Проект "Военные поселения", Аракчеев: реформы, плюсы и минусы. Аракчеев и создание военных поселений

В первой четверти XIX в. перед Россией остро стояла проблема армии. Победа в Отечественной войне досталась слишком дорого – ценой разорения значительной части страны. Необходимо было менять всю воинскую систему, основанную на рекрутской повинности, результаты и последствия которой были губительными для общества. Например, торговля рекрутскими квитанциями, или так называемыми «охотниками» (добровольцами), являлась не менее позорным явлением, чем торговля крепостными без земли, и распространялась она на все податные сословия. Проблема усугублялась тем, что за первую четверть XIX в. численность армии возросла в 3 раза, достигнув 950 тыс. человек, что влекло за собой огромные экономические трудности. Одной из попыток избавления от рекрутской повинности и ряда других проблем русской армии была печально известная история организации военных поселений.

Первый опыт организации военных поселений относится к 1810 г., когда батальон Елецкого мушкетерского полка был поселен на государственных землях в Могилевской губернии. Первоначальный замысел предполагал улучшить быт солдат, придав военной службе черты семейного быта и собственной хозяйственной деятельности. В связи с начавшейся войной 1812 г. развернуть это поселение не успели.

В 1814 г. в Манифесте по случаю окончания войны Александр I, обращаясь к солдатам, подчеркивал, что «намерен дать им оседлость и присоединить к ним их семейства». Действительно, солдатский быт отличался своей неустроенностью. В начале XIX в. в казармах размещалась лишь гвардия. Основная часть армии была либо в военных походах, летних палаточных лагерях, либо находилась в многомесячных постоях на зимних квартирах на основе также ненавистной постойной повинности. Солдат на принудительной основе размещали в семьях крестьян или городских обывателей. Достатка в семьях не было, содержание солдат было для них обременительно, и постой сопровождался постоянными бытовыми конфликтами между хозяевами и постояльцами. Перечисленное – лишь самое общее описание трудностей солдатского быта и недовольства населения колоссальными неурядицами, возникавшими при комплектовании и содержании армии. Кроме того, после войны Россия испытывала жестокий финансовый кризис, и правительство искало пути сокращения расходов на содержание армии. На первый взгляд, создание военных поселений, где устойчивый быт совмещался с самоокупаемостью армии, было удачным решением проблемы.

С осени 1816 г. началась планомерная деятельность правительства по организации военных поселений. Главным инициатором этой неудавшейся реформы был Александр I, а непосредственным исполнителем – генерал А.А. Аракчеев. Первоначально военные поселения создавались в Новгородской и Могилевской губерниях, позднее в Слободско-Украинской (Харьковской), Херсонской и Екатеринославской губерниях – в основном кавалерии. Для размещения военных поселений выделялись населенные государственные земли или скупались помещичьи имения. Государство не скупилось на открытие здесь школ, госпиталей, мастерских и благоустройство территории. Все жители обращались в военных поселян и становились поселянами-хозяевами. В новгородских поселениях каждая рота занимала 60 домов – «связей», выстроенных по единому образцу. Нижний этаж занимали 4 семьи поселян-хозяев; верхний отводился под постой холостых солдат, обязанных помогать хозяевам в работах. В других местах военные поселяне помещались в обычных крестьянских домах. Военные поселяне были освобождены от всех государственных податей и повинностей, включая и рекрутскую. Казна снабжала хозяев лошадьми, земледельческими орудиями и прочим скотом. Вместе с тем, поселяне обязывались обеспечивать себя всем необходимым и выполнять общественные работы: строить дома, мосты, плотины, дороги и т. д. Кроме того, поселенцы обязывались комплектовать полк, к которому они были приписаны, всеми способными к военной службе людьми. Государство брало на себя содержание, образование и подготовку детей в военных поселениях. По достижении 7-летнего возраста мальчиков отбирали в батальоны военных кантонистов, где они содержались до 12 лет. Затем до 18 лет они отпускались помогать родителям по хозяйству, а вслед за этим призывались на строевую службу. Считалось, что военные кантонисты должны были составлять элиту армии, но это было далеко не так: кантонисты, рано окунувшись в жестокий военный быт, становились одним из самых беспокойных элементов в войсках.

До создания военных поселений в Новгородской губернии крестьяне занимались преимущественно торговлей и промыслами, поэтому перевод их на занятия сельским хозяйством полностью поломал их хозяйство, а военные занятия – быт. В южных поселениях ситуация сложилась несколько лучше: возделывание пшеницы приносило небольшой доход, а наличие больших пастбищ позволило заняться овцеводством и открыть конные заводы, которые поставляли лошадей для кавалерии и создавали определенный достаток для поселян. Все это приводило к тому, что обстановка в различных поселениях складывалась неодинаково. Самая напряженная обстановка была в новгородских поселениях. Здесь были самые жестокие порядки и самые суровые меры принуждения. Некоторые хозяйственные различия в военных поселениях на юге Украины, Новгородской и Могилевской губерний не меняли общего отрицательного отношения поселян к своему положению. Очень скоро скрытое недовольство крестьян, переведенных в военные поселения, приобрело характер открытых выступлений. Уже летом 1817 г. вспыхнуло восстание Бугского украинского казачьего полка в Херсонской губернии. Осенью того же года произошло восстание крестьян, которых переводили в военные поселяне. Наиболее крупным было чугуевское восстание военных поселян Слободско-Украинской губернии летом 1819 г. Здесь войска взяли под стражу более 2 тыс. восставших, из которых 273 участника были приговорены к смертной казни, замененной 12 тыс. шпицрутенов, что фактически означало еще более мучительную смерть. Жестокая действительность при создании военных поселений находилась в полном противоречии с благими намерениями, провозглашенными при их начале, и тем более расходилась с конституционными планами Александра I.

Недовольство созданием военных поселений выражало не только крестьянство. Очень тяжело воспринимали свое положение боевые офицеры, которые фактически превращались в надсмотрщиков над поселянами. Недовольны были помещики, чьи имения переводились в военные поселения. Критические настроения выражала дворянская интеллигенция, являвшаяся катализатором общественного мнения России. Сложность заключалась далеко не только в методах, которые использовались при создании военных поселений – к жестокому администрированию по отношению к крестьянам русская общественность привыкла. Гораздо серьезнее были политические последствия. В процессе выполнения личного задания Александра I по созданию военных поселений в правительственных кругах выдвинулся генерал А.А. Аракчеев, который оказал огромное влияние на формирование военно-бюрократического режима в России. Он и раньше, в период участия Александра I в длительных военных походах, имел большие полномочия, но с поручением создать поселения эти полномочия стали почти безграничными.

