Праздники

Потери немецкой армии во второй мировой войне. Сколько людей погибло во Второй мировой войне

Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой Соколов Борис Вадимович

Соотношение безвозвратных потерь Советского Союза и Германии во Второй мировой войне

Истинный размер потерь Советских Вооруженных Сил погибшими, включая умерших в плену, согласно нашей оценке может составлять 26,9 млн человек. Это примерно в 10,3 раза превышает потери вермахта на Восточном фронте (2,6 млн погибших). Армия Венгрии, сражавшаяся на стороне Гитлера, потеряла около 160 тыс. убитыми и умершими, в том числе около 55 тыс. умершими в плену. Потери другого союзника Германии, Финляндии, составили около 61 тыс. убитыми и умершими, в том числе 403 человека умерло в советском плену и около 1 тыс. человек погибли в боях против вермахта. Румынская армия потеряла в боях против Красной Армии около 165 тыс. убитыми и умершими, в том числе 71 585 убитыми, 309 533 пропавшими без вести, 243 622 ранеными и 54 612 умершими в плену. Из плена вернулось 217 385 румын и молдаван. Таким образом, из числа пропавших без вести к убитым надо отнести 37 536 человек. Если предположить, что примерно 10 % раненых умерло, то общие потери румынской армии в боях с Красной Армией составят около 188,1 тыс. погибших. В боях против Германии и ее союзников румынская армия потеряла 21 735 убитыми, 58 443 пропавшими без вести и 90 344 ранеными. Предположив, что смертность среди раненых составляла 10 %, число умерших от ран можно оценить в 9 тыс. человек. Из германского и венгерского плена вернулся 36 621 румынский солдат и офицер. Таким образом, общее число убитых и умерших в плену из числа пропавших без вести румынских военнослужащих можно оценить в 21 824 человека. Таким образом, в борьбе против Германии и Венгрии румынская армия потеряла около 52,6 тыс. погибшими. Итальянская армия потеряла в боях против Красной Армии около 72 тыс. человек, из которых около 28 тыс. умерло в советском плену – больше половины из примерно 49 тыс. пленных. Наконец, армия Словакии потеряла в боях против Красной Армии и советских партизан 1,9 тыс. погибшими, из которых около 300 человек умерло в плену На стороне СССР против Германии сражалась армия Болгарии, потерявшая около 10 тыс. погибших. Две армии Войска Польского, сформированные в СССР, потеряли 27,5 тыс. погибшими и пропавшими без вести, а чехословацкий корпус, также сражавшийся на стороне Красной Армии, – 4 тыс. погибшими. Общие потери погибшими с советской стороны можно оценить в 27,1 млн военнослужащих, а с германской стороны – в 2,9 млн человек, что дает соотношение 9,1–9,3:1. В советско-финской войне 1939–1940 годов соотношение потерь убитыми и умершими было 7,0:1 не в пользу Красной Армии (советские потери погибшими мы оцениваем в 164,3 тыс. человек, а финские – в 23,5 тыс. человек) . Можно предположить, что примерно таким же было это соотношение и в 1941–1944 годах. Тогда в боях с финскими войсками Красная Армия могла потерять до 417 тыс. убитыми и умершими от ран. Надо также учесть, что безвозвратные потери Красной Армии в войне с Японией составили 12 тыс. человек. Если принять, что в боях с остальными германскими союзниками потери Красной Армии были примерно равны потерям противника, тогда в этих боях она могла потерять до 284 тыс. человек. А в сражениях против вермахта потери Красной Армии погибшими должны были составить около 22,2 млн убитых и умерших от ран против примерно 2,1 млн убитых и умерших с германской стороны. Это дает соотношение потерь 10,6:1.

По данным российских поисковиков, на один найденный труп военнослужащего вермахта в среднем приходится десять трупов красноармейцев. Это соотношение почти равно нашей оценке соотношения потерь Красной Армии и вермахта на Восточном фронте.

Интересно проследить хотя бы примерное соотношение потерь сторон по годам войны. Используя установленное выше соотношение между числом погибших и пораженных в боях советских военнослужащих и основываясь на данных, приведенных в книге Е.И. Смирнова, количество погибших советских военнослужащих по годам можно распределить так: 1941 год – 2,2 млн, 1942 год, – 8 млн, 1943 год – 6,4 млн, 1944 год – 6,4 млн, 1945 год – 2,5 млн. Надо также учесть, что примерно 0,9 млн красноармейцев, числившихся в безвозвратных потерях, но позднее обнаружившихся на освобожденной территории и призванных вновь, приходятся в основном на 1941–1942 годы. За счет этого потери погибшими в 1941 году мы уменьшаем на 0,6 млн, а в 1942 году – на 0,3 млн человек (пропорционально числу пленных) и с добавлением пленных получаем общие безвозвратные потери Красной Армии по годам: 1941 год – 5,5 млн, 1942 год – 7,153 млн, 1943 год – 6,965 млн, 1944 год – 6,547 млн, 1945 год – 2,534 млн. Для сравнения возьмем безвозвратные потери сухопутных сил вермахта по годам, основываясь на данных Б. Мюллера-Гиллебранда. При этом мы вычли из итоговых цифр потери, понесенные вне Восточного фронта, ориентировочно разнеся их по годам. Получилась следующая картина для Восточного фронта (в скобках дается цифра общих безвозвратных потерь сухопутных сил за год): 1941 год (с июня) – 301 тыс. (307 тыс.), 1942 год – 519 тыс. (538 тыс.), 1943 год – 668 тыс. (793 тыс.), 1944 год (за этот год потери в декабре приняты равными январским) – 1129 тыс. (1629 тыс.), 1945 г. (до 1 мая) – 550 тыс. (1250 тыс.) . Соотношение во всех случаях получается в пользу вермахта: 1941 год – 18,1:1, 1942 год – 13,7:1, 1943 год – 10,4:1, 1944 год – 5,8:1, 1945 год – 4,6:1. Эти соотношения должны быть близки к истинным соотношениям безвозвратных потерь сухопутных сил СССР и Германии на советско-германском фронте, поскольку потери сухопутной армии составили львиную и гораздо большую, чем у вермахта, долю всех советских военных потерь, а германские авиация и флот основные безвозвратные потери в ходе войны понесли за пределами Восточного фронта. Что же касается потерь германских союзников на Востоке, недоучет которых несколько ухудшает показатели Красной Армии, то следует учесть, что в борьбе с ними Красная Армия несла относительно гораздо меньшие потери, чем в борьбе против вермахта, что германские союзники активно действовали далеко не во все периоды войны и понесли наибольшие потери пленными в рамках общих капитуляций (Румынии и Венгрии). Кроме того, на советской стороне не учтены потери действовавших вместе с Красной Армией польских, чехословацких, румынских и болгарских частей. Так что в целом выявленные нами соотношения должны быть достаточно объективными. Они показывают, что улучшение соотношения безвозвратных потерь для Красной Армии происходит лишь с 1944 года, когда союзники высадились на Западе и помощь по ленд-лизу дала уже максимальный эффект в плане как прямых поставок вооружения и техники, так и развертывания советского военного производства. Вермахт был вынужден бросить резервы на Запад и не смог уже, как в 1943 году, развязать активные действия на Востоке. Кроме того, сказывались большие потери опытных солдат и офицеров. Тем не менее до конца войны соотношение потерь оставалось неблагоприятным для Красной Армии в силу присущих ей пороков (шаблонность, презрение к человеческой жизни, неумелое использование вооружения и техники, отсутствие преемственности опыта из-за огромных потерь и неумелого использования маршевого пополнения и т. д.).

Особенно неблагоприятным соотношение потерь убитыми для Красной Армии было в период с декабря 1941 года по апрель 1942 года, когда Красная Армия осуществляла свое первое широкомасштабное контрнаступление. Например, одна только 323-я стрелковая дивизия 10-й армии Западного фронта за три дня боев, с 17 по 19 декабря 1941 года, потеряла 4138 человек, в том числе 1696 погибшими и пропавшими без вести. Это дает средний ежедневный уровень потерь в 1346 человек, в том числе безвозвратных – в 565 человек. Вся германская Восточная армия, насчитывавшая более 150 дивизий, за период с 11 по 31 декабря 1941 года включительно имела средний ежедневный уровень потерь лишь немногим больший. В день немцы теряли 2658 человек, в том числе только 686 – безвозвратно.

Это просто потрясает! Одна наша дивизия теряла столько же, сколько 150 немецких. Даже если допустить, что не все германские соединения за последние три недели декабря 1941 года ежедневно были в бою, даже если предположить, что потери 323-й стрелковой дивизии в трехдневных боях были почему-то уникально велики, разница слишком бросается в глаза и не может быть объяснена статистическими погрешностями. Тут надо говорить о погрешностях социальных, коренных пороках советского способа ведения войны.

Кстати сказать, по свидетельству бывшего командующего 10-й армии маршала Ф.И. Голикова, и в предшествовавшие дни 323-я дивизия несла большие потери, причем, несмотря на то что наступали советские войска, в потерях преобладали пропавшие без вести, большинство из которых, скорее всего, были убиты. Так, в боях за 11 декабря в ходе своего поворота к югу в сторону г. Епифань и населенного пункта Лупишки 323-я дивизия потеряла 78 человек убитыми, 153 ранеными и до 200 пропавшими без вести. А 17–19 декабря 323-я дивизия вместе с другими дивизиями 10-й армии успешно, по советским меркам, атаковала немецкий оборонительный рубеж на реке Упа. И к следующему рубежу, реке Плаве, 323-я дивизия оказалась еще не самой потрепанной из дивизий 10-й армии, которые были полностью укомплектованы перед началом московского контрнаступления. В 323-й дивизии осталось 7613 человек, тогда как в соседней 326-й – только 6238 человек. Как и многие другие дивизии, участвовавшие в контрнаступлении, 323-я и 326-я дивизии были только что сформированы и впервые вступили в бой. Отсутствие опыта и внутренней сплоченности частей вело к большим потерям. Тем не менее в ночь с 19 на 20 декабря две дивизии взяли Плавск, прорвав вражеский рубеж. При этом немцы будто бы только убитыми потеряли более 200 человек. На самом деле, с учетом того, что в тот момент большинство немецких дивизий действовали на московском направлении, а Плавск оборонял лишь один полк, потери последнего не могли превышать несколько десятков убитыми. Командир же 323-й дивизии полковник Иван Алексеевич Гарцев считался вполне успешным комдивом и 17 ноября 1942 года стал генерал-майором, в 1943 году командовал 53-м стрелковым корпусом, благополучно закончил войну, удостоившись полководческого ордена Кутузова 1-й степени, и мирно скончался в 1961 году.

