Красота

Мария Башкирцева – девушка-роза. Мария Башкирцева

Марию Башкирцеву в равной степени можно считать русской, французской и украинской художницей. На Полтавщине она родилась и провела свое детство, ранняя юность девушки прошла в семейных путешествиях по Европе, а недолгая изобразительная деятельность сосредоточилась главным образом в Париже. Башкирцева стала не только первой женщиной, но и первым русским художником, чьи работы приобрел Лувр. Однако знаменитой эту незаурядную личность сделала посмертная публикация ее дневников, которые Мария вела с двенадцатилетнего возраста. Их множественное издание на различных языках стало своеобразным бестселлером XIX — начала XX века. Ее опубликованные записи произвели глубокое впечатление на известных творческих людей того периода и продолжают вдохновлять наших современников.

Статья расскажет о короткой, но необыкновенной жизни художницы Марии Башкирцевой, ее дарованиях, талантах и творчестве, о ее прославленном дневнике с приведенными из него цитатами.

Детство и ранняя юность

Возраст Башкирцевой Марии Константиновны в посмертном издании ее дневников был несколько изменен. Согласно записям, найденным в Национальной библиотеке Франции, дата ее рождения — 1858 год, 24 ноября. Отец Константин Башкирцев, действительный статский советник и предводитель местного дворянства, владел в Полтавской губернии имением Гавронцы, где Мария и появилась на свет. Но первые детские годы девочка провела в Черняковке, во владениях полковника Черняка, недалеко от воспетой Гоголем Диканьки. Родители ее развелись, и мама, до замужества Бабанина, переехала в имение своего отца, что находилось в Харьковской губернии.

С мая 1870 года десятилетняя Муся, как ласково звали ее дома, с матерью, дедушкой и тетей едет в Европу. Два года семейство путешествует по Австрии и Швейцарии, останавливаясь в Вене, Баден-Бадене, Женеве, и заканчивает свои странствия во Франции, где после посещения Парижа селится в Ницце. Здесь Мария Башкирцева начинает на французском языке вести свой судьбоносный дневник, первые записи которого датированы 1870 годом. Ее путешествия на этом не закончились, она часто ездила с семьей по Италии, на Украину навестить отца, в Санкт-Петербург и Москву.

Образование

Для Муси нанимали гувернанток и учителей. Это было лучшее образование для тринадцатилетней девочки того времени. Она сама выбирала предметы, и круг интересов Марии оказался чрезвычайно широким. Помимо обязательных танцев, изобразительного искусства, вокала и музыки больше всего ее интересовали языки, история, литература, философия. Словно предвидя недолгий срок своей жизни, она озабочена скоротечностью времени. Девочка решает уделять занятиям по девять часов ежедневно. Ее жажда познать как можно больше и быстрее сравнима с неутолимой страстью.

«Когда я кончу Тита Ливия, я примусь за историю Франции Мишле. Я знаю Аристофана, Плутарха, Геродота, отчасти Ксенофонта… Еще Эпиктета, но, право, все это далеко недостаточно. И потом Гомера — его я знаю отлично; немножко также — Платона».

Она слишком требовательна и к себе, и своим преподавателям. В ожидании учительницы, негодуя, что та задерживается, Мария пишет в дневнике:

«Уже полтора часа жду учительницу; она, как всегда, опаздывает. Я вне себя от досады и возмущения. Из-за нее я трачу время попусту. Ведь мне 13 лет, и если терять время - что из меня выйдет?.. Так много дела в жизни, а жизнь так коротка!»