В политическом отношении А.А. Аракчеев олицетворял интересы основной массы полуграмотного мелкого и среднепоместного дворянства, которому нужна была крепкая власть и которое страшилось либеральных реформ. Лично он был человеком несомненно честным, прямолинейным, пунктуальным, готовым выполнить приказы императора любой ценой. В условиях самодержавия он был идеальным исполнителем, который своей жесткой рукой мог заставить любого офицера или гражданского чиновника беспрекословно выполнить свои приказы. Система бездумного выполнения приказов начальства в эпоху либеральных преобразований не могла быть принята обществом, и А.А. Аракчеев стал восприниматься как злой гений эпохи Александра I. Неприязнь общества к Аракчееву была столь велика, что гораздо более консервативный преемник Александра I на престоле – Николай счел необходимым быстро отстранить его от государственных дел и отправить в свое имение. Вместе с тем, далеко не все реакционные черты политики правительства первой четверти XIX в. связаны только с Аракчеевым. При всем реформаторском настрое Александр I был главным источником целого ряда антинародных мер и политических ошибок.

Характерной чертой послевоенной жизни России (имеется в виду Отечественная война 1812 года. - Ред.) стали так называемые военные поселения.
Военные поселения как совмещение солдатами военной службы с крестьянским трудом для самообеспечения не были в то время чем-то новым. Еще в XVIII веке, в пору масштабных войн, к такой форме поддержания в готовности своих вооруженных сил переходили некоторые германские земли, Швеция, Венгрия, Австрия. В России к этой идее обратился Александр I в условиях разорения страны, нехватки средств для содержания большой армии и вызревания в Европе антироссийской коалиции держав. <...> Чтобы подкрепить свою дипломатию силой, русскому царю как раз и нужны были мощные вооруженные силы.
Сама по себе мысль, высказанная западными теоретиками, была вовсе недурна и вполне рациональна. Но на Западе они исходили из практики существования более или менее цивилизованного общества с наличием основных гражданских прав населения, отсутствием крепостного состояния крестьянства - этого основного армейского контингента. В России эта военно-экономическая идея накладывалась на абсолютистскую власть, бесправие населения, тяжкое крепостное состояние крестьян, подневольную 25-летнюю службу рекрутов. К тому же военных поселян отдавали под власть начальников - больших и малых, для которых насилие над людьми было нормой жизни.
Учитывая эти обстоятельства, ряд высших российских сановников были против этого нововведения. Среди них был и фаворит Александра I, всесильный граф А. А. Аракчеев, который в отсутствие императора в России (пребывание на Венском конгрессе в Париже, в других странах) практически осуществлял руководство страной. Но именно Аракчееву Александр I поручил организацию военных поселений.
А. А. Аракчеева и в дореволюционной, и в советской исторической науке, в учебниках изображали в основном как косного реакционера, жестокого самодура, привнесшего в русскую армию палочную дисциплину, а в государственную систему - безусловную и жесткую регламентацию. Но человек, прошедший с Александром I практически все время его царствования, заслуживал иных оценок, иначе его место рядом с таким выдающимся деятелем, как Александр I, было бы просто непонятным.
Вышедший из среды бедного сельского дворянства, он поступил учиться на казенный кошт в Артиллерийский и Инженерный кадетский корпус. Перед этим в его жизни были долгие дни, когда, не имея средств для жизни в Петербурге, он вынужден был вместе с отцом просить милостыню на паперти, чтобы прокормить себя, пока его прошение о зачислении будет рассмотрено. В кадетском корпусе А. А. Аракчеев показал себя способным, прилежным, исключительно дисциплинированным и организованным учеником. Особенно велики были его успехи в военно-математических науках. Он был оставлен при корпусе, а затем проделал блестящую карьеру артиллерийского офицера, возглавив при Павле I его гатчинскую артиллерию. Всеми своими успехами он был обязан только себе, своему трудолюбию, усердию, преданности начальству. Однако уже тогда современники отмечали, что страсть к порядку, строгость, требовательность и к себе и к подчиненным доходила у него "до тиранства".
В дни подготовки к военному противоборству с Наполеоном именно на Аракчеева, ставшего уже графом и генералом, Александр I возложил задачу реорганизации русской армии. И "железный граф", как его стали называть, со рвением взялся за дело. Он требовал от офицеров неукоснительно точной службы, усердия, следил за учениями, маневрами. Выкорчевывал в армии воровство, казнокрадство, коррупцию. Многое он сделал для солдат. Следил за тем, чтобы они были хорошо обмундированы, накормлены, чтобы жили в чистых теплых казармах, боролся с беспричинными телесными наказаниями солдат, самоуправством барчуков-командиров. Многие офицеры и даже генералы лишились своих эполет и своих постов. А иных за казнокрадство, взятки он упек в Сибирь. В избалованной и изнеженной вниманием при Екатерине II офицерской среде, особенно в гвардии, росла ненависть к жесткому реформатору. Накануне первой войны с Францией А. А. Аракчеев, будучи и инспектором артиллерии, реформировал русское артиллерийское дело, ввел современные на том этапе методы ее организации, содействовал внедрению в армии новых видов орудий, требовал от офицеров-артиллеристов при производстве в чины сдачи экзаменов по основным военным и математическим дисциплинам. Преимущества новой русской артиллерии проявились уже во время кампаний 1805-1807 годов.
Став военным министром, а потом возглавив Военный департамент Государственного совета, он продолжал самозабвенно и беспрекословно выполнять указания монарха и сделал это смыслом своей жизни. Он осуществлял дальнейшее реформирование армии, и ко времени войны 1812 года во многом благодаря его усилиям русская армия смогла противостоять "Великой армии" Наполеона, а по части артиллерийского парка, выучки артиллеристов и превзошла ее.
Во время войны Аракчеев ведал делом снабжения армии, боеприпасами, продовольствием, занимался резервами, готовностью конного состава. Со всем этим он справился блестяще, получив высокие благодарности от царя. Он был одним из тех, кто настаивал и убедил Александра I назначить главнокомандующим русской армией М. И. Кутузова. А. А. Аракчеев был тесно дружен с П. И. Багратионом. Именно Аракчеев первым предложил царю отменить рекрутскую повинность, резко сократить сроки солдатской службы. По просьбе Александра I он, как и другие близкие ему люди, подал императору после войны проект отмены крепостного права. И это был наиболее прогрессивный для того времени проект: Аракчеев предлагал освободить крестьян с землей (по 2 десятины на хозяйство) за счет выкупной операции. Эти предложения не были поддержаны императором.
Но вместе с тем огромное рвение граф проявлял и в деле непременной тогда муштры, парадной шагистике, которой так увлекались по образцу прусской армии и Павел I, и Александр I. За малейшие упущения по этой части он карал нещадно. Не он выдумал эту систему, но нашел себя в ней как ее неукоснительный и рьяный защитник.
Люто ненавидевший титулованную знать, называвший ее "боярами",
презиравший бездельное, разложившееся, проворовавшееся офицерство и в свою очередь ненавидимый ими всеми <...> Аракчеев брал на себя в государстве наиболее тяжелую и неблагодарную работу и делал ее усердно, честно, бескорыстно. Его бессребреничество стало легендой. Все дорогие подарки царя он отсылал в казну. Свое имение он завещал государству, а скопившийся у него за жизнь капитал завещал в своей основной части Новгородскому кадетскому корпусу для обеспечения неимущих кадет.
И вот такого человека Александр I поставил во главе поселений.
В короткий срок в северо-западных, центральных и некоторых южных губерниях России появились поселения государственных крестьян и казаков, которые вели по-прежнему сельское хозяйство, но одновременно несли и военную службу, поддерживая свою воинскую готовность. И все это без каких бы то ни было затрат со стороны государства.
В районе военных поселений были возведены жилые дома, весьма напоминающие современные коттеджи. Между ними были проложены шоссе, на дорогах сооружены дома связи, здания штабов, школы, гауптвахты. Для офицеров были построены новые церкви, разбиты плацы для экзерциций. В этих же районах были сооружены госпитали, типографии, появились даже библиотеки. Все это было окружено ухоженными полями, четко обозначенными выгонами для скота. А. А. Аракчеев превратил военные поселения в прибыльные хозяйства. К концу царствования Александра I их капитал, находившийся в созданном Аракчеевым поселенческом Кредитном банке, составлял 26 миллионов рублей. Банк материально поддерживал поселян, выдавал льготные ссуды офицерам. На случай неурожая были созданы специальные хлебные магазины. А. А. Аракчеев внедрял в поселениях различные агрономические новшества, развивал торговые промыслы, поощрял деловую предприимчивость поселян. Посещавшие поселения Александр I, М. М. Сперанский, Н. М. Карамзин с большой похвалой отзывались о том, что они видели. По всем показателям уровень жизни в военных поселениях был значительно выше, чем в обычной российской деревне.
Однако, несмотря на это, для самих поселян-солдат новая жизнь превратилась в сущий ад. Дело в том, что их благоденствие доставалось тяжким трудом, да еще связанным с военной службой, мелочной регламентацией всего и вся, круглосуточным надзором за их жизнью, бытом, хозяйством, религиозными отправлениями, нравственностью и даже интимной жизнью. У Аракчеева были разработаны инструкции для военных поселян, казалось, на все случаи жизни: когда вставать, топить печь, выходить в поле или на военные учения, когда - и даже с кем - заключать браки, как кормить и воспитывать младенцев.
Многое из того, что предписывалось, было разумно, толково и нацелено на конечный результат. Но все это было совершенно невыносимо для обычного крестьянина с его традиционным общинным укладом жизни, умением не напрягаться, давать себе трудовые отдушины, делать "перекуры". Особенно тяжело переживали поселяне преследования со стороны Аракчеева за пьянство, запреты на употребление алкоголя в неурочное время. В случае нарушений установленных правил следовала брань, зуботычины, а то и более жестокие наказания - батоги, шпицрутены, колодки. Проводниками порядков, установленных Аракчеевым, надсмотрщиками были, как правило, младшие офицеры - люди малокультурные, жестокие, стремившиеся выслужиться перед начальством. И все это при полном бесправии военных поселян - винтиков в тяжелой, внешне благопристойной, но внутри страшной и жестокой машины. Жалобы Аракчеев жестоко пресекал, бунты подавлял силой. Государство создало эту систему, и начальник военных поселений служил ей истово и с восторгом. Александр I, видевший лишь внешние признаки благоустроенности и благополучия своего детища, упорно отстаивал необходимость военных поселений, несмотря на все учащавшиеся жалобы, недовольства и даже вспышки неповиновения военных поселян. Известны крупные восстания военных поселений - Чугуевское в 1814 году и Новгородское в 1831 году, которые были жестоко подавлены. Около 400 тысяч простых людей России оказались в послевоенное время в этом тяжелом крепостническом капкане.

