вам!», 1967
• «Всё течёт…», Frankfurt/M., 1970
• «Жизнь и судьба», Lausanne, 1980
• «На еврейские темы», В 2-х тт., Tel Aviv, 1985.

Экранизации

• Комиссар (фильм), фильм был запрещён к показу более 20 лет.

• Степан Кольчугин (фильм) , фильм утерян. Режиссер: Тамара Родионова

Сценарист: Сократ Кара-Дэмур Оператор: Генрих Маранджян Композитор: Надежда Симонян Художник: Игорь Вускович Страна: СССР Производство: Ленфильм Год: 1957

Источники

Примечания

Ссылки

• Красная Армия: жизнь бок о бок со смертью , The Times, (Великобритания), inosmi.ru, 31/01/2006
  Рецензия на книги
  • "Писатель на войне: Василий Гроссман - военный корреспондент Красной Армии, 1941-45 гг."
    ("A Writer at War: Vasily Grossman with the Red Army 1941-1945"),
  • "Война глазами Ивана: Красная Армия в 1939-45 гг." (Catherine Merridale, "Ivan’s War: The Red Army, 1939-1945"),
• Уроки Василия Гроссмана - статья в журнале «Чайка»
• Материалы о Василии Гроссмане на сайте о еврейской культуре
• Произведения Василия Гроссмана в Еврейской электронной библиотеке
• Василий Гроссман «На еврейские темы». Украина без евреев
• Посвящается Василию Гроссману, Татьяна Менакер «Народ мой» № 18 (406) 30.09.2007

Однажды молодой химик решил оставить свою земную профессию и посвятить жизнь литературе. И стал писать. Начинал с Гражданской войны, дошел до Но роман о великой победе на Волге читали лишь в застенках Лубянки. Василий Гроссман - писатель, журналист, военный корреспондент. Книга всей его жизни была опубликована лишь спустя пятнадцать лет после его смерти.

Война в жизни Гроссмана

С тех пор как началась война, только о ней писал Василий Гроссман. Биография его начинается с детства в небольшом городе Винницкой области, где мальчика из интеллигентной еврейской семьи для удобства называли не Иосифом, а Васей. Имя это закрепилось за ним и стало частью литературного псевдонима.

С юных лет он любил писать. Работая на Донбассе, сочинял заметки для местной газеты. Первые пробы пера были посвящены жителям шахтерского поселка. Будущему автору романа-эпопеи «Жизнь и судьба» было двадцать три года, когда он окончательно решил связать свою жизнь с писательской деятельностью. А через три года началась Великая Отечественная война, и Василий Гроссман стал свидетелем самых страшных событий в истории человечества. До последних дней своей жизни он жил этими событиями и отразил их в своих книгах.

Посвящение матери

Огонь, бездорожье, пыль окопов и кровь раненых - об этом Гроссман знал не понаслышке. он прошел войну с начала до конца. Он писал очерки, военно-полевые рассказы и не чуждался передовой. А где-то далеко, в еврейском гетто, погибла его мать. Подобно созданному им персонажу, Василий Гроссман писал своей матери письма тогда, когда ее уже не было в живых.

В романе переплетаются судьбы разных людей. Каждая из них по-своему трагична. Одни погибают от рук карателей СС, другие - на поле боя. Но есть и третьи. Их смерть наступает с гибелью близких. Жена Штрума после смерти сына ходит, дышит и говорит, но он понимает, что ее уже рядом нет. И ничего не может сделать, поскольку у него своя боль. Боль от потери матери становится не главным мотивом в произведении, но именно ей Василий Гроссман посвятил книгу.

Дом «шесть дробь один»

Дом на Пензенской улице стал центром повествования в романе «Жизнь и судьба». Символ героизма русского солдата вошел в историю как здание, при захвате которого погибло немецких солдат больше, чем при занятии Парижа. Легендарный дом Павлова Гроссман отражает в своей книге. Но внимание автор уделяет не только героизму и отваге своих персонажей, но и счастью, простому, человеческому. Счастью, которое может возникнуть даже в сталинградских руинах, в последние минуты жизни.