Сравним приведенные выше помесячные данные о безвозвратных потерях Красной Армии за 1942 год с помесячными данными о потерях германской сухопутной армии, подсчитанными по дневнику начальника Генштаба германской сухопутной армии генерала Ф. Гальдера. Тут следует оговориться, что советские данные включают в себя не только потери в сухопутных войсках, но и потери авиации и флоте. Кроме того, в безвозвратные потери с советской стороны включаются не только убитые и пропавшие без вести, но и умершие от ран. В данные же, приводимые Гальдером, включены только потери убитыми и пропавшими без вести, относящиеся лишь к сухопутным войскам, без люфтваффе и флота. Данное обстоятельство делает соотношение потерь благоприятнее для германской стороны, чем оно было на самом деле. Ведь с учетом того, что в вермахте соотношение раненых и убитых было ближе к классическому – 3:1, а в Красной Армии – ближе к нетрадиционному соотношению – 1:1, а также принимая во внимание, что смертность в немецких госпиталях была значительно выше, чем в советских, поскольку в последние поступало гораздо меньше тяжелораненых, категория умерших от ран составляла гораздо большую долю в безвозвратных потерях вермахта, чем Красной Армии. Также доля потерь авиации и флота была относительно выше у вермахта, чем у Красной Армии, вследствие чрезвычайно больших потерь советских сухопутных сил. Кроме того, мы не учитываем потери союзных с вермахтом итальянской, венгерской и румынской армий, что также делает соотношение потерь более благоприятным для Германии. Однако все эти факторы могут завысить этот показатель не более чем на 20–25 % и не способны исказить общую тенденцию.

Согласно записям в дневнике Ф. Гальдера в период с 31 декабря 1941 года по 31 января 1942 года немецкие потери на Восточном фронте составили 87 082, включая 18 074 убитых и 7175 пропавших без вести. Безвозвратные потери Красной Армии (убитыми и пропавшими без вести) в январе 1942 года составили 628 тыс. человек, что дает соотношение потерь 24,9:1. В период с 31 января по 28 февраля 1942 года германские потери на Востоке составили 87 651 человека, в том числе 18 776 убитых и 4355 пропавших без вести. Советские потери в феврале достигли 523 тыс. человек и оказались больше немецких безвозвратных потерь в 22,6 раза.

В период с 1 по 31 марта 1942 года германские потери на Восточном фронте составили 102 194 человека, в том числе 12 808 убитыми и 5217 пропавшими без вести. Советские потери в марте 1942 года составили 625 тыс. погибшими и пропавшими без вести. Это дает нам рекордное соотношение – 34,7:1. В апреле, когда наступление стало затухать, но потерь пленными советские войска несли еще довольно мало, немецкие потери составили 60 005 человек, включая 12 690 убитыми и 2573 пропавшими без вести. Советские потери в этом месяце составили 435 тыс. погибшими и пропавшими без вести. Соотношение получается 28,5:1.

В мае 1942 года Красная Армия понесла большие потери пленными в результате своего неудачного наступления под Харьковом и удачного немецкого наступления на Керченском полуострове, ее потери составили 433 тыс. человек. Эта цифра, скорее всего, существенно занижена. Ведь одних пленных немцы в мае захватили почти 400 тыс., а по сравнению с апрелем, когда пленных почти не было, потери даже снизились на 13 тыс. человек – при падении индекса пораженных в боях всего на три пункта. Потери германских сухопутных войск можно посчитать только за период с 1 мая по 10 июня 1942 года. Они составили 100 599 человек, включая 21 157 убитыми и 4212 пропавшими без вести. Для установления соотношения безвозвратных потерь надо добавить к советским майским потерям треть потерь за июнь. Советские потери за этот месяц составили 519 тыс. человек. Скорее всего, они завышены за счет включения в июньские части недоучтенных майских потерь. Поэтому суммарная цифра потерь за май и первую декаду июня в 606 тыс. погибших и пропавших без вести кажется близкой к действительности. Соотношение безвозвратных потерь равно 23,9:1, не отличаясь принципиально от показателей нескольких предшествовавших месяцев.

За период с 10 по 30 июня потери германских сухопутных сил на Востоке составили 64 013 человек, в том числе 11 079 убитых и 2270 пропавших без вести. Соотношение безвозвратных потерь за вторую и третью декады июня оказывается равным 25,9:1.

За июль 1942 года германская сухопутная армия на Востоке потеряла 96 341 человека, в том числе 17 782 убитых и 3290 пропавших без вести. Советские потери в июле 1942 года составили всего 330 тыс. человек, и, скорее всего, они несколько занижены. Но это занижение во многом компенсируется более значительными потерями германских союзников, участвовавших в начавшемся в конце июня генеральном наступлении на юге. Соотношение безвозвратных потерь оказывается равным 15,7:1. Это означает уже существенное улучшение этого показателя для Красной Армии. Наступление немцев оказалось для Красной Армии менее катастрофичным с точки зрения людских потерь, чем ее собственное наступление зимой и весной 1942 года.

Но настоящий перелом в соотношении безвозвратных потерь произошел в августе 1942 года, когда немецкие войска наступали на Сталинград и Кавказ, а советские войска – в районе Ржева. Советские потери пленными были значительными, и наверняка имел место недоучет советских безвозвратных потерь, но, скорее всего, он был не больше, чем в июле. За август 1942 года германская армия на Востоке потеряла 160 294 человека, в том числе 31 713 убитыми и 7443 пропавшими без вести. Советские потери в этом месяце составили 385 тыс. погибшими и пропавшими без вести. Соотношение получается 9,8:1, т. е. на порядок лучше для Красной Армии, чем зимой или весной 1942 года. Даже принимая во внимание вероятный недоучет советских потерь в августе, изменение соотношения потерь выглядит знаменательным. Тем более что вероятный недоучет советских потерь компенсировался значительным ростом потерь германских союзников – румынских, венгерских и итальянских войск, активно участвовавших в летне-осеннем наступлении. Соотношение потерь улучшается не столько за счет сокращения советских потерь (хотя оно, по всей вероятности, имело место), сколько из-за значительного роста германских потерь. Не случайно именно в августе 1942 года Гитлер, по свидетельству В. Шелленберга, впервые допустил возможность того, что Германия проиграет войну, а в сентябре последовали громкие отставки начальника Генерального штаба сухопутной армии Ф. Гальдера и главнокомандующего действовавшей на Кавказе группы армий А фельдмаршала В. Листа. Гитлер начинал сознавать, что из тупика, в который все больше заходило немецкое наступление на Кавказе и в Сталинграде, нет выхода и что растущие потери достаточно скоро приведут вермахт к истощению, но сделать ничего не мог.

Дневник Гальдера позволяет подсчитать потери сухопутных сил только за первую декаду сентября. Они составили 48 198 человек, в том числе 9558 убитыми и 3637 пропавшими без вести. Советские потери за сентябрь составили 473 тыс. погибших и пропавших без вести. Эти потери не только не кажутся заниженными, но, наоборот, скорее занижают истинный размер советских потерь в сентябре за счет включения более ранних неучтенных потерь, поскольку в этом месяце по сравнению с августом индекс пораженных в боях упал со 130 до 109. Треть от 473 тыс. составляет 157,7 тыс. Соотношение советских и германских безвозвратных потерь в первой декаде сентября 1942 года оказывается равным 11,95:1, что доказывает, что августовская тенденция улучшения соотношения потерь продолжилась в сентябре, особенно принимая во внимание завышение советских потерь в этом месяце.

В дальнейшем ходе войны безвозвратные потери германской сухопутной армии, за редким исключением, только росли. Количество же советских пленных резко уменьшилось в 1943 году, тогда как немецкие войска в этом году впервые понесли значительные потери пленными на Восточном фронте в результате Сталинградской катастрофы. Советские потери убитыми после 1942 года также испытывали тенденцию к росту, однако абсолютная величина прироста убитых была значительно меньше, чем величина, на которую уменьшилось среднемесячное число советских пленных. Согласно динамике показателя пораженных в боях максимальные потери убитыми и умершими от ран отмечены в июле, августе и сентябре 1943 года, во время Курской битвы и форсирования Днепра (индекс пораженных в боях в эти месяцы равен соответственно 143, 172 и 139). Следующий пик потерь Красной Армии убитыми и умершими от ран падает на июль, август и сентябрь 1944 года (132, 140 и 130). Единственный пик потерь убитыми в 1941–1942 годах падает на август 1942 года (130) . Были отдельные месяцы, когда соотношение безвозвратных потерь было почти столь же неблагоприятным для советской стороны, как и в первой половине 1942 года, например в период Курской битвы, но в большинстве месяцев 1943–1945 годов это соотношение было уже существенно лучше для Красной Армии, чем в 1941–1942 годах.

Значительное, по советским меркам, улучшение соотношения безвозвратных потерь Красной Армии и вермахта и его союзников, начавшееся в августе 1942 года и продолжавшееся вплоть до конца войны, было обусловлено действием нескольких факторов. Во-первых, советские командиры среднего и высшего звена, начиная с командиров полков, приобрели определенный боевой опыт и стали воевать несколько более грамотно, переняв ряд тактических приемов у немцев. На более низком командном уровне, а также среди рядовых бойцов существенного улучшения качества ведения боевых действий не произошло, поскольку из-за огромных потерь сохранялась большая текучесть личного состава. Сыграло свою роль и улучшение относительного качества советских танков и самолетов, а также повышение уровня подготовки пилотов и танкистов, хотя по уровню подготовки они все равно уступали немцам даже в конце войны.

Но еще большую роль, чем рост боеспособности Красной Армии, в поражении Германии на Восточном фронте сыграло падение боеспособности вермахта. Из-за все растущих безвозвратных потерь уменьшалась доля опытных солдат и офицеров. Из-за необходимости замещать увеличивающиеся потери к концу войны понизился уровень подготовки летчиков и танкистов, хотя он и оставался выше, чем у их советских противников. Это падение уровня подготовки не мог компенсировать даже рост качества боевой техники. Но что еще важнее, начиная с ноября 1942 года, после высадки союзников в Северной Африке, Германии приходилось все больше авиации, а затем и сухопутных войск направлять на борьбу против западных союзников. Германии приходилось в большей мере использовать своих более слабых союзников. Разгром Красной Армией значительных по численности соединений итальянских, румынских и венгерских войск в конце 1942 – начале 1943 года и во второй половине 1944 – начале 1945 года значительно улучшил соотношение безвозвратных потерь в пользу советской стороны и значительно увеличил численное преимущество Красной Армии над вермахтом. Еще один перелом здесь произошел после высадки союзников в Нормандии в июне 1944 года. Именно с июля 1944 года происходит резкий рост безвозвратных потерь германской армии, в первую очередь пленными. В июне безвозвратные потери сухопутных сил составили 58 тыс. человек, а в июле – 369 тыс. и оставались на столь высоком уровне до конца войны. Это объясняется тем, что Германия была вынуждена снять значительные силы сухопутных войск и люфтваффе с Восточного фронта, благодаря чему советское численное превосходство в людях возросло до семи– или даже до восьмикратного, что делало невозможным сколько-нибудь эффективную оборону.

Объясняя громадные советские людские потери, германские генералы обычно указывают на пренебрежение жизнями солдат со стороны высшего командования, слабую тактическую выучку среднего и низшего комсостава, шаблонность применяемых при наступлении приемов, неспособность как командиров, так и солдат принимать самостоятельные решения. Подобные утверждения можно было бы счесть простой попыткой принизить достоинства противника, который войну все-таки выиграл, если бы не многочисленные аналогичные свидетельства с советской стороны. Так, Жорес Медведев вспоминает бои под Новороссийском в 1943 году: «У немцев под Новороссийском были две линии обороны, отлично укрепленные на глубину примерно 3 км. Считалось, что артподготовка очень эффективна, но мне кажется, что немцы довольно быстро к ней приспособились. Заметив, что сосредоточивается техника и начинается мощная стрельба, они уходили на вторую линию, оставив на передовой лишь несколько пулеметчиков. Уходили и с таким же интересом, как и мы, наблюдали весь этот шум и дым. Потом нам приказывали идти вперед. Мы шли, подрывались на минах и занимали окопы – уже почти пустые, лишь два-три трупа валялись там. Тогда давался приказ – атаковать вторую линию. Тут-то погибало до 80 % наступавших – немцы ведь сидели в отлично укрепленных сооружениях и расстреливали всех нас чуть не в упор» . Американский дипломат А. Гарриман передает слова Сталина о том, что «в Советской Армии надо иметь больше смелости, чтобы отступать, чем наступать» и так ее комментирует: «Эта фраза Сталина хорошо показывает, что он осознавал положение дел в армии. Мы были шокированы, но мы понимали, что это заставляет Красную Армию сражаться… Наши военные, консультировавшиеся с немцами после войны, говорили мне, что самым разрушительным в русском наступлении был его массовый характер. Русские шли волна за волной. Немцы их буквально косили, но в результате такого напора одна волна прорывалась» .