Мы уже публиковали статью полковника Генерального штаба царской армии В.П. Никольского, посвящённую . Теперь предлагаем вам ознакомиться со статьёй того же автора, посвящённой знаменитым военным поселениям.

Имя Аракчеева стало особенно ненавистным из-за создания военных поселений. М. А. Фонвизин в своих «Записках» отмечает, что «ничто столько не возбуждало негодования общественнаго мнения против Александра, не одних либералов, а целой России, как насильственное учреждение военных поселений».

Идея этого учреждения не принадлежала графу Аракчееву; по свидетельству историка Н. К. Шильдера, мысль о целесообразности военных поселений в России пришла государю после прочтения статьи генерала Сервана: «Sur les forces frontières des états». Статья была переведена князем Волконским на русский язык (для Аракчеева, который не знал французского), причем были оставлены против текста белые поля для собственноручных пометок государя. Александр I, видя, как страдает казна из-за постоянного увеличения наших вооруженных сил, вызванного первыми войнами с Наполеоном, решил уменьшить расходы по содержанию войск путем передачи части армии, именно пехоты и кавалерии, на содержание крестьян. Поселенные среди них войска должны были помогать им в свободное от занятий время, работать в поле и дома и в свою очередь приучать крестьян к военной жизни, дисциплине и строевым порядкам. Итак, в основу военных поселений легла мысль облегчить России содержание ее многочисленных войск и в то же время ввести военную подготовку мужского населения (наподобие Krümper-Sistem в Пруссии), с тем чтобы в случае войны можно было рекрутов ставить прямо в действующие войска, не тратя времени и сил на предварительное и первоначальное обучение. В положении о военных поселениях, изданном в 1825 г., прямо указана цель их создания: «постепенное уменьшение, а затем и совершенная отмена рекрутских наборов». Несомненно, идея заманчивая, но исполнимая лишь отчасти, да и то если поселенные войска не будут излишне заняты мелочами строевой службы и действительно помогут крестьянину в его полевых работах. Здесь особенно ярко проявилась отличительная черта Александра I - его умозрительный способ мышления; хорошо было бы как крестьян, так и солдат превратить в механические фигуры и переставлять одних на место других. Отсюда понятно, почему Александр I ни за что не хотел отказаться от своей задумки, несмотря на довольно грозные предостережения полной неудачи и явное несочувствие, высказанное вначале всеми ближайшими его сотрудниками.

Несомненно, что результат осуществления этой идеи всецело зависел от лица, стоящего во главе дела; здесь требовался человек с государственным умом, чрезвычайно широким кругозором, большим опытом в военном деле, знанием внутренней жизни государства и притом безусловно доброжелательный. Скажем так, если бы во главе него поставили , то можно было бы вполне рассчитывать на более благоприятный исход, но, однако, не на полный успех, так как из-за сложности взаимных отношений и разнородности обязанности солдат и крестьян невозможно было иметь хорошего военного крестьянина и выдающегося поселенного солдата. Конечно, если принять во внимание примитивность тогдашней военной техники, простоту обращения с огнестрельным оружием, а главное, возможность чрезвычайного упрощения подготовки и обучения нижних чинов при 25-летней службе, то идея военных поселений имела под собой некоторую почву.