Жизнь и судьба после войны

Именно военной теме в послевоенные годы посвящал свое творчество Василий Гроссман. Отзывы об этих произведениях со стороны советских критиков были негативными. Комитетчики узрели в книгах антисоветский подтекст. Когда автор романа «Жизнь и судьба» умер, ему не было еще и шестидесяти. Возможно, он прожил бы дольше, если бы удалось опубликовать роман, в который он вложил всю свою душу.

В своем главном произведении Гроссман не обошел и лагерную тему, где заключенными были политические «преступники». Несправедливые аресты и жестокие допросы сотрудники госбезопасности учиняли даже тогда, когда враг был на подступах к Москве. И главное - в книге присутствует незримая параллель между Сталиным и Гитлером.

Позже такую откровенную критику в художественной форме Гроссману не простили. Рукопись конфисковали. И только в 1980 году, каким-то невиданным способом, она попала за границу, где и была издана.

«Треблинский ад»

Девятнадцать лет после окончания войны прожил Василий Гроссман. Все произведения этого периода были отголосками прожитого и увиденного в сороковые годы. В повести «Треблинский ад», автор пытается найти ответ на вопросы о том, для чего Гиммлер приказал в 1943 году так поспешно уничтожить более восьмисот заключенных «лагеря смерти». Такая необъяснимая жестокость не поддавалась никакой логике. Даже логике рейхсфюрера СС. Автор повести вынес предположение, что эти действия стали реакцией над победой Красной Армии в Сталинграде. Видимо, в верхах стали задумываться о неминуемых последствиях и грядущем наказании. Необходимо было уничтожить следы преступлений.

Василий Гроссман скончался в Москве в 1965 году. На родине главное произведение его жизни издали в 1988 году. Поздно. Но значительно раньше, чем предвещал это событие М. Суслов. Советский идеолог, услышав о сюжете, заявил: «Такая книга может быть напечатана лет через двести, не ранее».

Василий Семенович ГРОССМАН

Виктор Некрасов: «...Покоряли прежде всего не только ум его и талант, не только умение работать и по собственному желанию вызвать „хотение“, но и невероятно серьезное отношение к труду, к литературе. И добавлю – такое же серьезное отношение к своему – ну как бы это сказать, – к своему, назовем, поведению в литературе, к каждому сказанному им слову».

Ресурсы интернета

Биография и личность

А. Бочаров «Василий Гроссман: Жизнь, творчество, судьба»
Семья Гроссманов не обладала большим достатком, и юноше постоянно приходилось подрабатывать: учась в бердичевской школе, был репетитором, в Москве – воспитателем в трудовой колонии для беспризорников, ездил с экспедицией в Среднюю Азию и опять-таки давал уроки.

Гроссман, Василий Семёнович. Материал из Википедии

Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия: Гроссман Василий Семенович

«Писал я, любя и жалея людей, веря в людей»
Рассказывает приемный сын Василия Гроссмана – Федор Борисович Губер, автор ряда работ о творчестве писателя. Беседовал Д. Шимановский.

Гроссман Василий Семенович. Энциклопедия «Личности»

Л.И. Лазарев. Василий Семёнович Гроссман
Популярность и официальный ранг Гроссмана были высоки, однако, лишь в годы войны. Уже в 1946 официозная критика обрушилась на «вредную», «реакционную, упадническую, антихудожественную» пьесу Гроссмана «Если верить пифагорейцам». Это было началом травли писателя, продолжавшейся до самой его смерти.

Семён Липкин. Книга «Жизнь и судьба Василия Гроссмана»
Он был высокого роста, курчавый; когда он смеялся, а смеялся он в те дни часто, не то что потом, на щеках у него появлялись ямочки. Необыкновенными были его глаза – близорукие, одновременно пытливые, допрашивающие, исследующие и добрые: редкое сочетание. Женщинам он нравился. От него веяло здоровьем. Тогда я еще не знал, что он боялся переходить московские площади и широкие мостовые: общая болезнь с другим моим великим другом – Анной Ахматовой.