Просто невероятными кажутся ее недетское честолюбие, устремления и амбиции. В течение пяти месяцев 1873 года она окончила трехлетний образовательный курс лицея. Кроме русского и украинского языков свободно владела несколькими европейскими, а также латынью и древнегреческим, на которых издавались в основном научные и философские труды. Всех авторов Мария предпочитала читать в оригинале. Известный французский драматург поэт и прозаик Франсуа Коппе, в дальнейшем посетив парижскую мастерскую художницы Марии Башкирцевой, так опишет свои впечатления:

«…в темном углу неясно видны многочисленные тома книг, беспорядочно расположенные на полках, разбросанные на рабочем столе. Я подошел и стал рассматривать заглавия. Это были лучшие произведения человеческого гения. Они все были собраны тут на их родном языке — французские, итальянские, английские, а также латинские и даже греческие, и это вовсе не были «библиотечные книги», книги для мебели, но настоящие, употребляемые книги, читаные и перечитаные. На конторке лежал Платон, раскрытый на одной из самых чудных страниц».

Музыкальный и вокальный талант

Помимо незаурядных способностей в области изобразительного искусства, девочка была одарена выдающимся слухом, а также сильным и чистым, с широким диапазоном меццо-сопрано. Она превосходно освоила игру на рояле, арфе, гитаре и мандолине. Занятиям по вокалу и музыке Мария уделяла чрезвычайно много времени. В своем стремлении к славе и желании стать кем-то значимым она планировала достичь незаурядных успехов оперной певицы. Восхищаясь редким таланом, эту карьеру ей также прочили все члены семьи и знакомые. А юная мадмуазель Башкирцева писала о своих надеждах:

«Я создана для триумфа и сильных ощущений, поэтому лучшее, что я могу сделать, это сделаться певицей…».

Однако к 16 годам девушке диагностировали чахотку, как некогда называли туберкулез. Осложнение перешло на горло, что привело к утрате певческого голоса и появлению постепенно возрастающей глухоты. Если бы не это прискорбное обстоятельство, биография Марии Константиновны Башкирцевой была бы совсем иной. Она могла прожить более долгую жизнь, посвятив себя не живописи, а оперной сцене, ее дневник приобрел совсем другое содержание и, возможно, никогда не был бы издан.

Художественное образование

Проведя из-за болезни весь 1876 год на курортах Италии, Мария Башкирцева решила совершенствовать свой художественный талант и добиться выдающихся успехов на поприще изобразительного искусства. В 1877 году ее семья переехала в Париж, где Мария сначала училась живописи в студии выдающегося учителя Роберта-Флери, а затем поступила в частную Академию Жюлиана, составлявшую достойную конкуренцию парижской Школе изящных искусств.

«Живопись приводит меня в отчаяние! Потому что я обладаю данными для того, чтобы создавать чудеса, а между тем, я, в отношении знаний, ничтожнее первой встречной уличной девчонки, у которой заметили способности и которую посылают в школу».
«Это ужасно — стремиться рисовать как мастер по прошествии шести недель учения».

Учреждение Родольфо Жюлиана было на тот момент единственной академией художеств, куда принимали женщин. Потому там находилось много студенток из Америки, Бразилии, Канады и большинства европейских стран. Среди них учились две известные в будущем художницы, Анна Билинская-Богданович из Польши и Луиза Бреслау из Швейцарии, которых Башкирцева, как она отметила в своем дневнике, считала своими единственными настоящими соперницами. В ее записях за период обучения оставлено также много воспоминаний об академии, преподавателях и студентах. Мария понимает, что ей отпущено немного времени для творчества и самоутверждения, потому спешит как можно быстрее освоить всю художественную науку, которой может обучить заведение Жюлиана.

«В мастерской все исчезает; тут не имеешь ни имени, ни фамилии; тут перестаешь быть дочерью своей матери, тут всякий сам по себе, каждая личность имеет перед собой искусство, и ничего более».
«Я не вижу впереди ничего… ничего, кроме живописи. Если бы я стала великой художницей, это заменило бы для меня все, тогда я имела бы право (перед самой собой) иметь чувства, убеждения, я не чувствовала бы презрения к себе, записывая сюда все свои треволнения».