А вот свидетельство о боях в декабре 1943 года в Белоруссии бывшего командира взвода В. Дятлова: «Мимо, по ходу сообщения прошла цепочка людей в гражданской одежде с огромными «сидорами» за спиной». «Славяне, кто вы, откуда?» – спросил я. – «Мы с Орловщины, пополнение». – «Что за пополнение, когда в гражданском и без винтовок?» – «Да сказали, что получите в бою…»

Удар артиллерии по противнику длился минут пять. 36 орудий артиллерийского полка «долбили» передний край немцев. От разрядов снарядов видимость стала еще хуже…

И вот атака. Поднялась цепь, извиваясь черной кривой змейкой. За ней вторая. И эти черные извивающиеся и двигающиеся змейки были так нелепы, так неестественны на серо-белой земле! Черное на снегу – прекрасная мишень. И немец «поливал» эти цепи плотным свинцом. Ожили многие огневые точки. Со второй линии траншеи вели огонь крупнокалиберные пулеметы. Цепи залегли. Командир батальона орал: «Вперед, твою мать! Вперед!.. В бой! Вперед! Застрелю!» Но подняться было невозможно. Попробуй оторвать себя от земли под артиллерийским, пулеметным и автоматным огнем…

Командирам все же удавалось несколько раз поднимать «черную» деревенскую пехоту. Но все напрасно. Огонь противника был настолько плотным, что, пробежав пару шагов, люди падали как подкошенные. Мы, артиллеристы, тоже не могли надежно помочь – видимости нет, огневые точки немцы здорово замаскировали, и, вероятней всего, основной пулеметный огонь велся из дзотов, а потому стрельба наших орудий не давала нужных результатов».

Тот же мемуарист весьма красочно описывает столь восхваляемую многими мемуаристами из числа маршалов и генералов разведку боем, проведенную батальоном штрафников: «В десятиминутном огневом налете участвовало два дивизиона нашего полка – и все. После огня какие-то секунды стояла тишина. Потом выскочил из траншеи на бруствер командир батальона: «Ребята-а! За Родину! За Сталина! За мной! Ура-а-а!» Штрафники медленно вылезли из траншеи и, как бы подождав последних, вскинув винтовки наперевес, побежали. Стон или крик с протяжным «а-а-а» переливался слева направо и опять налево, то затухая, то усиливаясь. Мы тоже выскочили из траншеи и побежали вперед. Немцы бросили серию красных ракет в сторону атакующих и сразу же открыли мощный минометно-артиллерийский огонь. Цепи залегли, залегли и мы – чуть сзади в продольной борозде. Голову поднять было нельзя. Как засечь и кому засекать в этом аду цели противника? Его артиллерия била с закрытых позиций и далеко с флангов. Били и тяжелые орудия. Несколько танков стреляли прямой наводкой, их снаряды-болванки с воем проносились над головой…

Штрафники лежали перед немецкой траншеей на открытом поле и в мелком кустарнике, а немец «молотил» это поле, перепахивая и землю, и кусты, и тела людей… Отошло нас с батальоном штрафников всего семь человек, а было всех вместе – 306» .

Атаки на этом участке, кстати сказать, так и не было.

Рассказ о подобных бессмысленных и кровопролитных атаках мы имеем и в воспоминаниях, и письмах немецких солдат и младших офицеров. Один безымянный свидетель описывает атаку частей 37-й советской армии А.А. Власова на занятую немцами высоту под Киевом в августе 1941 года, причем его описание в деталях совпадает с рассказом советского офицера, приведенным выше. Тут и бесполезная артподготовка мимо немецких позиций, и атака густыми волнами, гибнущими под немецкими пулеметами, и безвестный командир, безуспешно пытающийся поднять своих людей и гибнущий от немецкой пули. Подобные атаки на не слишком важную высоту продолжались трое суток кряду. Немецких солдат более всего поражало, что, когда гибла вся волна, одиночные солдаты все равно продолжали бежать вперед (немцы на подобные бессмысленные действия были неспособны). Эти неудавшиеся атаки тем не менее истощили немцев физически. И, как вспоминает германский военнослужащий, его и его товарищей больше всего потрясла и привела в депрессивное состояние методичность и масштабность этих атак: «Если Советы могут позволить себе тратить столько людей, пытаясь ликвидировать столь незначительные результаты нашего продвижения, то как же часто и каким числом людей они будут атаковать, если объект будет действительно очень важным?» (Немецкий автор не мог себе представить, что иначе Красная Армия атаковать просто не умела и не могла.)

А в письме немецкого солдата домой во время отступления от Курска во второй половине 1943 года описывается, как и в цитированном письме В. Дятлова, атака почти безоружного и необмундированного пополнения с только что освобожденных территорий (той же самой Орловщины), в которой погибло подавляющее большинство участников (по утверждению очевидца, даже женщины были среди призванных). Пленные рассказывали, что власти подозревали жителей в сотрудничестве с оккупационными властями, и мобилизация служила для них родом наказания. И в том же письме описана атака советских штрафников через немецкое минное поле для подрыва мин ценой собственной жизни (рассказ маршала Г.К. Жукова о подобной практике советских войск приводит в своих мемуарах Д. Эйзенхауэр). И опять немецкого солдата больше всего поразила покорность мобилизованных и штрафников. Пленные штрафники, «за редким исключением, никогда не жаловались на такое с ними обращение». говорили, что жизнь трудна и что «за ошибки надо платить» . Подобная покорность советских солдат ясно показывает, что советский режим воспитал не только командиров, способных отдавать столь бесчеловечные приказы, но и солдат, способных такие приказы беспрекословно выполнять.

О неспособности Красной Армии воевать иначе, чем ценой очень большой крови, есть свидетельства и советских военачальников высокого ранга. Так, маршал А.И. Еременко следующим образом характеризует особенности «военного искусства» прославленного (заслуженно ли?) «маршала победы» Г.К. Жукова: «Следует сказать, что жуковское оперативное искусство – это превосходство в силах в 5–6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством и на крови строит свою карьеру» . Кстати, в другом случае тот же А.И. Еременко так передал свое впечатление от знакомства с мемуарами германских генералов: «Сам собой напрашивается вопрос, отчего же гитлеровские «богатыри», «побеждавшие» вдвоем наше отделение, а впятером целый взвод, не смогли выполнить задачи в первый период войны, когда неоспоримое численное и техническое превосходство было на их стороне?» Выходит, ирония здесь показная, ибо А.И. Еременко на самом деле хорошо знал, что германские военачальники не преувеличивали соотношение сил в пользу Красной Армии. Ведь Г.К. Жуков возглавлял основные операции на главных направлениях и имел подавляющее превосходство сил и средств. Другое дело, что и другие советские генералы и маршалы вряд ли умели воевать иначе, чем Г.К. Жуков, и сам А.И. Еременко здесь не был исключением.

Отметим также, что огромные безвозвратные потери Красной Армии не позволяли в той же степени, как в вермахте и тем более в армиях западных союзников, сохранять опытных солдат и младших командиров, что уменьшало спайку и стойкость частей и не позволяло бойцам пополнения перенимать боевой опыт от ветеранов, что еще больше увеличивало потери. Столь неблагоприятное для СССР соотношение безвозвратных потерь было следствием коренного порока коммунистической тоталитарной системы, лишившей людей способности самостоятельно принимать решения и действовать, приучившей всех, в том числе и военных, действовать по шаблону, избегать даже разумного риска и больше, чем противника, бояться ответственности перед своими вышестоящими инстанциями.

Как вспоминает бывший офицер-разведчик Е.И. Малашенко, после войны дослужившийся до генерал-лейтенанта, даже в самом конце войны советские войска нередко действовали очень неэффективно: «За несколько часов до наступления нашей дивизии 10 марта разведгруппа… захватила пленного. Он показал, что основные силы его полка отведены на 8-10 км в глубину… По телефону я доложил эти сведения командиру дивизии, тот – командующему. Комдив дал нам свой автомобиль для доставки пленного в штаб армии. Подъезжая к командному пункту, мы услышали гул начавшейся артподготовки. К сожалению, она была проведена по незанятым позициям. Тысячи снарядов, доставленных с большими трудностями через Карпаты (дело происходило на 4-м Украинском фронте. – Б.С.), оказались израсходованными напрасно. Уцелевший противник упорным сопротивлением остановил продвижение наших войск». Тот же автор дает сравнительную оценку боевых качеств немецких и советских солдат и офицеров – не в пользу Красной Армии: «Немецкие солдаты и офицеры неплохо воевали. Рядовой состав был хорошо обучен, умело действовал в наступлении и в обороне. Хорошо подготовленные унтер-офицеры играли более заметную роль в бою, чем наши сержанты, многие из которых почти ничем не отличались от рядовых. Вражеская пехота постоянно вела интенсивный огонь, действовала настойчиво и стремительно в наступлении, упорно оборонялась и проводила быстрые контратаки, обычно при поддержке огня артиллерии, а иногда и ударов авиации. Танкисты также напористо атаковали, вели огонь с ходу и с коротких остановок, умело маневрировали и вели разведку. При неудаче быстро сосредоточивали усилия на другом направлении, часто наносили удары на стыках и флангах наших частей. Артиллерия оперативно открывала огонь и вела его иногда очень точно. Она располагала большим количеством боеприпасов. Немецкие офицеры умело организовывали бой и управляли действиями своих подразделений и частей, искусно использовали местность, своевременно совершали маневр на выгодное направление. При угрозе окружения или разгрома немецкие части и подразделения совершали организованный отход в глубину, обычно для занятия нового рубежа. Солдаты и офицеры противника были запуганы слухами о репрессиях по отношению к пленным, сдавались без боя крайне редко…

Наша пехота была обучена слабее немецкой. Однако сражалась храбро. Конечно, бывали случаи паники и преждевременного отхода, особенно в начале войны. Пехоте здорово помогала артиллерия, наиболее эффективным был огонь «катюш» при отражении контратак противника и нанесении ударов по районам скопления и сосредоточения войск. Однако артиллерия в начальный период войны мало имела снарядов. Нужно признать, что танковые подразделения в атаках действовали не всегда умело. Вместе с тем в оперативной глубине при развитии наступления они показывали себя блестяще» .