Антонина Крищенко. Святой Василий, не веривший в Бога
«Вася, ты же Христос» – говорил ему Андрей Платонов. «Я прошу Господа простить меня, если скажу, что Гроссман был святым», – вторил ему Семен Липкин.
В жизни Василия Гроссмана и в самом деле есть все атрибуты жития: гонения и мучительная смерть, неколебимая вера и удивительные чудеса.

Наталья Кочеткова «Вася, ты же Христос»

Василий Гроссман. Желание труда – неразумный инстинкт жизни
Лазарь Лазарев в предисловии к сборнику поздней прозы Василия Гроссмана «Все течет…»:
С Василием Семеновичем Гроссманом я познакомился в 1960 году, вскоре после того, как он закончил знаменитую сейчас «Жизнь и судьбу». Собственно говоря, из-за этого и познакомился. То ли я прочитал в какой-то информационной заметке, а скорее всего от кого-то услышал, что Гроссман закончил вторую часть романа «За правое дело», названия этой части я еще не знал. Работал я тогда в «Литературной газете», и мне пришла в голову мысль, что мы должны первыми напечатать главу из этой книги, надо всех опередить, - я не сомневался, я был уверен, что редакции будут стараться обскакать друг друга, рвать рукопись из рук автора.

Для меня Гроссман – Великий Скептик. Вспоминая его, Роскина говорила, что он последний раз улыбнулся перед Второй мировой войной. Он легко обижал людей, но его грубость была результатом борьбы с собой, его назойливого стремления быть столь же честным в жизни, что в тексте. Тогда первое было значительно трудней второго.

Юрий Безелянский. Василий Семенович Гроссман
Гроссману приклеили ярлык «внутренний эмигрант». Везде отказывались печатать. Не выдержав изоляции, 23 февраля 1962 года Гроссман обратился с письмом к Хрущеву и попросил его разъяснить судьбу своего романа. «Я много, неотступно думал о катастрофе, произошедшей в моей писательской жизни, о трагической судьбе моей книги... Моя книга не есть политическая книга. Я говорил в ней о людях, об их горе, радости, заблуждениях, смерти, я писал о любви к людям и о сострадании к людям…»
Хрущев не ответил.

Федор Губер «Осуществляющий жизнь так, как хотелось…»
Из книги о Василии Гроссмане «Память и письма».

Василий Семенович Гроссман родился 12 декабря 1905 года
В это время от него ушла жена, уехав с маленькой дочкой Катей в Киев. Гроссман тяжело переживал этот разрыв, остро чувствуя одиночество. Старался забыться в работе. «Я благодарен, – писал он позднее, – судьбе, не давшей мне тогда остаться в Москве, в привычной мне среде, в привычных условиях. Мне кажется, всем молодым людям – инженеры ли они, писатели, врачи, экономисты – не нужно начинать работать в больших центрах».

Бенедикт Сарнов. Жестоковыйный
Его уговаривали, убеждали, приводили самые разные резоны, умоляли. Но он был непреклонен. Так и не вышла эта вещь тогда в «Новом мире». И так и не суждено было ему увидеть ее напечатанной.

Анатолий Кардаш (Аб Мише). Марран (100 лет В. Гроссману)
Гроссмана, близорукого и туберкулёзного, на фронт не брали. Но он пробился – с августа 1941-го до дня победы в 1945-м корреспондент центральной военной газеты «Красная звезда» подполковник Василий Гроссман вместе с армией отступал до Сталинграда и потом наступал до Берлина, бесстрашно бросаясь в самые гибельные места.

Павел Басинский. Объявлен наследник Толстого
Газета «Уолл-стрит джорнэл» назвала Василия Гроссмана величайшим писателем XX века.