Она по множеству часов проводит в мастерских, поражая преподавателей своей небывалой трудоспособностью. За два года Башкирцевой удалось пройти семилетний академический курс обучения, но она продолжала посещать женскую студию Жюлиана и поддерживать отношения с ее студентками. В одной из сюжетных картин 1881 года девушка изобразила студийную атмосферу, учениц, рисующих с натуры, и себя, сидящей по центру, на переднем плане полотна.

Изобразительное творчество

Начиная с 1880 года и до самой смерти Мария Башкирцева участвовала в регулярных экспозициях престижнейшей художественной выставки Парижского салона. Исключением был только 1883 год. Полотно «Салон Жюлиана», выставленное художницей в 1882 году, получило второе место, картина «Встреча» и пастельный портрет ее кузины в 1984 году удостоились почетного упоминания жюри.

Наиболее проникновенными картинами Марии Башкирцевой считаются «Дождевой зонт», «Жан и Жак», а самыми знаменитыми полотнами являются «Встреча», изобразившая детей парижских трущоб, и «В студии».

Помимо парковых пейзажей и городских сюжетов главной темой художницы были женские и детские портреты, в которых она мастерски передала настроение, характер, глубокое душевное состояние своих моделей. В ряде автопортретов художница гораздо лучше, чем это отражают фотографии, подчеркнула живость и утонченность своей натуры, концентрируя внимание то на пытливом, проницательном взгляде, то на мимолетной и многозначительной улыбке.

«Мои фотографические портреты никогда не передадут меня, в них недостает красок, а моя свежесть, моя бесподобная белизна составляют главную мою красоту».

Башкирцева работала слишком интенсивно и спешила оставить после себя как можно больше произведений. Порой, не выдерживая установленного для себя темпа, она свою усталость выражала на страницах дневника.

«Бывают минуты, когда готова послать к черту это горнило умственной работы, славу и живопись, чтобы ехать в Италию — жить солнцем, музыкой и любовью».
«Что я такое? Ничто. Чем я хочу быть? Всем. Дадим отдых моему уму, утомленному этими порывами к бесконечному».

Картины Марии Константиновны Башкирцевой написаны в стиле реализма и натурализма, несколько напоминая манеру Жюля Бастьен-Лепажа, любимого учителя и друга художницы, которым она восхищалась. Однако если Лепаж черпал свое вдохновение в природе и сельских пейзажах, Башкирцева обращалась к городским сценам, так написав об этом:

«Я ничего не говорю о полях, потому что Бастиен-Лепаж царит над ними как суверен, но улицы еще не имеют власти его кистей».

К несчастью, оба художника были слишком рано сражены смертельными недугами, и учитель всего на месяц пережил свою ученицу. Скончалась Мария Башкирцева в 1884 году, 12 ноября. Через несколько дней ей исполнилось бы 26 лет.

Наследие художественных произведений Башкирцевой

Несмотря на то что весь творческий путь художницы, включая учебный период в академии, исчисляется семью годами, она была очень продуктивна. Из всех картин Марии Башкирцевой известно о существовании 150 полотен и пастелей, около 200 рисунков, эскизов и акварелей, а также об одной скульптуре. Произведений было гораздо больше, но они не каталогизированы, а многие из них не имели названий. Большинство картин Башкирцевой утрачены, и потому оригинальные работы художницы сейчас довольно редки, на сегодняшний день их по всему миру осталось около 60 единиц.

В 1885 году общество женщин-художниц Франции организовало экспозицию работ Башкирцевой, где было выставлено десять полотен, некоторые акварели, рисунки, скульптурные этюды. Все они находятся сейчас в музеях Франции.

В начале XX века мать Башкирцевой передала в дар Русскому музею Александра III собрание художественных работ своей дочери. В коллекцию входили рисунки, этюды, выполненные маслом полотна, пастели. Тринадцать рисунков и восемь живописных произведений художницы Русский музей оставил в своей экспозиции. В начале 1930 годов несколько работ было передано Красноярскому музею и два полотна Днепропетровскому. В украинские музеи было предоставлено 127 произведений Башкирцевой, из которых сейчас в стране осталось три картины, остальные пропали во время Великой Отечественной войны. Из Харьковской галереи в период эвакуации утрачено 66 полотен, судьба остальных работ не известна. Также немало произведений Башкирцевой хранилось в Гавронцах, они были уничтожены при бомбежке.