Кого же ставит во главе этого дела император? Графа Аракчеева! Трудно было подыскать более неудачного руководителя, и притом с совершенно неограниченными и бесконтрольными властными полномочиями. Недостаточно образованный в широком государственном смысле, воскресивший начала павловской муштры и парадомании, жестокий, злобный с подчиненными, не терпящий никаких возражений, а главное, не допускающий никаких изменений принятых им планов, Аракчеев представлял собой всесильного самодура, с которым всякий талантливый и образованный человек избегал не только служить, но даже и встречаться.

Спрашивается, почему Александр I, имея перед собой выдающихся государственных деятелей, для этого крупного дела избрал Аракчеева?

Несомненно, кроме полного доверия к нему и уверенности в точном исполнении своих предписаний, император восхищался Аракчеевым как рачительным хозяином собственного имения, где тот к тому же завел чисто военный порядок. Действительно, гладкие, как паркет, дороги, отличные переправы через реки, благоустроенное село, примыкающее к графской усадьбе, производили удивительное впечатление: избы, выкрашенные в розовый цвет, стоят в ряд, на одинаковом расстоянии друг от друга; все постройки возведены по единому плану; все крестьяне одинаково и чисто одеты, стоят и отвечают по-военному. Из бельведера графского дворца видны двадцать две деревни, принадлежащие графу; в подзорную трубу даже можно рассмотреть, что делают крестьяне в каждой из них. По словам графа, его крестьяне достигли большого материального благосостояния, и вотчина его приносит прекрасный доход.

В письме к сестре, великой княгине Екатерине Павловне, от 7 июня 1810 г., император не скрывает свой восторг перед прекрасным обустройством аракчеевского имения: «Когда я пишу Вам, это все равно, что я пишу и Георгу, а потому покажите ему эти строки. Я его убедительно прошу, когда он будет проезжать здесь, поехать в сопровождении генерала Аракчеева на дрожках через все деревни, через которые он меня возил, и обратить внимание: 1) на порядок, который царит повсюду; 2) на чистоту; 3) на устройство дорог и пасадку деревьев; 4) на особую симметрию и изящество, которые соблюдены повсюду. Улицы здешних деревень обладают именно той особой чистотой, которую я так желаю для городов: лучшим доказательством того, что мое требование выполнимо, служит то, что оно соблюдено даже здесь, в деревне. Улицы Новгорода, Валдая, Вышнего Волочка, Торжка и Крестцов должны были бы содержаться в таком же виде! И какая чувствительная разница! Я повторяю: здешние деревни служат доказательством того, что это возможно...»

К концу 1809 г. у императора окончательно созрела мысль о военных поселениях. Аракчеев, говорят, сначала не одобрял этой идеи и даже противился ее осуществлению, но затем, желая угодить государю и сообразив, что это может послужить к еще большему упрочению его положения, явился самым горячим ее сторонником. Император повелел Аракчееву приступить к поселению запасного батальона Елецкого пехотного полка в Климовичском повете (позднее переименован в Могилевскую губернию), Бабылецком старостве, жителей которого переселили в Новороссийский край.

Отечественная война и заграничные походы приостановили на несколько лет развитие поселений. Вернувшись из-за границы в 1815 г. с надломленными душевными силами, Александр I с громадной энергией, однако, взялся за военные поселения, как бы считая их своим и Аракчеева личным делом.

Забыта была основная цель - облегчить государству содержание военных сил: Аракчееву был открыт неограниченный кредит, и миллионы широкой волной потекли к нему без всякого контроля, для того только, чтобы менее чем через 20 лет о них не осталось почти никакого воспоминания.

Император, осторожный в решении большинства серьезных государственных дел, не счел необходимым вынести вопрос о военных поселениях на предварительное обсуждение ни в Государственном совете, ни в Комитете министров. Не было составлено регламента, или положения, о военных поселениях, что давало Аракчееву полную свободу действий. Для поселения пехоты была избрана в этот раз Новгородская губерния; сделано это было исключительно для удобства Аракчеева; живя в Грузине, он, как неограниченный повелитель, находился в центре своих главных владений - военных поселений.

5 августа 1815 г. последовал указ на имя новгородского губернатора о размещении 2-го батальона Гренадерского имени графа Аракчеева полка в Высоцкой волости Новгородской губернии, на р. Волхове, по соседству с с. Грузино. Наблюдение за порядком в Высоцкой волости, ранее возлагаемое на земскую полицию, передавалось в ведение батальонного коменданта. 29 августа батальон уже выступил из Петербурга, а через пять дней был на месте и приступил к размещению. При поселении этого и последующих гренадерских батальонов приняли во внимание опыт квартирования Елецкого полка.

Жители волостей, назначенных для укомплектования данного полка, были оставляемы на месте и навсегда зачислялись в военные поселяне с подчинением военному начальству. Дети мужского пола зачислялись в кантонисты, а затем служили для пополнения поселенных войск. Соединение всех поселений одного полка (три волости) назывались округом такого-то полка. Итак, в каждый округ входили поселения одного полка, который делился на три батальона, а эти последние дробились на роты, капральства и взводы.

Вслед за аракчеевским полком последовали и другие гренадерские полки, во главе с полком императора австрийского, короля прусского и наследного принца; все эти полки селились по соседству с Аракчеевской вотчиной, вдоль р. Волхова. Здесь, в Новгородском и Старорусском уездах, вскоре было размещено 14 полков. В самом округе каждая рота жила отдельно: она имела свою ротную площадь, главным образом для занятий, гауптвахту, общее гумно и риги; офицеры жили тут же, в особых домиках. Все хозяйственные работы производились под надзором и по распоряжениям офицеров, являющихся как бы еще и помощниками. Центром поселения каждого полка являлся его штаб, где находилась квартира полкового командира, больницы, большой манеж, магазины и т. п.; обыкновенно это был прекрасно обустроенный целый городок. Страсть Аракчеева к строительству здесь была удовлетворена вполне.

Поселяемые войска получили от Аракчеева подробные инструкции, регламентирующие условия жизни и службы в поселениях; начальникам было предписано «стараться добрым поведением всех вообще чинов не только предупредить всякие жалобы и неудовольствия своих хозяев, но приобрести их любовь и доверенность». Крестьянам поселений были дарованы многие льготы и выгоды, в числе их: списание многих казенных недоимок, облегчение и даже отмена некоторых денежных и натуральных повинностей, бесплатное пользование медикаментами, учреждение школ для детей, назначение специалистов по разным отраслям хозяйства для поднятия его культуры.

В отношении отбывания военной службы им были дарованы тоже немаловажные выгоды, а именно: они освобождались от общих рекрутских наборов, какая бы в них ни была острая нужда. По выслуге указанных лет каждый военный поселенец, продолжая жить в родном селе, освобождался от несения воинской повинности в каком бы то ни было виде. Содержание детей и подготовку их к военной службе правительство принимало на свое попечение, продовольствие и обмундирование было казенным.

Получается, в сущности говоря, заманчивая картина. Но тем не менее крестьяне в военные поселения шли крайне неохотно, ибо по своей натуре не могли мириться с режимом, созданным Аракчеевым.