В. Кабанов. Главы из книги «Однажды приснилось»
Прежде чем отнести роман в журнал к Кожевникову, Василий Семёнович, много жизнью ученный, отдал черновую, сильно правленую рукопись Лободе и попросил её сберечь. Лобода не дожил до того времени, когда негорящая рукопись перестала быть смертельно опасной. Продолжала хранить его вдова. Так и хранила – в авоське, завёрнутую в полотняную тряпицу, как привёз её из Москвы в Малоярославец Вячеслав Иванович. При нежданных визитах вывешивала она эту авоську за окно, как привыкли вывешивать зимой продукты не имеющие холодильников простые советские люди.

Григорий Свирский. На лобном месте

Элла Кричевская. «Сталинград» Василия Гроссмана

Из архива Василия Гроссмана
Вступительные заметки и публикация Ф. Губера
Василий Гроссман по-настоящему любил стихи. Пробуждая во мне, ребенке, интерес к поэзии и поэтам, он часто, почти ежедневно, читал мне их по памяти. Чаще всего – своих любимых поэтов Некрасова и Тютчева. Часто – «Думу про Опанаса» Багрицкого, «Черного человека» Есенина, «У птицы есть гнездо...» Бунина, «Странник прошел, опираясь на посох...» Ходасевича, «Век-волкодав» Мандельштама. Любимыми поэтами Гроссмана были также Случевский и Анненский. Стихотворение Анненского «Среди миров...» я знал наизусть до того, как по-настоящему научился читать.

Александр Рапопорт. Е.В. Короткова-Гроссман: «Из противостояния с системой отец вышел победителем»
Беседа с дочерью В. Гроссмана
Он очень ценил дружбы, завязавшиеся во время его работы в армейских газетах. Однажды – это мне после отца еще и Алексей Каплер рассказывал, – когда отец приехал с фронта, компания военных корреспондентов собралась у него в коммуналке на улице Герцена. Вдруг звонок в дверь, входит посыльный и говорит, что Василия Гроссмана вызывают в Кремль для вручения ордена. Отец не захотел нарушать компанию и ответил, что сейчас у него встреча с фронтовыми друзьями, пусть уж орден ему позже дадут, не в торжественной обстановке.

Борис Ямпольский. Последняя встреча с Василием Гроссманом
Голос его глухой, сильный, глубокий, и слова всегда какие-то крутые, подлинные, как крупнозернистая соль, только что добытая на копях, только отколотая от материка земля. Слово, которое он произносит, обработано и весомо и ложится в фразу, в разговор, как стесанный камень или кирпич на стройке, слово к слову, в крепкий, нерушимый ряд, их не сдвинешь, и они никогда не славируют, и он никогда не откажется от них.
В нем была неторопливость, несуетность, медлительность и как бы сонность движений и разговора, в которых таилась взрывчатая, зря не расходуемая, береженая сила, бешеное упорство и терпение, которое все преодолевает.

Окунев Ю. Гений, удушенный в подворотне

Чумак Г.В., Заблоцкая К.В., Воробьев А.С. Медицина в судьбе и творчестве Василия Семеновича Гроссмана. Донбасский период в жизни писателя

В Великобритании опубликованы записные книжки Василия Гроссмана «Писатель на войне»
Программа Андрея Шарова на Радио Свобода
Энтони Бивор: Гроссман ненавидел, презирал тот тип военного корреспондента, который из него пытались сделать и который писал статьи вроде «Как рядовой Иван Пупкин уничтожил 12 немецких солдат своей ложкой». Таких нелепых статей писалось множество, заставляли их писать и Гроссмана. Однако он считал их оскорблением для солдат Советской армии.

Произведения

Романы

Повести

• Добро вам!
  Первые впечатления от Армении – утром, в поезде. Камень зеленовато-серый, он не горой стоит, не утесом, он – плоская россыпь, каменное поле; гора умерла, ее скелет рассыпался по полю. Время состарило, умертвило гору, и вот лежат кости горы.