Непомерно большие потери советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне признавали еще тогда некоторые советские генералы, хотя это было отнюдь не безопасно. Например, генерал-лейтенант С.А. Калинин, ранее командовавший армией, а потом занимавшийся подготовкой резервов, имел неосторожность записать в дневнике, что Верховное Главнокомандование «не заботится о сохранении людских резервов и допускает в отдельных операциях большие потери». Данное, наряду с другими, «антисоветское» высказывание стоило генералу приговора в 25 лет лагерей. А другой военачальник – генерал-майор авиации А.А. Туржанский – в 1942 году получил всего только 12 лет лагерей за вполне справедливое мнение насчет сводок Совинформбюро, которые «предназначены только для успокоения масс и не соответствуют действительности, так как приуменьшают наши потери и преувеличивают потери противника» .

Интересно, что примерно таким же, как и в Великую Отечественную, было соотношение безвозвратных потерь между русскими и германскими войсками в Первую мировую войну. Это вытекает из исследования, проведенного С.Г. Нелиповичем. Во второй половине 1916 года войска русских Северного и Западного фронтов потеряли 54 тыс. убитыми и 42,35 тыс. пропавшими без вести. Германские войска, действовавшие на этих фронтах, и немногие сражавшиеся на Западном фронте австро-венгерские дивизии потеряли 7,7 тыс. убитыми и 6,1 тыс. пропавшими без вести. Это дает соотношение 7,0:1 как по убитым, так и по пропавшим без вести. На Юго-Западном фронте русские потери составили 202,8 тыс. убитыми. Действовавшие против него австрийские войска потеряли 55,1 тыс. убитыми, а германские войска – 21,2 тыс. убитыми. Соотношение потерь оказывается весьма показательным, особенно с учетом того, что во второй половине 1916 года у Германии на Восточном фронте находились далеко не лучшие, в большинстве второочередные дивизии. Если предположить, что соотношение российских и германских потерь здесь было таким же, как и на двух других фронтах, то из состава русского Юго-Западного фронта примерно 148,4 тыс. солдат и офицеров было убито в боях против немцев, а примерно 54,4 тыс. – в боях против австро-венгерских войск. Таким образом, с австрийцами соотношение потерь убитыми было даже немного в нашу пользу – 1,01:1, а пленными австрийцы потеряли значительно больше, чем русские – 377,8 тыс. пропавших без вести против 152,7 тыс. у русских на всем Юго-Западном фронте, в том числе и в боях против германских войск. Если распространить эти коэффициенты на всю войну в целом, соотношение между общими потерями России и ее противников убитыми и умершими от ран, болезней и в плену можно оценить как 1,9:1. Этот расчет сделан следующим образом. Германские потери на Восточном фронте Первой мировой войны составили, включая потери на Румынском фронте, 173,8 тыс. убитыми и 143,3 тыс. пропавшими без вести. Всего в России было, по официальным данным, 177,1 тыс. военнопленных, из которых до конца 1918 года было репатриировано более 101 тыс. человек. Умерло в плену до весны 1918 года 15,5 тыс. человек. Возможно, часть немецких пленных репатриировалась позже или умерла. Официальная российская цифра германских пленных, вероятно, завышена за счет интернированных в России подданных Германской империи. Во всяком случае, практически всех пропавших без вести германских военнослужащих на Восточном фронте можно отнести к пленным. Если предположить, что в течение всей войны на одного погибшего германского солдата в среднем приходилось семь русских солдат, общие потери России в борьбе против Германии можно оценить в 1217 тыс. убитыми. Потери австро-венгерской армии на русском фронте в 1914–1918 годах составили 311,7 тыс. убитых. Потери австро-венгерских пропавшими без вести достигали 1194,1 тыс. человек, что меньше русских данных о числе австро-венгерских пленных – 1750 тыс. Превышение, вероятно, образовалось за счет гражданских пленных в Галиции и Буковине, а также двойного счета в донесениях. Как и в случае с Германией, в случае с Австро-Венгрией можно быть уверенным, что практически все пропавшие без вести на русском фронте являются пленными. Тогда, распространив пропорцию между русскими и австрийскими убитыми, которая была нами установлена для второй половины1916 года, на весь период Первой мировой войны, русские потери убитыми в борьбе против австро-венгерских войск можно оценить в 308,6 тыс. человек. Потери Турции в Первой мировой войне убитыми Б.Ц. Урланисом оцениваются в 250 тыс. человек, из которых, по ему мнению, на Кавказский фронт приходится, вероятно, до 150 тыс. человек. Однако в этой цифре приходится усомниться. Дело в том, что тот же Б.Ц. Урланис приводит данные о том, что в русском плену находилось 65 тыс. турок, а в британском – 110 тыс. . Можно предположить, что в такой же пропорции различалась реальная боевая активность на ближневосточном (включая Салоникский фронт) и Кавказском театрах боевых действий, учитывая, что с начала 1917 года на Кавказском фронте активных боевых действий уже не было. Тогда число убитых турецких военнослужащих в боевых действиях против Кавказского фронта, а также против русских войск в Галиции и Румынии можно оценить в 93 тыс. человек. Потери русской армии в борьбе против Турции неизвестны. Учитывая, что по боеспособности турецкие войска существенно уступали русским, потери русского Кавказского фронта можно оценить вдвое меньше турецких потерь – в 46,5 тыс. убитых. Потери турок в борьбе с англо-французскими войсками можно оценить в 157 тыс. убитых. Из них примерно половина погибла при Дарданеллах, где турецкие войска потеряли 74,6 тыс. человек, британские войска, включая новозеландцев, австралийцев, индийцев и канадцев, – 33,0 тыс. убитыми, а французские войска – около 10 тыс. убитыми. Это дает соотношение 1,7:1, близкое к тому, которое мы приняли для потерь турецкой и русской армий.

Общие потери русской армии убитыми в Первой мировой войне можно оценить в 1601 тыс. человек, а потери ее противников – в 607 тыс. человек, или в 2,6 раза меньше. Для сравнения определим соотношение потерь убитыми на Западном фронте Первой мировой войны, где германские войска дрались с английскими, французскими и бельгийскими. Здесь Германия потеряла убитыми до 1 августа 1918 года 590,9 тыс. человек. За последние 3 месяца и 11 дней войны немецкие потери убитыми можно оценить примерно в одну четверть за предшествовавшие 12 месяцев войны, принимая во внимание, что в ноябре боевые действия уже почти не велись. Потери Германии в период 1 августа 1917 года по 31 июля 1918 года согласно официальному санитарному отчету составили 181,8 тыс. убитыми. С учетом этого потери за последние месяцы войны можно оценить в 45,5 тыс. человек, а все потери Германии убитыми на Западном фронте – в 636,4 тыс. человек. Потери французских сухопутных войск убитыми и умершими от ран в Первой мировой войне составили 1104,9 тыс. человек. Если вычесть из этого числа 232 тыс. умершими от ран, потери убитыми можно оценить в 873 тыс. человек. Вероятно, около 850 тыс. убитых пришлись на Западный фронт. Английские войска во Франции и Фландрии потеряли убитыми 381 тыс. человек. Общие потери убитыми британских доминионов составили 119 тыс. человек. Из них не менее 90 тыс. погибли на Западном фронте. Бельгия потеряла убитыми 13,7 тыс. человек. Американские войска потеряли убитыми 37 тыс. человек. Совокупные потери союзников убитыми на Западе оказываются равны примерно 1 372 тыс. человек, а Германии – 636 тыс. человек. Соотношение потерь оказывается 2,2:1, что оказывается втрое благоприятнее для Антанты, чем соотношение между Россией и Германией.

Крайне неблагоприятное соотношение потерь России с Германией выравнивается за счет потерь германских союзников. Чтобы получить общие безвозвратные потери России в Первой мировой войне, надо добавить к потерям убитыми потери умершими от ран, умершими от болезней и умершими в плену – соответственно 240 тыс., 160 тыс. (вместе с жертвами самоубийств и несчастных случаев) и 190 тыс. человек. Тогда общие безвозвратные потери русской армии можно оценить в 2,2 млн человек. Общее же число русских пленных оценивается в 2,6 млн человек. В русском плену умерло примерно 15,5 тыс. германских и не менее 50 тыс. австро-венгерских солдат, а также около 10 тыс. турок. Общее число умерших от ран в германской армии оценивается в 320 тыс. человек. Учитывая, что на Восточный фронт приходится около 21,5 % всех убитых германских солдат, потери Германии в борьбе против России умершими от ран можно оценить в 69 тыс. человек. Число умерших от болезней и несчастных случаев в германской армии определяется в 166 тыс. человек. Из них на русский фронт может приходиться до 36 тыс. человек. Австрийцы потеряли умершими от ран 170 тыс. человек и умершими от болезней – 120 тыс. человек. Поскольку на русский фронт приходится 51,2 % всех потерь Австро-Венгрии (4273,9 тыс. человек из 8349,2 тыс.) , то число умерших от ран и умерших от болезней, относящихся к русскому фронту, можно оценить соответственно в 87 тыс. и 61 тыс. человек. Турки потеряли 68 тыс. умершими из ран и 467 тыс. умершими от болезней. Из них на русский фронт приходится соответственно 25 тыс. и 173 тыс. человек. Общие безвозвратные потери противников России в Первой мировой войне составили около 1133,5 тыс. человек. Соотношение общих безвозвратных потерь оказывается 1,9:1. Оно становится еще более благоприятным для русской стороны, чем соотношение только по убитым, за счет значительной смертности от болезней в турецкой армии.

Соотношение потерь в Первую мировую войну было значительно благоприятнее для русской армии, чем во Второй мировой войне, только благодаря тому, что в 1914–1918 годах на русском фронте главным образом воевали не германские, а гораздо менее боеспособные австро-венгерские войска.

Столь неблагоприятное для России (СССР) соотношение потерь в двух мировых войнах по отношению к потерям германских войск объясняется прежде всего общей экономической и культурной отсталостью России по сравнению с Германией и с западными союзниками. В случае со Второй мировой войной ситуация усугубилась вследствие особенностей сталинского тоталитаризма, разрушившего армию как эффективный инструмент ведения войны. Сталину не удалось, как он призывал, преодолеть в десять лет отставание от ведущих капиталистических стран, которое он определял в 50-100 лет. Зато он вполне остался в русле позднеимперской традиции, предпочитал побеждать не умением, а большой кровью, поскольку в создании высокопрофессиональной армии видел потенциальную угрозу режиму.

Из книги Топи их всех! автора Локвуд Чарльз

Потери японского торгового флота от американских подводных лодок во Второй мировой

Из книги Военно-морской флот Франции во Второй мировой войне автора Гаррос Л.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3 Успехи французского флота во Второй мировой войне Примечания:* - Успех одержан с участием кораблей или авиации союзников.P - Захвачен в качестве приза+ - Потоплен= - Получил серьезные повреждения1 - Корабль погиб на минах, выставленных в мае

Из книги Кто воевал числом, а кто – умением. Чудовищная правда о потерях СССР во Второй Мировой автора Соколов Борис Вадимович

Часть 1 Потери Советского Союза и Германии во Второй мировой войне: методы подсчетов и наиболее вероятные

Из книги «Длинная телеграмма» автора Кеннан Джордж Ф.