Самые известные работы художницы представлены в коллекции парижского музея Орсе и в студии-мавзолее Башкирцевой. Некоторые из ее произведений находятся в музейных и частных коллекциях по всему миру.

Единственная скульптура

Если бы судьба отпустила более долгий жизненный срок для Марии Башкирцевой, возможно, художница стала бы более знаменитой на поприще скульптуры, чем живописи.

«Я рождена скульптором; я люблю форму до обожания. Никогда краски не могут обладать таким могуществом, как форма, хотя я и от красок без ума. Но форма! Прекрасное движение, прекрасная поза. Вы поворачиваете — силуэтка меняется, сохраняя все свое значение!.. О, счастье, блаженство! Моя статуя изображает стоящую женщину, которая плачет, уронив голову на руки. Вы знаете это движение плеч, когда плачут».

Башкирцева работала над эскизами для пяти скульптур, но изваяна нею была лишь одна «Печаль Навсикайи», над которой художница трудилась два года и закончила в год своей кончины. Идеи реализма скульптура приняла гораздо позже, чем живопись, и потому произведение Башкирцевой довольно необычно для ваятелей того времени, оно больше напоминает поздние работы Родена. Сейчас «Печаль Навсикайи» является экспонатом музея Орсе и свидетельствует о том, насколько многогранным был талант Марии Башкирцевой.

История дневника

Биография Марии Башкирцевой неотделима от ее главного произведения, дневника, записи которого не были секретом ни для родственников, ни для друзей. По упоминаниям некоторых близких для нее людей, Мария искала издателя для своих 105 тетрадей еще при жизни. Скорее всего, она дала устное указание своей матери о посмертной публикации дневника, но и в записях Башкирцева неоднократно высказывается о своих намерениях.

«К чему лгать и притворяться? Конечно, я хочу, да и надеюсь, пожалуй, тем ли, иным ли способом остаться на этой земле. Если не умру в молодости, надеюсь остаться как великая художница; а если умру молодой, хочу оставить дневник, и пускай его издадут: не может быть, чтобы это было неинтересно».
«А после моей смерти перероют мои ящики, найдут этот дневник, семья моя прочтет и потом уничтожит его, и скоро от меня ничего больше не останется, ничего, ничего, ничего! Вот что всегда ужасало меня! Жить, обладать таким честолюбием, страдать, плакать, бороться и, в конце концов, — забвение... забвение, как будто бы никогда и не существовала...»

Уже после смерти Марии архитектор и художник Эмиль Бастьен-Лепаж, младший брат учителя Башкирцевой, представил ее матери Андре Терье, писателя, который взялся за редактирование дневника. Подготовленный для печати текст был далеко не полным, он опускал многие семейные истории, слишком откровенно изложенные Марией, а также фрагменты, неприемлемые обществом того времени. Мать Марии Башкирцевой порицала намерение дочери публично раскрывать сокровенные заметки, но ослушаться ее предсмертной воли не пожелала. Первое издание дневника под названием Mon journal датировано 1887 годом. Английский перевод появился через два года под названием «Дневник молодой художницы 1860-1884». Постепенно издания на нескольких других языках разошлись многочисленными тиражами по всей Европе.

Во французской Национальной библиотеке в середине 1980 годов обнаружились оригинальные тексты дневника Башкирцевой. Они по частям печатались различными французскими издательствами. В 2005 году вышел 16-томный вариант дневника, основанный на оригинальной полнообъемной рукописи Марии Башкирцевой, а на английском языке вышла первая часть под названием «Я самая интересная книга из всех».