Вслед за пехотными военными поселениями приступили к устройству таких же поселений и для кавалерии, для этого были избраны губернии Херсонская (Херсонский, Елизаветградский, Александрийский и Ольвиопольский уезды), Екатеринославская (Верхнеднепровский уезд) и Слободско-Украинская (Волчанский, Змиевский, Кугошский, Старобельский и Изюмский уезды). Аракчеев и в этих поселениях являлся главным и полномочным начальником, но, живя постоянно вдали от них и не считая для себя удобным входить во все подробности их жизни по недостаточности знания кавалерийской службы, Аракчеев во главе этих поселений поставил генерал-лейтенанта графа Витта, штаб которого находился в г. Елизаветграде. На долю Аракчеева выпала огромная работа по водворению войск на места и разграничению деятельности их и крестьян; эта работа усложнялась еще тем, что Аракчеев, не доверяя никому, входил во все сам; надо принять во внимание, что в то же время Аракчеев не упускал и важнейших государственных дел, по-прежнему поступавших на его рассмотрение.

Благодаря громадной энергии, проявленной как императором, так и Аракчеевым в деле создания военных поселений, они быстро и широко развивались.

3 февраля 1821 г. им было присвоено наименование отдельного корпуса военных поселений, а главным начальником корпуса назначен, конечно, граф Аракчеев; штаб его находился в Новгороде; начальником штаба был генерал Клейнмихель, человек чрезвычайно ловкий и умный. Состав штаба был разнообразным: туда входили инженеры, аудиторы, даже офицеры квартирмейстерской службы (Брадке был обер-квартирмейстером корпуса военных поселений).

Что же представлял собой этот вид поселенного войска и в то же время вооруженного народа?

По словам Н. К. Шильдера, отдельный корпус военных поселений, составлявший как бы особое военное государство под управлением графа Аракчеева, в конце 1825 г. состоял из 90 батальонов Новгородского поселения, 36 батальонов и 249 эскадронов Слободско-Украинского, Екатеринославского и Херсонского поселений, что включало в себя уже целую треть русской армии.

Главным занятием поселенных войск по-прежнему оставались фронт и линейные учения; воскресили в этом отношении павловские времена, которые оставили глубокий след в душе Аракчеева; кроме того, пронырливый Аракчеев, видя увлечение Александра I разводами, приналег и в поселенных войсках на эту часть; надо было воочию доказать императору, что поселенные войска ничуть не уступают действующим во фронтовых занятиях, а по хозяйству, размещению и по дешевизне содержания - так и значительно превосходят их. Многочасовая маршировка в целях достижения должных выправки и стойки, а затем и линейные учения занимали целый день поселенного солдата; занятия производились не только со строгостью, но даже с жестокостью; зачастую на них присутствовал сам граф и, ежели замечал нерадение, назначал наказание шпицрутенами, а кроме того, и сами начальники, боясь подпасть под гнев Аракчеева или желая угодить ему, не жалели солдат. В этом отношении особенно отличался командир гренадерского имени графа Аракчеева полка, полковник фон Фрикен, пользовавшийся особенной любовью своего шефа и за свирепое мордобойство прозванный в поселениях Федором Кулаковым.

По окончании занятий или же в специально назначенные дни (попеременно) гнали солдат на строительные работы: сооружать штабы, дома для жилья, проводить дороги. Вырубку лесов, расчистку полей, проведение дорог, выделку кирпича и тому подобные работы возлагали на армейские кадровые батальоны. По словам А. К. Гриббе, эти батальоны - несчастные жертвы тогдашнего времени - числом до 50–60, приходили на поселения в апреле, а уходили на зимние квартиры в более или менее отдаленных уездах Новгородской и смежных с нею губерний - в сентябре; но иногда те батальоны, которые не успели выполнить определенных им рабочих уроков, оставляли в наказание и на октябрь.
Наконец, совершенно измученный этими работами, солдат должен был еще и учить своего крестьянина, или его сына-кантониста. Если к этому добавить время на чистку и приведение в порядок своей амуниции, а еще на караульную службу при штабе, то картина его занятости довольно ясная. Не лучше жилось и крестьянину. Измученному полевой работой военному поселянину вменялись в обязанность фронтовые занятия и маршировка; возвратясь с занятий домой, он не находил и тут успокоения: его заставляли мыть и чистить свою избу и мести улицу. Он должен был ставить в известность начальство чуть ли не о каждом яйце, которое принесет его курица. Женщины не смели родить дома: чувствуя приближение родов, они должны были являться в штаб.

«Заботливость» графа простиралась до того, что он издал «Краткие правила для матерей-крестьянок Грузинской вотчины», касающиеся ухода за новорожденными.

Улучшение нравственности сельского населения также весьма заботило Аракчеева, свидетельством чего явились его «Правила о свадьбах».

В огромном имении Аракчеева постоянно росло число женихов и невест; о них обыкновенно докладывал графу бурмистр. По приказу графа в дом к нему являлись парни и девицы целой толпой и становились парами - жених с выбранной им невестой: Иван - с Матреной, а Сидор - с Пелагеей. Когда все таким образом распределятся, граф приказы вает перейти Пелагее к Ивану, а Матрену отдать Сидору и так прикажет повенчать их. Отсюда в семействах шли раздоры, ссоры и процветал разврат. В довершение всего крестьянин никогда не оставался наедине со своей семьей - во дворе или избе всегда находились поселенные солдаты, что создавало немалый соблазн для женщин.

То, что творил Аракчеев в своей вотчине, стал проделывать он и во всех военных поселениях, считая режим, созданный им в Грузине, идеальным.

Если принять во внимание громадную работу по организации военных поселений, проведенную в сравнительно короткий срок, то невольно поражаешься трудолюбием и энергичностью Аракчеева.

Однако из воспоминаний сотрудников Аракчеева отчетливо видно, в чем состоял секрет той быстроты, с какой Аракчеев осуществлял желания государя. Секрет этот довольно прост. Аракчеев вовсе не считал нужным изыскивать для выполнения той или другой работы наиболее подготовленных людей. Он твердо верил во всемогущество субординации и проповедовал правило, что на службе никто и никогда не может отговариваться незнанием и неумением. Достаточно приказать и взыскать - и любое дело будет сделано.

Беспристрастный и сдержанный в своих суждениях, Брадке в своих «Записках» говорит прямо: «В занятиях по военным поселениям - много шуму, Много мучений, беготни и суеты, а действительной пользы - никакой». В устройстве самих поселений, по отзыву того же автора, «на поверхности был блеск, а внутри уныние и бедствие». На каждом шагу встречались свидетельства бестолковых, непроизводительных затрат и отсутствия заботливости о действительной пользе дела. Слепая вера руководителей во всемогущество приказа постоянно опровергалась действительностью, но они упрямо не желали признавать справедливость жизненных уроков.