Критика официальной цифры безвозвратных потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне Советский Союз и Германия понесли наибольшие потери среди всех участников Второй мировой войны. Установление величины безвозвратных потерь как вооруженных сил, так и

Из книги Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты автора Осокин Александр Николаевич

Оценка истинной величины безвозвратных потерь Красной Армии Официальные цифры советских безвозвратных потерь оказываются в несколько раз меньше действительной величины, потому что учет безвозвратных потерь в Красной Армии был поставлен очень плохо. Командиры всех

Из книги Открытое письмо Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза партийным организациям, всем коммунистам Советского Союза автора

Проверка оценки безвозвратных потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне по ОБД «Мемориал» Полученную нами цифру потерь Красной Армии погибшими в 26,9 млн человек можно попытаться проверить по ОБД «Мемориал». Для этого надо попытаться сделать выборку и оценить,

Из книги автора

Оценка общего размера советских потерь и потерь мирного населения СССР в Великой Отечественной войне Общие безвозвратные потери населения СССР в Великой Отечественной войне, включая избыточную смертность от естественных причин, можно вычислить, оценив численность

Из книги автора

Оценка безвозвратных потерь вооруженных сил Германии во Второй мировой войне Безвозвратные потери вермахта вплоть до ноября 1944 года достаточно полно учтены по данным персонального (поименного) учета военно-учетными учреждениями Германии. В период с 1 сентября 1939 года

Из книги автора

Потери мирного населения и общие потери населения Германии во Второй мировой войне Большую трудность представляет собой определение потерь мирного немецкого населения. Например, число погибших в результате бомбардировки Дрездена союзной авиацией в феврале 1945 года

Из книги автора

Соотношение безвозвратных потерь вооруженных сил сторон на Азиатско-Тихоокеанском театре боевых действий В японской армии сдача в плен считалась поступком постыдным. Самурайский кодекс чести запрещал сдаваться в плен. Но не только самураи, т. е. лица японского

Из книги автора

Соотношение потерь сторон на Африкано-Европейском театре боевых действий Мы попытаемся подсчитать соотношение потерь убитыми и умершими от ран, т. е. основных боевых безвозвратных потерь, между вермахтом и его противниками на Африкано-Европейском театре боевых

Из книги автора

Часть 1: Особенности советского мировоззрения после Второй мировой войны, представленные с точки зрения официального советского пропагандистского аппарата: а. СССР до сих пор пребывает в антагонистическом «капиталистическом окружении», в котором не может быть

Из книги автора

Польша – последний этап на пути ко Второй мировой войне Есть один вопрос, на который никогда не давалось однозначного ответа: почему Запад, в первую очередь Великобритания, довольно спокойно отнесясь к захвату Гитлером не только бывших германских территорий, но даже

Из книги автора

Открытое письмо Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза партийным организациям, всем коммунистам Советского Союза Дорогие товарищи!Центральный Комитет КПСС считает необходимым обратиться к вам с открытым письмом, чтобы изложить свою позицию

5 435 000 4 100 000 1 440 000 Китай 517 568 000 17 250 521 3 800 000 7 000 000 750 000 7 900 000 (репрессии, бомбардировки, голод и т.д) и 3 800 000 (гражданская война) Япония 71 380 000 9 700 000 1 940 000 3 600 000 4 500 000 690 000 Румыния 19 933 800 2 600 000 550 500 860 000 500 000 500 000 Польша 34 775 700 1 000 000 425 000 580 000 990 000 5 600 000 Великобритания 47 760 000 5 896 000 286 200 280 000 192 000 92 673 США 131 028 000 16 112 566 405 399 652 000 140 000 3 000 Италия 44 394 000 3 100 000 374 000 350 000 620 000 105 000 Венгрия 9 129 000 1 200 000 300 000 450 000 520 000 270 000 Австрия 6 652 700 1 570 000 280 000 730 000 950 000 140 000 Югославия 15 400 000 3 741 000 277 000 600 000 345 000 750 000 Франция 41 300 000 6 000 000 253 000 280 000 2 673 000 412 000 Эфиопия 17 200 000 250 000 600 000 610 000 Финляндия 3 700 000 530 000 82 000 180 000 4 500 1 000 Греция 7 221 900 414 000 60 000 55 000 120 000 375 000 Филиппины 16 000 300 40 000 50 000 50 000 960 000 Канада 11 267 000 1 086 343 39 300 53 200 9 000 Нидерланды 8 729 000 280 000 38 000 14 500 57 000 182 000 Индия 311 820 000 2 393 891 36 300 26 000 79 500 3 000 000 Австралия 6 968 000 1 000 000 23 395 39 800 11 700 Бельгия 8 386 600 625 000 12 500 28 000 200 000 74 000 Таиланд 15 023 000 5 600 5 000 123 000 Бразилия 40 289 000 40 334 943 2 000 1 000 Швейцария 4 210 000 60 20 Болгария 6 458 000 339 760 22 000 58 000 2 519 Швеция 6 341 300 50 Бирма 16 119 000 30 000 60 000 1 070 000 Албания 1 073 000 28 000 50 000 30 000 Испания 25 637 000 47 000 15 070 35 000 452 ЮАР 10 160 000 410 056 8 681 14 400 14 600 Куба 4 235 000 100 Сингапур 727 600 80 000 Чехословакия 15 300 000 35 000 55 000 75 000 335 000 Дания 3 795 000 25 000 1 540 2 000 2 000 2 900 Португальский Тимор 500 000 55 000 Тихоокеанские острова 1 900 000 57 000 Французский Индокитай 24 600 000 1 000 2 020 000 Норвегия 2 944 900 75 000 7 800 5 000 18 000 2 200 Новая Зеландия 1 628 500 194 000 11 625 39 800 26 400 Ньюфаундленд 300 000 1 000 100 Исландия 118 900 200 Монголия 819 000 72 125 Мексика 19 320 000 100 Индонезия 69 435 000 4 000 000 Мальта 268 700 600 1 500 Иран 14 340 000 200 Малайзия 4 391 000 695 000 Ирак 3 698 000 1 000 Люксембург 295 000 2 200 7 000 12 000 1 800 Ирландия 2 930 000 200 Ливия 860 000 20 000 Корея (в составе Японии) 24 000 000 100 000 10 000 15 000 70 000 ВСЕГО 1 891 650 493 127 953 371 24 437 785 37 477 418 28 740 052 46 733 062 Страна Население
(на 1939 год) Мобилизовано
солдат Потери солдат
(все причины) Ранено солдат Пленные
солдаты Потери мирных жителей
(все причины)

Финансовые потери

Страна	Финансовые потери ($ млрд.)
СССР	610
США	137
Великобритания	150
Германия	300
Италия	100
Япония	150
Другие страны	350
Всего	2 600

Память о жертвах

На сегодняшний день (май 2016 года) установлено, что в ходе Великой Отечественной войны ВС Советского Союза потеряли около 8,9 млн. человек, сообщает со ссылкой на помощника замминистра обороны, члена совета военно-исторического общества Александра Кирилина. «8 миллионов 866 тысяч 400 человек - это цифра, которая была получена благодаря многолетнему исследованию архивов», сказал генерал-майор в эфире «РСН». «В это число входят боевые потери, погибшие в плену и пропавшие без вести», подчеркнул он. При этом он отметил, что «из плена на родину вернулись около 1,8 млн. человек».

Напишите отзыв о статье "Потери во Второй мировой войне"

Примечания

Литература

Харперская энциклопедия военной истории. СПб.: Полигон, 2000.
Военно-исторический журнал , 1990 г. № 3 с.14

Ссылки

, Москва, «Олма-Пресс», 2001, ISBN 5224015154
Арнтц Г. Людские потери во Второй мировой войне. В кн.: Итоги второй мировой войны. М.: Издательство иностранной литературы, 1957. Стр. 593-604
ru.fallen.io/ww2/
ww2stats.com/cas_ger_tot.html Human Losses in War World II, German Statistics and Documents

Предыстория

1939



Европейский ТВД

1940



Европейский ТВД

Африканский ТВД

1941



Европейский ТВД

1942

Европейский ТВД

Африканский ТВД

Юго-Восточная Азия

1943

Европейский ТВД

1944

Европейский ТВД

1945

Европейский ТВД



Азиатский ТВД

Последствия,
дипломатия

Отрывок, характеризующий Потери во Второй мировой войне

Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.

Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n"est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.

Существуют различные оценки потерь Советского Союза и Германии во время войны 1941-1945 гг. Различия связаны как со способами получения исходных количественных данных по разным группам потерь, так и с методами расчётов.

В России официальными данными о потерях в Великой Отечественной войне считаются данные, изданные группой исследователей под руководством консультанта Военно-мемориального центра ВС РФ Григория Кривошеева в 1993 г. Согласно уточнённым данным (2001 г.), потери были следующими:

Людские потери СССР - 6,8 млн. военнослужащих убитыми, и 4,4 млн. попавшими в плен и пропавшими без вести. Общие демографические потери (включающие погибшее мирное население) - 26,6 млн. человек;
Людские потери Германии - 4,046 млн. военнослужащих погибшими, умершими от ран, пропавшими без вести (включая 442,1 тыс. погибших в плену), ещё 910,4 тыс. вернулись из плена после войны;
Людские потери стран-союзниц Германии - 806 тыс. военнослужащих погибшими (включая 137,8 тыс. погибшими в плену), ещё 662,2 тыс. вернулись из плена после войны.
Безвозвратные потери армий СССР и Германии (включая военнопленных) - 11,5 млн. и 8,6 млн. чел. (не считая 1,6 млн. военнопленных после 9 мая 1945) соответственно. Соотношение безвозвратных потерь армий СССР и Германии с сателлитами составляет 1,3:1 .

История подсчёта и официального государственного признания потерь

Исследование потерь Советского Союза в войне фактически началось лишь в конце 1980-х гг. с приходом гласности. До этого в 1946 Сталин объявил о том, что СССР потерял в годы войны 7 миллионов человек . При Хрущёве эта цифра возросла до «более 20 миллионов» . Только в 1988-1993 гг. коллектив военных историков под руководством генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева провёл комплексное статистическое исследование архивных документов и других материалов, содержащих сведения о людских потерях в армии и на флоте, пограничных и внутренних войсках НКВД. При этом были использованы результаты работы комиссии Генерального штаба по определению потерь, возглавляемой генералом армии С. М. Штеменко (1966-1968 гг.) и аналогичной комиссии Министерства обороны под руководством генерала армии М. А. Гареева (1988 г.). Коллектив также был допущен к рассекреченным в конце 1980-х гг. материалам Генерального штаба и главных штабов видов Вооруженных Сил, МВД, ФСБ, погранвойск и других архивных учреждений бывшего СССР.

Итоговая цифра людских потерь в Великой Отечественной войне была впервые обнародована в округлённом виде («почти 27 млн чел. ») на торжественном заседании Верховного Совета СССР 8 мая 1990, посвященном 45-летию Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. В 1993 результаты исследования были опубликованы в книге «Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование», которая затем была переведена на английский язык. В 2001 вышло переиздание книги «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование».

Для определения масштабов людских потерь данный коллектив пользовался различными методами, в частности:

учётно-статистическим, то есть путём анализа имеющихся учётных документов (прежде всего, донесений о потерях личного состава Вооруженных Сил СССР),
балансовым, или методом демографического баланса, то есть путём сопоставления численности и возрастной структуры населения СССР на начало и конец войны.

В 1990-2000-е гг. в печати появлялись как работы, предлагающие поправки к официальным цифрам (в частности, за счёт уточнения статистических методик), так и полностью альтернативные исследования с сильно отличными данными о потерях. Как правило, в работах последнего типа оцениваемые людские потери намного превосходят официально признанные 26,6 млн чел.