Дневник Марии Башкирцевой — это поразительно современный психологический автопортрет молодого одаренного ума. Ее литературная проза, переходящая порой в диалог, остается чрезвычайно увлекательной даже для современного читателя. Девушка, несомненно, обладала выдающимся литературным даром. Главная тема ее рукописей — сама Башкирцева, ее надежды, глубокое стремление к достижению славы, нарастающий страх, что периодические обострения недуга могут оказаться смертельной болезнью, и она не успеет реализоваться в жизни.

«Столько стремлений, столько желаний, столько проектов, столько… чтобы умереть в 24 года на пороге всего!»
«…хочу жить скорее, скорее, скорее… («Я никогда не видал такой лихорадочной жизни»,- сказал Д., глядя на меня.) Это правда, я боюсь только, что это желание жить на всех парах есть признак недолговечности. Кто знает?»
«Пусть мне дадут хотя бы не более десяти лет, но в эти десять лет - славу и любовь, и я умру в тридцать лет довольная. Если бы было с кем, я заключила бы условие: умереть в тридцать лет, но только пожив».
«Мне кажется, что я должна умереть, я не могу жить: я ненормально создана, во мне бездна лишнего и очень многого недостает; такой характер не способен быть долговечным».

Острый ум девушки лишен лицемерия, дневник содержит не только проницательную историю ее семьи, но и новаторский рассказ о буржуазном обществе XIX века. Помимо заметок о происходящих событиях, рукопись Башкирцевой включает в основном наблюдения и высказывания о человеческих качествах, чувствах, поступках, ее личные эмоции и переживания, отношение к различным социальным сферам и явлениям. Сама не понимая того, Мария с тринадцати лет проводила безжалостный психоанализ собственной личности и попадающих в область ее внимания других людей.

«Я знаю человека, который меня любит, понимает, жалеет, полагает жизнь на то, чтобы сделать меня счастливою, который готов для меня на все и который никогда не изменит мне, хотя и изменял прежде. И этот человек — я сама».

Цитаты из дневника

Многие выдержки из ее записей стали популярными, особенно те, что проникнуты тонкими философскими умозаключениями либо почти дедуктивной, психологической наблюдательностью.

«Унижают себя на словах только тогда, когда, в сущности, вполне уверены в своей высоте».
«Настоящие эгоисты должны бы делать только добро: делая зло, становишься сам слишком несчастлив».
«Не будем ничего ждать от людей, от них мы получаем только обманутые надежды и горести».
«Булавочные уколы сводят вас с ума, но сильный удар дубины вы можете перенести. Это правда».
«Блаженны те, у кого есть честолюбие, это благородная страсть; из самолюбия и честолюбия стараешься быть добрым перед другими, хоть на минуту, и это все-таки лучше, чем не быть добрым никогда».
«Я плакала раз в объятиях мамы, и это разделенное страдание оставило во мне на несколько месяцев чувство такого жестокого унижения, что я никогда ни при ком не буду больше плакать от горя. Можно плакать перед кем угодно от досады или по поводу смерти Гамбетты, но излить перед другими всю свою слабость, свое убожество, свое ничтожество, свое унижение - никогда! Если это и облегчает на минуту, то потом раскаиваешься как в ненужном признании».
«Жизнь коротка, нужно смеяться, сколько можешь. Слез не избежать, они сами приходят. Есть горести, которых нельзя отвратить: это смерть и разлука, хотя даже последняя не лишена приятности, пока есть надежда на свидание. Но портить себе жизнь мелочами — никогда!»
«Никогда не нужно позволять заглядывать в свою душу, даже тем, кто нас любит. Нужно держаться средины, и уходя, оставлять по себе сожаление и иллюзии. Таким образом будешь казаться лучше, оставишь лучшее впечатление. Люди всегда жалеют о том, что прошло, и вас захотят снова увидеть; но не удовлетворяйте этого желания немедленно, заставьте страдать; однако не слишком. То, что стоит нам слишком многого страдания, теряет свою цену, когда наконец приобретается после стольких затруднений: кажется, что можно было надеяться на лучшее. Или уж заставьте слишком страдать, более, чем слишком… тогда вы царица».
«Великим может быть только тот, кто откроет свой новый путь, возможность передавать свои особенные впечатления, выразить свою индивидуальность. Мое искусство еще не родилось».
«Истинные художники не могут быть счастливы; во-первых, они отлично знают, что толпа не понимает их, они знают, что работают для какой-нибудь сотни людей, а все остальные руководствуются в своих суждениях своим скверным вкусом или каким-нибудь Фигаро. Невежество в вопросах искусства поистине ужасающее во всех классах общества».
«…храбрость не в том, чтобы делать то, чего другие боятся и что вам не страшно; настоящая, единственная храбрость — это заставить себя сделать то, что страшно».
«Любовь уменьшается, когда не может больше возрастать».
«Когда люди вполне счастливы, они начинают незаметно любить меньше и кончают тем, что отдаляются друг от друга».
«Жизнь без любви — то же, что бутылка без вина. Но нужно, чтобы и вино было хорошее».
«Любовь дает возможность представить себе мир таким, каким он должен быть».
«Как разбивают сердца? Не любя или перестав любить».
«Раз сердце полно одной женщиной, в нем нет места другой; но как только оно начинает пустеть, другая входит в него — с той самой минуты, как вложила туда хоть кончик мизинца».