Сам выбор местностей для устройства поселений, по словам Брадке, был «роковым». В Новгородской губернии места под поселения были почти сплошь заняты старым, трухлявым лесом с обширными и глубокими болотами. Построили великолепные здания для штабов, провели всюду шоссе, поставили щегольские домики для солдат, но луга и пастбища оказались расположенными далеко за полями, и скот приходил на пастьбу совершенно изнуренным.

Выписали дорогой заграничный скот, когда луга еще не были нарезаны, и начался падеж скотины от голода и непригодности для корма болотных трав. И ко всем таким тяжелым промахам присоединялись тягостность педантичного формализма и бесцельная жестокость в приемах управления. Такова оборотная сторона показной «деловитости» аракчеевского управления военными поселениями. Об этом свидетельствуют воспоминания Мартоса, Маевского и Европеуса.

А вот что пишет генерал Маевский, одним из видных помощников Аракчеева: «Все, что составляет наружность, пленяет глаз до восхищения; все, что составляет внутренность, говорит о беспорядке. Чистота и опрятность есть первая добродетель в этом поселении. Но представьте огромный дом с мезонином, в котором мерзнут люди и пища; представьте сжатое помещение, смешение полов без разделения; представьте, что корова содержится как ружье, а корм в поле получается за 12 верст; представьте, что капитальные леса сожжены, а на строения покупаются новые из Порхова с тягостной доставкой, что для сохранения одного деревца употребляют сажень дров для обставки его клеткою, и тогда получите вы понятие о сей государственной экономии».

При объездах военных поселений Александром I все сияло довольством и благосостоянием. Входя в обеденное время в разные дома, государь у каждого поселенца находил на столе жареного поросенка и гуся. Очевидцы рассказывают, однако, что эти гусь с поросенком быстро были переносимы по задворкам из дома в дом, по мере того, как государь переходил от одного поселенца к другому. Разумеется, прибавляет к этому рассказу очевидец, ни пустых щей, ни избитых спин государю не показывали.

От всех этих несказанных благодеяний народ приходил в «страх» и «онемелость». Подобное признание прорывается даже у самого Аракчеева в его донесениях государю.

Немудрено, что при таких условиях зачастую среди крестьян вспыхивали беспорядки; так, в самом начале возникли беспорядки в Высоцкой волости. Аракчеев не придавал им серьезного значения и обычно доносил государю, что бунтуют буяны, шалуны и люди дурного поведения.

Затем, когда Аракчеев одел детей военных поселенцев, в возрасте от 6 до 18 лет, в военные мундиры, пошли бабьи бунты. Все эти беспорядки вначале ликвидировались довольно быстро и легко, так как в районах поселения войск было в избытке, они с населением далеко еще не сжились, и Аракчеев распоряжался ими неограниченно и решительно. Мало-помалу Аракчеев принялся вводить признаваемые им необходимыми реформы: крестьяне стали ходить на полевые работы в мундирах; начали брить бороды. Правда, они все еще пытались избавиться от аракчеевских благодеяний и посылали депутации к государю, но Александр I, принимая ласково депутацию, прежде всего давал им наставление повиноваться начальству. Ни к чему не привели ходатайства перед императрицей-матерью, перед цесаревичем Константином Павловичем и великим князем Николаем Павловичем.

По словам Мартоса, крестьяне говорили: «Прибавь нам подать, требуй из каждого дома по сыну на службу, отбери у нас все и выведи нас в степь: мы охотнее согласимся, у нас есть руки, мы и там примемся работать и там будем жить счастливо, но не тронь нашей одежды, обычаев отцов наших, не делай всех нас солдатами... Между тем, - продолжает Мартос, - всех жителей одели в солдатские мундиры, дали им летние и зимние панталоны, серые шинели, фуражки, расписали по ротам; во всяком селении взяли гумно, начали их в нем приучать ворочаться налево и направо, ходить в ногу, топтать каблуками, выпрямливаться, носить тесак; даже до такой степени заботились, что в тех гумнах не поленились выстроить печки, дабы поселяне и в зимние дни навещали манеж, маршировали в нем и слушали команду горластого капрала, для их столь особенного счастья».

После всех этих неудачных попыток крестьянам ничего другого не оставалось, как покориться своей печальной участи. 25 марта 1818 г. граф Аракчеев доносил государю, что в военных поселениях все обстоит благополучно, смирно и спокойно. Но на деле было не так: поселенец никогда не мог смириться с ограничением жизненной свободы и стеснением прав собственности; глухое чувство ненависти к тем, кто поставил его в эти условия, стало в нем таиться. Кто же был виновником? Поселенцы постоянно видели перед собой офицера: он жил среди них, вел фронтовые занятия; он был как бы и их помещиком. Против него и сосредоточилась вся их ненависть; к тому же среди офицеров военных поселений немало оказалось сторонников муштры; старшие поселенные начальники очень недолюбливали всех, кто не разделял их взглядов на военную службу, от таких всячески избавлялись, а на их место выдвигали наиболее ретивых унтер-офицеров. Кровавые события, разразившиеся в июле 1831 г. на берегах Волхова и известные под названием холерных бунтов, явились как бы искупительной жертвой громаднейшей государственной ошибки, допущенной в 1815 г. учреждением военных поселений.

Пользуясь тем, что из каждого поселенного полка два батальона ушли в поход против восставших поляков, придравшись к тому, что лекари и начальники якобы подсыпают в колодцы отраву, крестьяне-поселенцы бесчеловечно замучили нескольких офицеров. Этим военные поселения сами себе подписали приговор, и вскоре император Николай I вынужден был приступить к ликвидации детища Александра I.

Однако нельзя не признать, что Аракчеев заботился об улучшении материального обеспечения военных поселений: были заведены общественные хлебные магазины, положено основание конским заводам; учреждены для детей особые школы кантонистов; построены лесопильные и другие заводы и, наконец, образован специальный фонд военных поселений, достигший в 1826 г. 32 млн рублей. Впрочем, не слышно было, чтобы в бытность свою главным начальником отдельного корпуса военных поселений он раздавал пособия из этого фонда; он готовил себе памятник для потомства, но заслужил лишь народную молву, что «писать о нем надобно не чернилами, а кровью».

Решая проблемы крестьян (в основном, государственных) Александр основывал так называемые военные поселения. Идея не была совершенно новой для России. Казачьи войска традиционно выступали в роли защитников южных границ страны, выполняя те же функции, что и военные поселения. Были и искусственные попытки создать военно-сельскохозяйственные поселения в России. Крестьяне ответили массовым дезертирством. Петр I использовал так называемое ополчение для охраны юго-западных границ. Это ополчение в 1751 году было заменено шестью полками, состоящими, в основном, из сербских эмигрантов, выполняющими такую же функцию до их роспуска в 1769 году. Во время царствования Екатерины II Григорий Потемкин поселил отряды легкой кавалерии в Новороссии и основал военные поселения на вновь приобретенной территории между Бугом и Днестром. В 1804 году генерал Русанов попытался вдохновить уволенных со службы солдат на ведение сельского хозяйства, дав им землю, скот, орудия труда. Александр был знаком с практикой создания солдатских колоний в Австрии, на южной границе с Оттоманской империей, и решился на создание подобных в России.