Рассказы и очерки

• Собака
  Она была безродной дворнягой, маленькой, кривоногой. Но она успешно преодолевала вражью силу, потому что любила жизнь и была очень умна. Лобастая дворняжка знала, откуда крадется беда, она знала, что смерть не шумит, не замахивается, не швыряет камней, не топает сапогами, а протягивает кусок хлеба и приближается вкрадчиво улыбаясь, держа за спиной мешковую сетку.

Сборники

Статьи о творчестве

Анна Берзер. Книга «Прощание»
Гроссмановское понимание неповторимости человеческой жизни – одной-единственной, живой, именно этой – как реквием над могилами павших.

Анатолий Бочаров. Василий Гроссман: Жизнь, творчество, судьба
Со свойственной Гроссману в те годы – да и оставшейся на всю жизнь – категоричностью он охотно сталкивал высокий революционный дух и бытовой уклад. Не героические атаки, не героизм «в чистом виде» привлекали его, а именно этот ракурс: столкновение духа и искушений быта, искушений простой жизни. И счастье давалось людям, превозмогшим эти искушения.

А. Бочаров. Записные книжки Василия Гроссмана
Записные книжки Гроссмана – это и лирика, и эпос, и летопись, они дают возможность узнать честную «деловую» правду о войне, ее светлых и черных, горьких и радостных, трагичных и сдобренных солдатской шуткой страницах.

Юрий Дружников. Уроки Василия Гроссмана: Страницы воспоминаний
«Жизнь и судьба» – роман о тоталитаризме как о всемирном зле, и вряд ли можно найти в мировой литературе двадцатого века более злободневную тему. Роман вошел в следующий век, стал классикой. Не той классикой, которую, по выражению Честертона, хвалят не читая, но той, которую многим еще предстоит изучать, чтобы понять мир, в котором мы живем. Парадокс романа в том, что он актуален, он поднимается над описанном в нем временем, ибо даты меняются, а человеческая натура, добро и зло – гидра многоголовая и всемирная – по-прежнему сосуществуют в нас.

Л. Лазарев. Человек среди людей
«Закон» войны оказывается лишь частным случаем общего «закона» человеческого существования: жизнь человека немыслима без свободы.
И о чем бы ни писал Гроссман после войны – о маленькой девочке, которая, попав в больницу, впервые сталкивается с неприглядной реальностью трудной, несправедливо устроенной жизни простых людей («В большом кольце»), о судьбе женщины, полжизни проведшей в лагерях («Жилица»), о дружбе и сердечности, испытываемыми жестокими обстоятельствами нашего века («Фосфор»), о Сикстинской мадонне как о самом высоком символе человечности («Сикстинская мадонна») – он судит действительность, человеческие отношения и натуры, руководствуясь этим общим «законом», глубинную суть которого до конца постиг в годы военных испытаний, народной беды и подвига...

Шимон Маркиш. Трагедия и триумф Василия Гроссмана или об универсальности рабства и свободы в двадцатом веке
Освенцим и ГУЛаг – не просто части двух тоталитарных систем, не только их символы, но наиболее емкие воплощения, по которым можно и нужно судить обо всех аспектах жизни под властью коммунизма и нацизма: об их быте и политической активности (быть может, вернее было бы сказать «симуляции такой активности»), о литературе, архитектуре, сексуальности, нравственных нормативах и т.д.

Шимон Маркиш. Василий Гроссман – еврейский писатель?
В роман вместилась вся Советская Россия, все социальные, национальные, возрастные, профессиональные группы, и обо всех – о старых и молодых, о русских, татарах и евреях, о «простых людях» и высоколобых интеллигентах, партийной и военной верхушке, уголовных преступниках в лагерях и старых большевиках не у дел, о женщинах и мужчинах – написано так, словно бы автор был доподлинно одним из них, побывал в их шкуре.