Башкирцева в 1881 году написала несколько статей для феминистской газеты La Citoyenne под псевдонимом Полин Оррел, после чего одно из ее высказываний стало часто цитироваться французами:

«Давайте любить собак, будем любить только собак!»

Письма Мопассана и Марии

Это происходило в последний год ее жизни. Инициатором переписки стала Башкирцева, как она сама писала, эта идея появилась у нее неожиданно:

«Я проснулась в одно прекрасное утро с желанием побудить настоящего знатока оценить по достоинству все то красивое и умное, что я могу сказать. Я искала и остановила свой выбор на нем».

Да, она выбрала именно его, выдающегося литературного мастера Ги де Мопассана, и не только потому, что его произведениями зачитывалась вся Европа. Великий писатель был исключительно наблюдательным, он великолепно понимал тончайшие свойства человеческой души и слыл знатоком французского общества со многими его тайнами, о чем в легкой и увлекательной форме излагал на страницах своих новелл и романов. Его стиль был живым, образным и слегка насмешливым. Он умел захватить внимание читателя, даже если история не содержала острого сюжета. Очевидно, Башкирцева посчитала Мопассана достойным оценить ее остроту ума и литературные способности.

Девушка отправила писателю последовательно шесть писем от имени различных вымышленных нею личностей. Стиль каждого послания отличался и достоверно передавал характер придуманного персонажа. Мопассан был заинтригован и поддержал диалог, совершенно не подозревая, с кем его ведет. Имя истинного адресата он узнал слишком поздно, уже после смерти девушки. Писатель посетил ее могилу, и в память о ее остроумии и блестящем литературном розыгрыше оставил в своих записях строку:

«Это была единственная роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток!»

Отклики общественности

Сразу после выхода в печать дневник Башкирцевой получил ошеломительный успех. В год его публикации Франсуа Коппе, известный французский писатель, поместил в прессе восторженный очерк о художнице, где были такие строки:

«Я видел ее только раз, видел только в течение одного часа — и никогда не забуду ее. Двадцатитрехлетняя, она казалась несравненно моложе. Почти маленького роста, пропорционально сложенная, с прекрасными чертами кругловатого лица, со светло-белокурыми волосами, будто сжигаемыми мыслью глазами, горевшими желанием все видеть и все знать, с дрожащими, как у дикого скакуна, ноздрями — Башкирцева с первого взгляда производила так редко испытываемое впечатление: сочетание твердой воли с мягкостью и энергии с обаятельной наружностью. Все в этом милом ребенке обнаруживало выдающийся ум. Под женским обаянием чувствовалась железная мощь, чисто мужская».