Были практические причины для обдумывания организации действующей армии в мирное время. Содержание армии обходилось стране в огромную сумму (больше половины бюджета). Война с Наполеоном нанесла большой материальный урон стране. Срок службы в российской армии составлял 25 лет, что не могло не сказаться на дальнейшей жизни призывников. Солдаты, вернувшиеся из армии, уже не могли восстановить утерянную связь с родной деревней и надеялись лишь на проведение остатка жизни в монастыре или в специальных солдатских домах.

Первое поселение было основано в Могилевской губернии в 1810 году. Земля, выбранная для этого, принадлежала царю. Местные крестьяне были выселены, а в 1812 году их заменили 40 000 государственных крестьян из Новороссии. Вторжение французов в Россию помешало дальнейшему развитию проекта, поскольку французы оккупировали сам город и часть Могилевской губернии, однако Александр вернулся к своей идее в 1814 году. На этот раз для поселения было выбрано место недалеко от поместья Аракчеева Грузино. В 1816 году на Аракчеева была возложена вся ответственность за проведение операции. Смысл создания поселения состоял в том, чтобы солдаты оказывали помощь крестьянам в мирное время, за что те, в свою очередь, обеспечивали семью солдата, когда он участвует в военной кампании. Крестьянам оказывалась финансовая помощь. Им в пользование давалась земля, лошадь, и они полностью освобождались от налогов. Для поддержания здоровья колонистов были построены госпитали, лекарства выдавались бесплатно. Рост населения гарантировался обеспечением акушерской помощью, а также выплатой 25 рублей молодоженам. Особое внимание уделялось обучению детей солдат и крестьян, которые должны были составлять основу новой армии. Аракчеев получил 350 000 рублей для обеспечения проекта. Было подсчитано, что поселения заключали в себе 90 батальонов пехоты на севере, 12 в Могилеве, 36 - на Украине (Малороссия) и 240 эскадронов кавалерии на юге (всего 160 000 солдат). Если добавить солдатских жен, детей, солдат, уволенных со службы, а также 374 000 крестьян, то получится, что к концу царствования Александра в военных поселениях жило три четверти миллиона людей. Когда старые деревни разрушились, жители переехали в специально построенные для них жилища, расположенные симметрично относительно главной дороги. Крестьяне и помещики, чьи владения лежали в пределах земли, отобранной для колоний, выселялись. Колонии включали не только солдат, но и крестьян (обычно государственных), которые либо жили на земле, выбранной для колоний, либо были специально переселены в новые деревни. Александр всегда проявлял любовь к лаконичности и порядку. Поэтому на него произвел огромное впечатление его визит в 1810 году в поместье Аракчеева Грузино. В своем письме к сестре Екатерине он описывал увиденное:

(1) порядок царит повсюду;

(2) опрятность;

(3) строительство дорог и плантаций;

(4) симметрия и элегантность видны во всем. Таких опрятных дорог я не видел даже в городах… .

Однако нет оснований думать, что Аракчеев убедил царя скопировать его модель поместья для военных поселений. Аракчеев старательно выполнял инструкции Александра, хотя после подавления восстания в Чугуевском полку в 1819 году он сказал: «Я открыто вам заявляю, что устал от всего этого».

Александр был движим не только практическим желанием сэкономить деньги на армии и навести порядок в деревне, но и гуманистическими, идеалистическими и даже утопическими идеями. Он верил, что поселения послужат созданию нового класса полезных, образованных подданных государства:

В военных поселениях солдат будет иметь постоянное место жительства, а во время военных действий его имущество, жена и дети будут поддерживать его боевой дух. Он служит с надеждой и возвращается с радостью… Кроме того, образование поселенцев увеличивает число полезных людей, дороги улучшаются, люди не должны ездить 10–15 верст, чтобы учиться, и ютиться в тесных жилищах .

Возможно, после победы над Наполеоном Александр почувствовал, что может изменить русское общество так же хорошо, как политическую карту Европы. Один французский наблюдатель заметил, что желание образования для обоих полов, которое предполагалось в военных поселениях, демонстрирует, что Александр «желает проникновения прогресса в страну для создания среднего класса, потребность России в котором становится сильней с каждым днем» . Это наводит на мысль, что Александр желал создания класса крестьян-землевладельцев. Он, конечно, выражал свое желание освобождения крестьян, и хотя его политика практически не влияла на крепостных, живущих на помещичьих землях, она могла являться важным доводом в споре с землевладельцами, считавшими крестьян неспособными жить в рамках отличной от крепостной системы. Если бы поселения функционировали так же хорошо, как представлял себе Александр, то новый класс крестьян процветал бы, так как финансовых средств было затрачено немало, а земля, оборудование и скот, выделенные для поселений, были хорошего качества. Аракчеев, возможно, присваивал часть средств, поскольку сам был главой многочисленных комитетов, основанных для управления поселениями. Эти комитеты могли распоряжаться землей по своему усмотрению и даже изъять ее у крестьянина, если она не используется должным образом. Это значит, что земля и имущество давались крестьянам только в обмен на отличную службу. Если земля принадлежала государству, то оно могло изъять ее, если считало, что поселенец ее больше не заслуживает. Александр не делал заявлений, проясняющих имущественные права поселенцев, но, так как он знал о политике Аракчеева, то нет причин предполагать, что был против его методов.

Развитие поселений с самого начала встретило сопротивление крестьян. Привлекательность бесплатных лекарств и хорошего оборудования не могла перевесить их негодование по поводу насильственного переселения из родных домов, установления военного режима и перспективы того, что их сыновья станут солдатами, а дочери должны выходить замуж в поселениях. Вся крестьянская жизнь была полностью изменена: крестьяне должны были носить форму, брить бороду, подвергались муштре. Посетители отмечали порядок и опрятный внешний вид колоний. Путешественник Роберт Лиал обнаружил, что крестьянам не представлялось компенсации за прохождение ими военных дисциплин, происходило постоянное вмешательство в личную жизнь:

Заходя в дом крестьянина, удивляешься, где же грязь и беспорядок, обычный для русского жилья! Даже простое ведро имеет свое место. Случись так, что его найдет не на своем месте офицер во время утренней проверки, последует суровый выговор, а может, даже наказание палками .

Недостаток опыта у офицеров и финансовая коррупция мешали общему делу. В 1819 году в Чугуевском уланском полку произошло восстание, которое было жестоко подавлено. В поселении Зыбкой (Херсонская губерния) староверы и духоборы были насильственно привлечены на военную службу. Сопротивлявшихся прогоняли сквозь строй. В 1825 году крестьяне деревни Аракчеева, которые так поразили Александра, выразили благодарность, убив свою хозяйку. Некоторые поселенцы проявили трогательную веру в Александра, надеясь, что он защитит их от жестокости начальников. Крестьяне деревни Высокое в 1816 году написали Александру петицию с просьбой защитить их от Аракчеева. Поселенцы безуспешно пытались просить помощи и у братьев царя - Николая и Константина во время их путешествия по России. На самом деле Александр одобрял наказания, практикуемые Аракчеевым, несмотря на их жестокость. В итоге двадцать пять из пятидесяти двух участников Чугуевского бунта, приговоренных к прогону сквозь строй, умерли от побоев.