Жорж Нива. Возвращение в Европу
Гл. XI. Тоталитарный режим и диссиденство
Гроссман описывает советский лагерь, рисует портреты Гитлера и Сталина, показывает нам "островок свободы" в сталинградском аду. Еще до Солженицына Гроссман описал лагерный универсум с его иерархией: «блатари», «суки», «фраера», «доходяги». Уже тогда он знал, как в Магадане сводят счеты с жизнью.

Веслава Ольбрых. «Трагедия без катарсиса»: Василий Гроссман. Драма гуманиста в мире тоталитарной цивилизации
С годами писателя все более захватывала углубленная философски моральная проблематика, в частности, он напряженно искал ответа на основополагающий вопрос – где кончается, и вообще может ли иметь предел ответственность человека за соучастие в деградации мира, за отказ от личного противления совершающемуся злу. А пришлось ему жить в эпоху, когда вопрос «быть или не быть» приобрел особенно злободневное звучание. Ответ на этот вопрос Василий Гроссман дал своей жизнью и творчеством.

Игорь Пекер. «Черная книга» И. Эренбурга и В. Гроссмана

Александр Солженицын. Дилогия Василия Гроссмана
На примере Василия Гроссмана выпукло изобразился тот путь, который столь многие из нас одолевали мучительным ползком в советское время. Путь не только через цепкие тернии внешней цензуры, но и сквозь собственную советскую замутнённость.

Гроссман Василий Семенович (1905-1967), русский писатель. Родился 29 ноября (12 декабря) 1905 в Бердичеве Житомирской обл. (Украина) в семье инженера-химика. В 1929 окончил физико-математический факультет Московского университета, работал в Донбассе инженером-химиком.

В 1934 опубликовал «производственную» повесть о шахтерской жизни Глюкауф и рассказ В городе Бердичеве из времен Гражданской войны о женщине-комиссаре, которую во время отступления красных приютила семья еврейских ремесленников, обративший на себя внимание М.Горького (положенный в основу одного из замечательных в отечественной кинокультуре второй половины 20 в. и трудно пробившегося к экрану фильма Комиссар, 1967). Сборники рассказов Гроссмана Счастье (1935), Четыре дня (1936), Рассказы (1937), Жизнь (1943), Добро вам! (1967) дополнились в 1937 повестью Кухарка, в 1937-1940 - романом Степан Кольчугин о рабочем пареньке, вступившем на путь революции, а в 1941 - пьесой Если верить пифагорейцам..., осужденной после ее публикации в 1946 партийной печатью за «идейную ущербность».

В годы Великой Отечественной войны Гросман, специальный корреспондент газеты «Красная звезда», пишет принесшие ему широкую известность повесть Народ бессмертен, очерки Направление главного удара (оба 1942), Треблинский ад (1944), художественно-документальную книгу Сталинград (1943) и др. произведжения, вполне выявившие основное качество прозы Гроссмана - эпическую масштабность, многоголосие, склонность к историко-философским обобщениям, к постоянному соотнесению, в традициях эпопеи Война и мир Л.Н.Толстого, частных судеб отдельных людей и судьбы народа, размышлениям о глубинной сути и сложной взаимосвязи войны и мира.

В 1946 вместе с И.Эренбургом подготовил документальную Черную книгу об истреблении гитлеровцами евреев на территории СССР во время войны (в связи с кампанией борьбы против космополитизма, носившей откровенно антисемитский характер, ее издание было приостановлено и состоялось лишь в 1993).

В 1952 Гроссман опубликовал роман За правое дело (1953; после разгромной статьи М.Бубеннова в газете «Правда» роман вышел в 1954 в сокращенном варианте; полное изд. 1956), который, наряду с другими произведениями т.н. «окопной» правды о войне, выдвинул в первый ряд ее героев реальных бойцов в реальных, порой драматических обстоятельствах (окружение и прорыв из него). Рукопись продолжения романа под назв. Жизнь и судьба в 1960 была отвергнута печатью и изъята органами КГБ; сохраненный экземпляр в 1980 был опубликован в Швейцарии, в 1988 - в СССР (наиболее достоверная редакция издана в 1990).