Например, современный российский публицист Борис Соколов оценил общие людские потери СССР в 1939-1945 гг. в 43 448 тыс. человек, а общее число погибших в рядах Советских Вооруженных Сил в 1941-1945 гг. в 26,4 млн. человек (из них 4 млн человек погибло в плену). Если верить его расчётам о потере 2,6 млн. немецких солдат на советско-германском фронте, то соотношение потерь достигает 10:1. При этом, общие людские потери Германии в 1939-1945 гг. он оценил в 5,95 млн. человек (включая 300 тыс. погибших в концлагерях евреев, цыган и антинацистов). Его оценка погибших военнослужащих вермахта и Waffen-SS (включая иностранные формирования) составляет 3 950 тыс. человек). Однако надо учитывать, что Соколов в потери СССР включает и демографические потери (то есть те, кто мог бы родиться, но не родился), а для Германии такого подсчёта не ведёт. Подсчет общих потерь СССР основан на откровенной фальсификации: численность населения СССР на середину 1941 взята в 209,3 млн человек (на 12-17 млн человек выше реальной, на уровне 1959 года), на начало 1946 - в 167 млн. (на 3,5 млн выше реальной), - что в сумме как раз дает разницу между официальной и соколовской цифрами. Подсчёты Б. В. Соколова повторяются во многих изданиях и СМИ (в фильме НТВ «Победа. Одна на всех», интервью и выступлениях писателя Виктора Астафьева, книге И. В. Бестужева-Лады «Россия накануне XXI века» и др.)

Людские потери

Общая оценка

Группа исследователей под руководством Г. Ф. Кривошеева оценивает общие людские потери СССР в Великой Отечественной войне, определённые методом демографического баланса, в 26,6 млн человек . Сюда входят все погибшие в результате военных и иных действий противника, умершие вследствие повышенного уровня смертности в период войны на оккупированной территории и в тылу, а также лица, эмигрировавшие из СССР в годы войны и не вернувшиеся после её окончания. Для сравнения, по оценкам того же коллектива исследователей, убыль населения России в Первую мировую войну (потери военнослужащих и гражданского населения) составила 4,5 млн человек, а аналогичная убыль в Гражданской войне - 8 млн человек.

Что касается полового состава умерших и погибших, то подавляющее большинство, естественно, приходилось на мужчин (около 20 млн). В целом к концу 1945 численность женщин в возрасте от 20 до 29 лет вдвое превышала в СССР численность мужчин того же возраста.

Рассматривая работу группы Г. Ф. Кривошеева, американские демографы С. Максудов и М. Элман приходят к выводу о том, что данная ей оценка людских потерь в 26-27 миллионов относительно надёжна. Они, однако, указывают как на возможность недооценки числа потерь за счёт неполного учёта населения территорий, присоединённых СССР перед войной и в конце войны, так и на возможность завышения потерь за счёт неучёта эмиграции из СССР в 1941-45 годы. Кроме того, официальные подсчёты не учитывают падение уровня рождаемости, за счёт которого население СССР к концу 1945 должно было бы быть ориентировочно на 35-36 миллионов человек больше, чем при отсутствии войны. Впрочем, эта цифра признаётся ими гипотетической, поскольку она базируется на недостаточно строгих допущениях.

По мнению другого зарубежного исследователя М. Хайнеса, цифра 26,6 миллионов, полученная группой Г. Ф. Кривошеева, задаёт лишь нижний предел всех потерь СССР в войне. Общая убыль населения с июня 1941 по июня 1945 составила 42,7 миллионов человек, и эти цифра соответствует верхнему пределу. Поэтому реальное число военных потерь находится в данном промежутке. Ему, однако, возражает М. Харрисон, который на основе статистических подсчётов приходит к выводу о том, что даже учитывая некоторую неопределённость при оценке эмиграции и снижения уровня рождаемости реальные военные потери СССР должны оцениваться в пределах от 23,9 до 25,8 миллионов человек .

Военнослужащие

По данным министерства обороны России безвозвратные потери в ходе боевых действий на советско-германском фронте с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. составили 8 860 400 советских военнослужащих. Источником послужили рассекреченные в 1993 году данные - 8 668 400 военнослужащих и данные, полученные в ходе поисковых работ Вахт Памяти и в исторических архивах. Из них (согласно данным 1993 года):

Убито, умерло от ран и болезней, небоевые потери - 6 885 100 чел., в том числе

Убиты - 5 226 800 чел.
Погибли от нанесенных ранений - 1 102 800 чел.
Погибли от различных причин и несчастных случаев, расстреляны - 555 500 чел.

По данным М. В. Филимошина во время Великой Отечественной войны попало в плен и пропало без вести 4 559 000 советских военнослужащих и 500 тыс. военнообязанных, призванных по мобилизации, но не зачисленных в списки войск.

Согласно данным Г. Ф. Кривошеева: во время Великой Отечественной войны всего пропали без вести и попали в плен 3 396 400 военнослужащих; вернулись из плена 1 836 000 военнослужащих, не вернулись (погибли, эмигрировали) - 1 783 300.

Гражданское население

Группа исследователей под руководством Г. Ф. Кривошеева оценила потери гражданского населения СССР в Великой Отечественной войне приблизительно в 13,7 млн человек . Итоговая цифра 13.684.692 чел. складывается из следующих составляющих:

было преднамеренно истреблено на оккупированной территории - 7.420.379 чел.
умерло и погибло от жестоких условий оккупационного режима (голод, инфекционные болезни, отсутствие медицинской помощи и т. п.) - 4.100.000 чел.
погибло на принудительных работах в Германии - 2.164.313 чел. (ещё 451.100 чел. по разным причинам не возвратились и стали эмигрантами)

Однако мирное население несло также большие потери от боевого воздействия противника в прифронтовых районах, блокадных и осажденных городах. Полные статистические материалы по рассматриваемым видам потерь гражданского населения отсутствуют.

По оценкам С. Максудова, на оккупированных территориях и в блокадном Ленинграде погибло около 7 млн человек (из них 1 млн в блокадном Ленинграде, 3 млн. - евреи-жертвы Холокоста), а ещё около 7 млн человек погибло в результате повышенной смертности на неоккупированных территориях.

Имущественные потери

За годы войны на советской территории было разрушено 1710 городов и посёлков городского типа и более 70 тыс. сёл и деревень, 32 тыс. промышленных предприятий, разгромлено 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов. Государственная комиссия установила, что материальный ущерб составлял около 30 процентов национального богатства Советского Союза, а в районах, подвергшихся оккупации, - около двух третей. В целом материальные потери Советского Союза оцениваются суммой около 2 трлн. 600 млрд рублей. Для сравнения национальное богатство Англии уменьшилось лишь на 0,8 процента, Франции - на 1,5 процента, а США материальных потерь, по существу, избежали.

Потери Германии и их союзников

Людские потери

В войну против Советского Союза немецким командованием было вовлечено население оккупированных стран путем вербовки добровольцев. Таким образом появлялись отдельные воинские формирования из числа граждан Франции, Нидерландов, Дании, Норвегии, Хорватии, а также из граждан СССР, оказавшихся в плену или на оккупированной территории (русские, украинские, армянские, грузинские, азербайджанские, мусульманские и др.). Как именно учитывались потери этих формирований, чёткой информации в немецкой статистике нет.

Также постоянным препятствием для определения реального числа потерь личного состава войск являлось смешивание потерь военнослужащих с потерями гражданского населения. По этой причине в Германии, Венгрии, и Румынии потери вооруженных сил значительно уменьшены, так как часть их учтена в числе жертв гражданского населения. (200 тыс. чел. потери военнослужащих, а 260 тыс. - гражданского населения). Например, в Венгрии это соотношение было «1:2» (140 тыс. - потери военнослужащих и 280 тыс. - потери гражданского населения). Всё это существенно искажает статистику о потерях войск стран, воевавших на советско-германском фронте.

В немецкой радиотелеграмме, исходящей от отдела по учету потерь вермахта от 22 мая 1945 г., адресованной генерал-квартирмейстеру ОКВ, приводятся следующие сведения:

По справке организационного отдела ОКХ от 10 мая 1945 г., только сухопутные силы, включая войска СС (без ВВС и ВМС), за период с 1 сентября 1939 г. по 1 мая 1945 г. потеряли 4 миллиона 617,0 тыс. чел.

За два месяца до смерти Гитлер в одном из выступлений объявил, что Германия потеряла 12,5 млн убитыми и ранеными, из которых половина - убитыми. Этим сообщением он, фактически, опроверг оценки масштабов людских потерь, сделанные другими фашистскими лидерами и правительственными органами.

Генерал Йодль после окончания военных действий заявил, что Германия, в общей сложности, потеряла 12 млн 400 тыс. чел., из которых 2,5 млн убитыми, 3,4 млн пропавшими без вести и пленными и 6,5 млн ранеными, из которых примерно 12-15 % не вернулись в строй по тем или иным причинам.

Согласно приложению к закону ФРГ “О сохранении мест захоронения” общее число захороненных на территории СССР и Восточной Европы немецких солдат составляет 3,226 млн, из которых известны имена 2,395 млн.

Военнопленные Германии и её союзников

Сведения о количестве военнопленных вооруженных сил Германии и союзных ей стран, учтенных в лагерях НКВД СССР по состоянию на 22 апреля 1956 г.

Национальность	Всего учтено военнопленных	Освобождено и репатриировано	Умерло в плену

Австрийцы
Чехи и словаки
Французы
Югославы

Голландцы
Бельгийцы
Люксембуржцы


Норвежцы
Прочие Национальности
Итого по вермахту



Итальянцы

Итого по союзникам

Всего военнопленных

Альтернативные теории

В 1990—2000-е годы в российской печати появились публикации с данными о потерях, сильно отличающихся от принятых исторической наукой. Как правило, при этом оцениваемые советские потери намного превосходят приводимые историками.

Например, современный российский публицист Борис Соколов оценил общие людские потери СССР в 1939—1945 годы в 43 448 тыс. человек, а общее число погибших в рядах Советских Вооруженных Сил в 1941—1945 гг. в 26,4 миллионов человек (из них 4 миллиона человек погибло в плену). Согласно его расчётам о потере 2,6 млн. немецких солдат на советско-германском фронте, то соотношение потерь достигает 10:1. При этом, общие людские потери Германии в 1939—1945 годы он оценил в 5,95 млн. человек (включая 300 тыс. погибших в концлагерях евреев, цыган и антинацистов). Его оценка погибших военнослужащих вермахта и Waffen-SS (включая иностранные формирования) составляет 3 950 тыс. человек). Однако надо учитывать, что Соколов в потери СССР включает и демографические потери (то есть те, кто мог бы родиться, но не родился), а для Германии такого подсчёта не ведёт. Подсчет общих потерь СССР основан на откровенной фальсификации: численность населения СССР на середину 1941 взята в 209,3 млн человек (на 12-17 млн человек выше реальной, на уровне 1959 года), на начало 1946 — в 167 млн. (на 3,5 млн ниже реальной), — что в сумме как раз дает разницу между официальной и соколовской цифрами. Подсчёты Б. В. Соколова повторяются во многих изданиях и СМИ (в фильме НТВ «Победа. Одна на всех», интервью и выступлениях писателя Виктора Астафьева, книге И. В. Бестужева-Лады «Россия накануне XXI века» и др.)