Упрямясь, Александр отказывался признать недостатки своего плана. В разговоре с генералом-майором Ильиным он настаивал на том, что недовольства в колониях вызваны только повседневными проблемами: трудностями перевозки, поздним севом зерна, нехваткой корма для скота. К визитам Александра в поселениях, естественно, готовились. В итоге он встречал парадно одетых солдат и процветающих крестьян. Александр хотел увидеть результаты своего эксперимента, чего бы это ни стоило. Он говорил: «…военные поселения дадут результаты в любом случае, даже если придется выложить дорогу от Петербурга до Чудова человеческими телами». Французский посол ля Феррон тринадцатого февраля 1820 года писал: «Александр устраивает свои колонии с необычайным рвением и энтузиазмом» . Царь выражал надежду, что его поселения расширятся до размеров целой армии. В 1818 году в Сенате он говорил: «Когда с Божьей помощью поселения станут такими, какими мы их задумали, тогда в мирное время не придется набирать рекрутов со всей империи». В 1822 году он попросил Аракчеева прислать ему «генеральную карту строительства поселений в рамках всей армии» .

Продолжение развития системы поселений встретило сопротивление со всех сторон. Лиал заметил: «Колонии сохранялись при полном отвращении крестьянства и ненависти регулярной армии… и при крайнем неодобрении всех слоев дворянства» . Некоторые дворяне подозрительно относились к поселениям, так как видели в них попытку создания класса, подчиняющегося только царю, что привело бы к созданию военного государства внутри России. Несмотря на то, что Александр не пытался использовать колонистов в таких целях, фактом остается то, что поселенцы были изолированы от остального российского общества и подчинялись только внутренним законам поселения. Правительственные чиновники не могли посещать поселения без разрешения военного командования. Суд поселенцев осуществлялся на основе собственных законов, не завися от всероссийской юридической системы. Образованная элита также не поддерживала поселения. Гавриил Степанович Батеньков, будущий декабрист, работавший помощником Аракчеева, писал: «Военные поселения демонстрируют нам ужасную картину беззакония, угнетения, показухи, подлости, всех черт деспотизма» . Писатель Александр Герцен считал основанные Александром поселения «самым большим преступлением за все время его царствования» . Однако все это не мешало Александру продолжать выполнение своих грандиозных планов с прежней энергией. Не отступил он от них и в последние годы царствования, когда были оставлены идеи конституционализма и равенства. Организация поселений была существенно изменена при Николае после ряда восстаний в новгородских поселениях (площадь земли, отданной под них, и количество поселенцев увеличились при его правлении). Идея поселений была оставлена только после поражения в Крымской войне.

Сидеть на двух стульях сразу непрактично, это факт. Российская верхушка в первой половине 19 века попыталась его игнорировать в важнейшем вопросе – военном. В результате военные поселения Аракчеева не решили ни одной из возложенных на них задач и только обеспечили страну дополнительными социальными катаклизмами.

Дешевая армия

Говоря о причинах и целях появления военных поселений, следует сразу отбросить идею о желании получить средства на выкуп у помещиков крепостных. Александр 1 любил поговорить на эту тему, но практически сделал в этом направлении ничтожно мало.

Военные поселения создавались для того, чтобы без затрат (а желательно и с прибылью) создать значительный военный резерв. Идея родилась в 1810 году, в разгар наполеоновских войн, так что об увеличении армии действительно стоило подумать. Но средств на это государство тратить не желало, и соответственно родилась идея создать такие части, что проходили бы военную подготовку одновременно с занятием производительным трудом.

Проект был не совсем новым. Подобная система в приграничных районах страны была известна и ранее. Но те поселенцы были скорее привилегированным населением, избавленным от податей и повинностей в обмен на пограничную службу. Их система напоминала казачьи станицы. А военные поселенцы 19 века испытывали на себе все «прелести» крепостничества и тогдашней военной муштры одновременно.

Крестьяне в строю

Введение военных поселений произошло в Петербургской, Новгородской, Харьковской, Екатеринославской и ряде других губерний. Жили в них приписанные солдаты, к которым в принудительном порядке переселялись их семьи. Местное население нередко тоже зачислялось в поселенцы. Помещикам выплачивали ущерб.

Все поселения строились по одному плану, каждый шаг населения регламентировался. За порядком следили назначенные офицеры и унтер-офицеры. Все мужчины от 18 до 45 лет обязаны были, кроме полевых работ, изучать военное дело. Мальчики от 7 лет (кантонисты) проходили предварительное обучение. При этом изучались в основном шагистика и парадные приемы; к примеру, прицельной стрельбе поселенцев не учили вообще.

Хозяйство поселения должно было не только обеспечивать его жителей, но и давать доход казне. При этом сроки и темпы всех работ также устанавливались офицерами. Государство выдавало поселенцам посевной материал и инструмент.

Предполагалось, что такие солдаты пойдут на службу в случае большой войны и позволят обойтись без дополнительных рекрутских наборов. При этом расходов на их содержание и подготовку не требовалось.

Чугуевский Нерон

Портрет Аракчеева

«Отцом» военных поселений считается граф А.А.Аракчеев. Всеобщая ненависть современников к этому человеку ясно показывает, насколько «результативными» оказались его реформы. Поселенцев готовили очевидно плохо, офицеры давали столь «умные» приказы в части сельского хозяйства, что доходы были много ниже, чем у обычных крестьян. Палочные расправы были ежедневным бытовым явлением. Аракчеев требовал только внешнего «фрунта», не вникая в реальную картину. Ему показывали единообразные домики с выданными под счет кружками и ложками, а поселенцы в это время жили в землянках.

Дикие условия жизни вызывали частые восстания. Крупнейшее из них при Аракчееве случилось в 1819 году в Чугуеве. Подавили его так, что взбешенный Пушкин в злой эпиграмме обозвал Аракчеева «чугуевским Нероном», достойным лишь кинжала убийцы.

Другие ответственные за поселения руководители вели себя мягче, но результат был не лучше.

Скверные результаты

В результате реформа закончилась полным провалом. Военные поселения Аракчеева просуществовали до 1857 года, и ничего не дали ни казне, ни армии. Воевать поселенцы не умели; производительность их труда была низкой. Жуткие условия существования порождали постоянные бунты (самым массовым оказалось восстание 1831 года в Старой Руссе). Единственным положительным результатом стало некоторое увеличение числа грамотных – кантонистов учили чтению и письму.

Конец реформе положило скандальное поражение в Крымской войне. Стало ясно, что армия требует других реформ, и на нее надо тратить деньги, а не пытаться зарабатывать за ее счет.