Здесь аналитическая мысль писателя, оценивая подвиг «простого» человека на войне как естественное поведение в неестественных обстоятельствах, видит в противостоянии немецкой и советской армий не борьбу различных идеологий, но столкновение двух однотипных государств.

Повесть Все течет... (1953-1963, опубл. в ФРГ в 1970, в 1989 - на родине) - история советского «лагерника» с 30-летним стажем, размышляющего над вечной исторической проблемой опошления и извращения «духа» при его попытке стать «действием», превращения мечтаний о свободе при их реальном осуществлении - в еще больший гнет несвободы, поднимая при этом вопрос о специфическом характере русского сознания и русской истории.

Васи́лий Семёнович Гро́ссман (настоящее имя — Ио́сиф Соломо́нович Гро́ссман; 29 ноября (12 декабря) 1905, Бердичев, — 14 сентября 1964, Москва) — русский советский писатель и журналист, военный корреспондент.

Василий Гроссман родился в Бердичеве в интеллигентной еврейской семье. Его отец — Соломон Иосифович (Семён Осипович) Гроссман, инженер-химик по специальности — был выпускником Бернского университета и происходил из бессарабского купеческого рода. Мать — Екатерина (Малка) Савельевна Витис, преподаватель французского языка — получила образование во Франции и происходила из состоятельного одесского семейства. Родители Василия Гроссмана развелись и он воспитывался с матерью. Ещё в детстве уменьшительная форма его имени Йося превратилась в Вася, и стала впоследствии его литературным псевдонимом.

В 1929 году окончил химический факультет Московского государственного университета. Три года работал на угольной шахте в Донбассе инженером-химиком. Работал химиком-ассистентом в Донецком областном институте патологии и гигиены труда и ассистентом кафедры общей химии в Сталинском медицинском институте. С 1933 года постоянно жил и работал в Москве.

В 1934 году опубликовал повесть из жизни шахтёров и заводской интеллигенции «Глюкауф», встретившую поддержку Горького, и рассказ о Гражданской войне «В городе Бердичеве». Успех этих произведений укрепил Гроссмана в желании стать профессиональным писателем.

В 1935, 1936, 1937 годах издавались сборники рассказов, в 1937−1940 — две части эпической трилогии «Степан Кольчугин» — о революционном движении от 1905 года до Первой мировой войны. С первых дней Великой Отечественной войны и до дня Победы Василий Гроссман — специальный корреспондент газеты «Красная Звезда». Был на Белорусском, Украинском фронтах. В 1942 году написана повесть «Народ бессмертен», ставшая первым крупным произведением о войне. Участвовал в создании документального фильма о битве под Москвой.

Во время битвы под Сталинградом находился на Сталинградском фронте. За участие в Сталинградской битве награждён орденом Красной Звезды. На мемориале Мамаева кургана выбиты слова из его очерка «Направление главного удара».

Повести «Народ бессмертен», «Сталинградские очерки», другие военные очерки сложились в книгу 1945 года «В годы войны». Широкую известность получила книга «Треблинский ад», открывшая тему Холокоста, а в 1946 году — «Чёрная книга», составленная в соавторстве с Ильёй Эренбургом, но опубликованная лишь в 1980 году с купюрами в Израиле.

С 1946 по 1959 год работал над дилогией «За правое дело» и «Жизнь и судьба». Роман «Жизнь и судьба» опубликован только посмертно за рубежом в 1980, а в СССР — в 1988 году. Посмертно изданы сборник рассказов и очерков «Добро вам!» и завершённая в 1963 году повесть «Всё течет» (за рубежом — 1970, в СССР — 1989). Очерки и записные книжки военных лет вошли в сборник «Годы войны» (М.: Правда, 1989).