В противовес весьма спорным публикациям Соколова существуют работы других авторов, многие из которых движимы установлением реальной картины происходившего, а не требованиями современной политической конъюнктуры. Из общего ряда выбивается работа Гарибяна Игоря Людвиговича. Автор использует открытые официальные источники и данные, явно указывая на несостыковки в них, акцентирует внимание на методах, использованных для манипуляций статистикой. Интересны методы, которые он использовал для собственной оценки потерь Германии: женский перевес в половозрастной пирамиде, балансовый метод, метод оценки по структуре пленных и оценка по ротации армейский соединений. Каждый метод дает схожие результаты - от 10 до 15 млн. человек безвозвратных потерь, без учета потерь стран сателлитов. Полученные результаты зачастую подтверждаются косвенными, а иногда и прямыми фактами из официальных немецких источников. В работе сознательно сделан уклон на косвенность множественных фактов. Такие данные сложнее фальсифицировать, потому как совокупность фактов и их перипетий при фальсификации предусмотреть невозможно, а значит попытки подтасовки не выдержат проверки под разными способами оценки.

Каковы были потери населения СССР за время II мировой войны? Сталин заявил, что они равнялись 7 миллионам, Хрущев - 20-ти. Однако, есть основание ли считать, что они были значительно большими?
К началу войны население СССР составляло 197.500.000 чел. "Естественный" прирост населения с 1941 - 1945 г. 13.000.000 чел.. а "естественная" убыль - 15.000.000 чел., так как шла война.
К 1946 году население СССР должно было бы равняться 195.500.000 чел. Однако в это время оно равнялось лишь 168.500.000 чел. Следовательно потери населения за время войны 27.000.000 чел. Интересен факт: население присоединенных в 1939 г. республик и территорий равно 22.000.000 чел. Однако в 1946 году оно равнялось 13 млн. Дело в том, что 9 млн. человек эмигрировали. В Германию переселилось 2 млн. немцев (или тех, кто назвался немцами), в Польшу - 2 млн. поляков (или тех, кто знал несколько слов из польского наречия), 5 млн. жителей западных областей СССР переселились в страны Запада.
Итак, прямые потери от войны: 27 млн. - 9 млн. = 18 млн. чел. 8 млн. чел. из 18 млн. - это мирные жители: 1 млн поляков, погибших от рук бандеровцев, 1 млн. погибших во время блокады Ленинграда, 2 млн. гражданских лиц, причисленных фашистами к лицам, способным взяться за оружие (возраст от 15 до 65 лет) и содержавшихся в концлагерях вместе с советскими военнопленными, 4 млн. советских граждан, причисленных фашистами к коммунистам, партизанам и пр. Погиб каждый десятый советский человек.

Потери Красной армии - 10 млн. чел.

Каковы были потери населения Германии за время II мировой войны? К началу войны население собственно Германии составляло 74.000.000 чел. Население же Третьего рейха - 93 млн. чел. К осени 1945 года население Германии (Фатерлянд, не весь Третий рейх) равнялось 52.000.000 чел. Иммигрировали из числа "фольксдойче" в страну более 5 млн. германцев. Итак, потери Германии: 74 млн. - 52 млн. + 5 млн. = 27 млн. чел.

Следовательно потери населения Германии за время войны 27.000.000 чел. Эмигрировали из Германии около 9 млн. чел.
Прямые военные потери Германии - 18 млн. чел. 8 млн. из них - это мирные жители, погибшие в результате авианалетов авиации США и Британии, в результате артобстрелов. Германия утратила около трети населения! К октябрю 1946 года в З. Германию прибыло ещё более 13 млн. фольксдойче из Эльзаса и Лотарингии (там жило около 2,2 млн. чел. фольксдойче ) , Саара (0,8 млн. чел. ) , Силезии (10 млн. чел.), Судетской обл. (3,64 млн. чел. ), Познани (1 млн. чел.), Прибалтики (2 млн. чел.), Данцига и Мемеля (0,54 млн. чел.) и др. мест. Население Германии стало равняться 66 млн. чел. На немецкое население вне территории оккупационных зон начались гонения. Немцы вышвыривались из своих домов, и их зачастую забивали прямо на улицах. Негерманское население не жалело ни детей, ни стариков. Именно из-за этого начался массовый исход немцев и тех, кто с ними сотрудничал. К немцам себя причислили кашубы со шлензаками. Они также отправились в западные оккупационные зоны.

Примечание редакции. На протяжении 70 лет сначала высшее руководство СССР (переписав историю), а позже правительство Российской Федерации поддерживали чудовищную и циничную ложь о величайшей трагедии ХХ века - Второй мировой войне

Примечание редакции . На протяжении 70 лет сначала высшее руководство СССР (переписав историю), а позже правительство Российской Федерации поддерживали чудовищную и циничную ложь о величайшей трагедии ХХ века — Второй мировой войне, главным образом приватизировав победу в ней и умолчав о её цене и роли других стран в исходе войны. Сейчас в России из победы сделали парадную картинку, на всех уровнях поддерживают победобесие, а культ георгиевской ленты достиг настолько уродливой формы, что фактически перерос в откровенное глумление над памятью миллионов павших людей. И пока весь мир скорбит по тем, кто погиб, сражаясь с нацизмом, или же стал его жертвой, эРэФия устраивает кощунственный шабаш. И за эти 70 лет так окончательно и не выяснено точное количество потерь советских граждан в той войне. Кремлю это не интересно, как и не заинтересован он в обнародовании статистики погибших военных ВС РФ на Донбассе, в российско-украинской войне, которую он же и развязал. Лишь некоторые, кто не поддался влиянию роспропаганды, пытаются выяснить точное количество потерь в ВМВ.

В статье , которую мы предлагаем вашему вниманию, самое важное то, что на судьбы скольких миллионов людей плевала советская и российская власть, при этом всячески пиарясь на их подвиге.

Оценки потерь советских граждан во Второй мировой имеют огромный разброс: от 19 до 36 млн. Первым подробные подсчёты произвёл русский эмигрант, демограф Тимашев в 1948-м — у него получилось 19 млн. Максимальную цифру называл Б. Соколов — 46 млн. Последние подсчёты показывают, что только военных СССР потерял 13,5 млн человек, всего же потери — свыше 27 млн.

По окончании войны, задолго до каких-либо историко-демографических исследований, Сталин назвал цифру — 5,3 млн человек военных потерь. Он включил в неё и пропавших без вести (очевидно, в большинстве случаев — пленных). В марте 1946 года в интервью корреспонденту газеты «Правда» людские потери были оценены генералиссимусом в 7 млн. Увеличение произошло за счёт гражданских лиц, умерших на оккупированной территории или угнанных в Германию.

На Западе эта цифра была воспринята скептически. Уже в конце 1940-х появились первые, противоречащие советским данным, расчёты демографического баланса СССР за военные годы. Показательный пример — исчисления русского эмигранта, демографа Н. С. Тимашева, опубликованные в нью-йоркском «Новом журнале» в 1948 году. Вот его методика.

Всесоюзная перепись населения СССР 1939 года определила его численность в 170,5 млн. Прирост в 1937-1940 гг. достигал, по его предположению, почти 2% за каждый год. Следовательно, население СССР к середине 1941-го должно было достигнуть 178,7 млн. Но в 1939-1940 гг. к СССР были присоединены Западная Украина и Белоруссия, три балтийских государства, карельские земли Финляндии, а Румыния вернула Бессарабию и Северную Буковину. Поэтому, за вычетом карельского населения, ушедшего в Финляндию, поляков, бежавших на Запад, и немцев, репатриированных в Германию, эти территориальные приобретения дали прирост населения в 20,5 млн. Учитывая, что уровень рождаемости на присоединённых территориях была не более 1% в год, то есть ниже, чем в СССР, а также принимая во внимание краткость временного отрезка между их вхождением в СССР и началом Второй мировой войны, автор определил прирост населения для этих территорий к середине 1941 года в 300 тыс. Последовательно сложив вышеприведённые цифры, он получил 200,7 млн., проживавших в СССР накануне 22 июня 1941 года.

Далее Тимашев разделил 200 млн на три возрастные группы, опять же опираясь на данные Всесоюзной переписи 1939 года: взрослые (старше 18 лет) — 117,2 млн, подростки (от 8 до 18 лет) — 44,5 млн, дети (моложе 8 лет) — 38,8 млн. При этом он учёл два немаловажных обстоятельства. Первое: в 1939-1940 гг. из детского возраста перешли в группу подростков два очень слабых годовых потока, родившихся в 1931-1932 гг., во время голода, который охватил значительные пространства СССР и негативно сказался на численности подростковой группы. Второе: в бывших польских землях и балтийских государствах лиц старше 20 лет оказалось больше, нежели в СССР.

Эти три возрастные группы Тимашев дополнил числом советских заключённых. Сделал он это следующим образом. Ко времени выборов депутатов Верховного Совета СССР в декабре 1937 года население СССР достигало 167 млн, из них избиратели составили 56,36% от общей цифры, а население старше 18 лет, по данным Всесоюзной переписи 1939 года, достигло 58,3%. Полученная разница в 2%, или 3,3 млн, по его мнению, и составила население ГУЛАГа (включая число расстрелянных). Это оказалось близко к истине.

Далее Тимашев перешёл к послевоенным цифрам. Численность избирателей, включенных в списки для голосования по выборам депутатов Верховного Совета СССР весной 1946 года, составила 101,7 млн. Прибавив к этой цифре 4 млн вычисленных им заключённых ГУЛАГа, он получил 106 млн взрослого населения в СССР на начало 1946 года. Рассчитывая подростковую группу, он взял за основу 31,3 млн учащихся начальной и средней школы в 1947/48 учебном году, сопоставил с данными 1939 года (31,4 млн школьников в границах СССР до 17 сентября 1939 года) и получил цифру в 39 млн. Рассчитывая детскую группу, он исходил из того, что к началу войны рождаемость в СССР составляла приблизительно 38 на 1000, во второй четверти 1942 она сократилась на 37,5%, а за 1943-1945 гг. — наполовину.

Вычитая из каждой годовой группы процент, полагающийся по нормальной таблице смертности для СССР, он получил на начало 1946 года 36 млн детей. Таким образом, по его статистическим выкладкам, в СССР в начале 1946 года проживало 106 млн взрослых, 39 млн подростков и 36 млн детей, а всего — 181 млн. Вывод Тимашева таков: численность населения СССР в 1946 года была на 19 млн меньше, чем в 1941 году.

Примерно к таким же результатам приходили и другие западные исследователи. В 1946 году под эгидой Лиги Наций вышла книга Ф. Лоримера «Население СССР». По одной из его гипотез, в ходе войны население СССР уменьшилось на 20 млн.

В опубликованной в 1953 году статье «Людские потери во Второй мировой войне» немецкий исследователь Г. Арнтц пришёл к заключению, что «20 млн человек — это наиболее приближающаяся к истине цифра общих потерь Советского Союза во Второй мировой войне». Сборник, включающий эту статью, был переведён и в 1957 году издан в СССР под заглавием «Итоги Второй мировой войны». Таким образом, спустя четыре года после смерти Сталина советская цензура пропустила в открытую печать цифру 20 млн, тем самым косвенно признав её верной и сделав её достоянием, по крайней мере, специалистов: историков, международников и т.д.

Лишь в 1961 году Хрущёв в письме шведскому премьер-министру Эрландеру признал, что война с фашизмом «унесла два десятка миллионов жизней советских людей». Таким образом, по сравнению со Сталиным Хрущёв увеличил советские людские потери почти в 3 раза.

В 1965 году, по случаю 20-летия Победы, Брежнев сказал о «более 20 миллионах» человеческих жизней, потерянных советским народом в войне. В изданном тогда же 6-м, заключительном, томе фундаментальной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» было заявлено, что из 20 млн погибших почти половину «составляют военные и мирные жители, убитые и замученные гитлеровцами на оккупированной советской территории». По сути, спустя 20 лет после окончания войны Министерство обороны СССР признавало гибель 10 млн советских военнослужащих.

Спустя четыре десятилетия руководитель Центра военной истории России Института российской истории РАН профессор Г. Куманев в подстрочном комментарии поведал правду о подсчётах, которые проводили военные историки в начале 1960-х при подготовке «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза»: «Наши потери в войне были тогда определены в 26 млн. Но высокими инстанциями оказалась принятой цифра "свыше 20 млн"».

В результате «20 миллионов» не только прижились на десятилетия в исторической литературе, но и стали частью национального самосознания.

В 1990 году М. Горбачёв обнародовал новую цифру потерь, полученную в результате исследований учёных-демографов, — «почти 27 миллионов человек».

В 1991 году вышла книга Б. Соколова «Цена победы. Великая Отечественная: неизвестное об известном». В ней прямые военные потери СССР исчислялись примерно в 30 млн, в том числе 14,7 млн военнослужащих, а «действительные и потенциальные потери» - в 46 млн, включая 16 млн не родившихся детей».

Чуть позже Соколов уточнил эти цифры (вывел новые потери). Цифру потерь он получил следующим образом. Из численности советского населения на конец июня 1941 года, определённого им в 209,3 млн., он вычел 166 млн, проживавших, по его мнению, в СССР на 1 января 1946 года, и получил 43,3 млн погибших. Затем из полученного числа вычел безвозвратные потери Вооружённых сил (26,4 млн) и получил безвозвратные потери мирного населения — 16,9 млн.

«Можно назвать близкое к действительности число убитых красноармейцев за всю войну, если определить тот месяц 1942 года, когда потери Красной Армии погибшими учитывались наиболее полно и когда она почти не имела потерь пленными. По ряду соображений в качестве такого месяца мы выбрали ноябрь 1942 года и распространили полученное для него соотношение числа погибших и раненых на весь период войны. В результате мы пришли к цифре в 22,4 млн убитых в бою и умерших от ран, болезней, несчастных случаев и расстрелянных по приговору трибуналов советских военнослужащих».

К полученным таким способом 22,4 млн он прибавил 4 млн бойцов и командиров Красной армии, погибших в неприятельском плену. Так и получилось 26,4 млн безвозвратных потерь, понесённых Вооружёнными силами.

Помимо Б. Соколова, аналогичные расчеты провели Л. Поляков, А. Кваша, В. Козлов и др. Методическая слабость подобного рода расчётов очевидна: исследователи исходили из разницы между численностью советского населения в 1941 году, которая известна очень приблизительно, и численностью послевоенного населения СССР, которую точно определить практически невозможно. Именно эту разницу они и сочли общими людскими потерями.

В 1993 году вышло в свет статистическое исследование «Гриф секретности снят: потери Вооружённых сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах», подготовленное коллективом авторов, который возглавлял генерал Г. Кривошеев. Основным источником статистических данных стали ранее секретные архивные документы, прежде всего — отчётные материалы Генерального штаба. Однако потери целых фронтов и армий в первые месяцы, и авторы оговорили это особо, были получены ими расчётным путём. К тому же в отчётность Генерального штаба не вошли потери подразделений, организационно не входивших в состав советских Вооружённых сил (армия, флот, пограничные и внутренние войска НКВД СССР), но принимавших непосредственное участие в боях: народное ополчение, партизанские отряды, группы подпольщиков.

Наконец, явно преуменьшено и число военнопленных и пропавших без вести: эта категория потерь, по отчётности Генерального штаба, насчитывает 4,5 млн, из которых 2,8 млн остались живы (были репатриированы после окончания войны или вторично призваны в ряды Красной армии на освобождённой от оккупантов территории), и, соответственно, общее число не возвратившихся из плена, включая и тех, кто не пожелал вернуться в СССР, составило 1,7 млн.

В итоге статистические данные справочника «Гриф секретности снят» сразу были восприняты как нуждающиеся в уточнениях и дополнениях. И в 1998 году благодаря публикации В. Литовкина «В годы войны наша армия потеряла 11 млн 944 тыс. 100 человек» эти данные пополнились на 500 тысяч запасников-резервистов, призванных в армию, но ещё не зачисленных в списки воинских частей и погибших по пути на фронт.

В исследовании В. Литовкина говорится, что с 1946 по 1968 годы специальная комиссия Генерального штаба, возглавляемая генералом С. Штеменко, готовила статистический справочник о потерях 1941-1945 гг. По окончании работы комиссии Штеменко доложил министру обороны СССР маршалу А. Гречко: «Принимая во внимание, что статсборник содержит сведения государственной важности, обнародование которых в печати (включая и закрытую) или иным путём в настоящее время не вызывается необходимостью и нежелательно, сборник предполагается хранить в Генеральном штабе как особый документ, к ознакомлению с которым будет допускаться строго ограниченный круг лиц». И подготовленный сборник находился за семью печатями, пока коллектив под руководством генерала Г. Кривошеева не обнародовал его сведения.

Исследование В. Литовкина посеяло ещё большие сомнения в полноте сведений, опубликованных в сборнике «Гриф секретности снят», ибо возник закономерный вопрос: все ли данные, содержащиеся в «статсборнике комиссии Штеменко», были рассекречены?

Например, по приведённым в статье данным, за годы войны органами военной юстиции было осуждено 994 тысячи человек, из них 422 тысячи направили в штрафные подразделения, 436 тысяч — в места заключения. Оставшиеся 136 тысяч, по-видимому, были расстреляны.

И всё же справочник «Гриф секретности снят» существенно расширил и дополнил представления не только историков, но и всего российского общества о цене Победы 1945 года. Достаточно сослаться на статистическую выкладку: с июня по ноябрь 1941-го Вооружённые силы СССР ежесуточно теряли 24 тыс. человек, из них 17 тыс. убитыми и до 7 тыс. ранеными, а с января 1944 по май 1945-го — 20 тыс. человек, из них 5,2 тыс. убитыми и 14,8 тыс. ранеными.

В 2001 году появилось значительно расширенное статистическое издание — «Россия и СССР в войнах ХХ века. Потери вооружённых сил». Авторы дополнили материалы Генштаба донесениями войсковых штабов о потерях и извещениями военкоматов о погибших и пропавших без вести, которые рассылались родственникам по месту жительства. И полученная им цифра потерь возросла до 9 млн 168 тыс. 400 человек. Эти данные были воспроизведены во 2 томе коллективного труда сотрудников Института российской истории РАН «Население России в ХХ веке. Исторические очерки», изданном под редакцией академика Ю. Полякова.

В 2004 году увидело свет второе, исправленное и дополненное, издание книги руководителя Центра военной истории России Института российской истории РАН профессора Г. Куманева «Подвиг и подлог: Страницы Великой Отечественной войны 1941-1945». В ней приведены данные о потерях: около 27 млн советских граждан. А в подстрочных комментариях к ним появилось то самое, упомянутое выше, дополнение, разъясняющее, что подсчёты военных историков ещё в начале 1960-х дали цифру в 26 млн, но «высокие инстанции» предпочли принять за «историческую правду» иное: «свыше 20 млн».

Между тем историки и демографы продолжали искать новые подходы к выяснению величины потерь СССР в войне.

Интересным путём пошёл историк Ильенков, служивший в Центральном архиве Министерства обороны РФ. Он попытался вычислить безвозвратные потери личного состава Красной армии на основании картотек безвозвратных потерь рядового, сержантского и офицерского составов. Эти картотеки начали создаваться, когда 9 июля 1941 года был организован отдел учёта персональных потерь в составе Главного управления формирования и комплектования Красной армии (ГУФККА). В обязанности отдела входили персональный учёт потерь и составление алфавитной картотеки потерь.

Учёт вели по следующим категориям: 1) погибшие — по донесениям воинских частей, 2) погибшие — по донесениям военкоматов, 3) пропавшие без вести — по донесениям воинских частей, 4) пропавшие без вести — по донесениям военкоматов, 5) умершие в немецком плену, 6) умершие от болезней, 7) умершие от ран — по донесениям воинских частей, умершие от ран — по донесениям военкоматов. Одновременно учитывались: дезертиры; военнослужащие, осуждённые на заключение в исправительно-трудовые лагеря; приговорённые к высшей мере наказания — расстрелу; снятые с учёта безвозвратных потерь как оставшиеся в живых; находящиеся на подозрении в том, что служили у немцев (так называемые «сигнальные»), и бывшие в плену, но оставшиеся в живых. Эти военные не включались в перечень безвозвратных потерь.

После войны картотеки поступили на хранение в Архив Министерства обороны СССР (ныне Центральный архив Министерства обороны РФ). С начала 1990-х в архиве приступили к подсчёту учётных карточек по буквам алфавита и категориям потерь. На 1 ноября 2000 года было обработано 20 букв алфавита, по оставшимся необсчитанными 6 буквам был проведён предварительный подсчёт, имеющий колебания в большую или меньшую сторону на 30-40 тысяч персоналий.

Обсчитанные 20 букв по 8 категориям потерь рядового и сержантского состава Красной армии дали следующие цифры: 9 млн 524 тыс. 398 человек. При этом 116 тыс. 513 человек были сняты с учёта безвозвратных потерь как оказавшиеся живыми по донесениям военкоматов.

Предварительный подсчёт по 6 необсчитанным буквам дал 2 млн 910 тыс. человек безвозвратных потерь. Итог подсчётов получился таким: 12 млн 434 тыс. 398 красноармейцев и сержантов потеряла Красная армия в 1941-1945 гг. (Напомним, что это без потерь Военно-морского флота, внутренних и пограничных войск НКВД СССР.)

По такой же методике обсчитывалась алфавитная картотека безвозвратных потерь офицерского состава Красной армии, которая также хранится в ЦАМО РФ. Они составили около 1 млн 100 тыс. человек.

Таким образом, Красная армия в ходе Второй мировой войны потеряла погибшими, пропавшими без вести, умершими от ран, болезней и в плену 13 млн 534 тыс. 398 бойцов и командиров.

Эти данные на 4 млн 865 тыс. 998 человек превышают безвозвратные потери Вооружённых сил СССР (списочный состав) по данным Генерального штаба, куда вошли Красная армия, военные моряки, пограничники, внутренние войска НКВД СССР.

Наконец, отметим ещё одну новую тенденцию в изучении демографических итогов Второй мировой войны. До распада СССР не было необходимости в оценке людских потерь для отдельных республик или национальностей. И только на исходе ХХ века Л. Рыбаковский попытался рассчитать приблизительную величину людских потерь РСФСР в её тогдашних границах. По его оценкам, она составила примерно 13 млн человек — чуть меньше половины общих потерь СССР.

(Цитаты: С. Голотик и В. Минаев — «Демографические потери СССР в Великой Отечественной войне: история подсчётов», «Новый исторический вестник», №16, 2007.)