Одним из самых первых поклонников литературного опыта русской художницы Марии Башкирцевой стал Бернард Шоу, который использовал ее историю жизни в двух своих пьесах. Премьер-министр Великобритании Уильям Гладстон, который к тому же был писателем, назвал дневник «книгой без параллелизма». Откровенный стиль опубликованных записей считается источником вдохновения для автобиографических изложений американской писательницы Мэри Маклейн, а также более позднего поколения зарубежных писателей-модернистов: Пьера Луиса, Анаис Нин, Кэтрин Мэнсфилд и других.

В России творчество Башкирцевой стало популярным с начала XX столетия. Его восторженной поклонницей стала Марина Цветаева, посвятившая «Вечерний альбом», свой первый стихотворный сборник, «блестящей памяти» художницы. В дневнике писателя и литературоведа Валерия Брюсова о Башкирцевой оставлены такие строки:

«Ничто так не воскрешает меня, как дневник Башкирцевой. Она — это я сам со всеми своими мыслями, убеждениями и мечтами».

Крупнейший деятель русского авангарда, поэт и писатель Велимир Хлебников, составил такое впечатление после прочтения дневника:

«Заклинаю художников будущего вести точные дневники своего духа: смотреть на себя как на небо и вести точные записи восхода и захода звезд своего духа. В этой области у человечества есть лишь один дневник Марии Башкирцевой — и больше ничего. Эта духовная нищета знаний о небе внутреннем — самая яркая черная Фраунгоферова черта современного человечества».

О Марии Башкирцевой много писали, историей ее жизни восторгались, а дневник нередко цитировали, и это остается неизменным спустя 134 года после ее смерти. Она достигла поставленной цели — стала знаменитой.

Мавзолей

На кладбище Пасси в Париже над могилой Мари Башкирцевой построен склеп по образцу православной русской часовни. Его архитектор Эмиль Бастьен-Лепаж был близким другом Башкирцевой и младшим братом ее дорогого учителя. Внутри строения воспроизведена полномасштабная мастерская художницы. Здесь хранится ее мольберт, принадлежности для живописи, некоторые личные вещи и предметы мебели, а также одно из последних полотен «Святые жены». На внешней стене выбиты строки стихотворения Андре Терье, редактора дневников Башкирцевой:

«О Мария, о белая лилия, сияющая красота /вы не померкнете в этой ночи/ваш дух жив, светлая вам память / и бессмертные духи цветов всегда прибывают рядом с вами».

Надмогильную часовню Башкирцевой с интерьером мастерской правительство Франции объявило историческим памятником. Многие годы строение было местом паломничества для почитателей художницы, и его долгое время поддерживало общество «Друзей Марии Башкирцевой». Сейчас часовня закрыта во избежание расхищений, но она все равно остается одной из самых посещаемых могил исторического кладбища, где похоронено много знаменитостей.

Мария Константиновна Башки́рцева (фр. Marie Bashkirtseff; 12 ноября 1858 года, Гавронцы, Полтавский уезд, Полтавская губерния, Российская империя - 19 октября 1884 года, Париж, Франция) - русская художница, автор знаменитого дневника. Большую часть жизни провела во Франции.

Мария Башкирцева, согласно найденным в Национальной библиотеке Франции записям[⇨], родилась 24 ноября 1858 года в имении Гавронцы (Гайворонцы) недалеко от Полтавы Полтавской губернии Российской империи, в семье местного предводителя дворянства Константина Башкирцева и Марии Бабаниной. В посмертных изданиях дневника её возраст был убавлен.

Детство Марии прошло в селе Черняковке (владения полковника Черняка), по современному административному делению - Чутовского района Полтавской области Украины. Ежегодно, на День молодёжи, происходит международная ярмарка в Марииной долине, названной в честь Башкирцевой.

После развода мать уезжает с Марией, которой на тот момент было двенадцать лет, в Европу: Вену, Баден-Баден, Женеву. Там девушка влюбилась в герцога Гамильтона, а позднее, в Ницце - в аристократа Бореля. Вскоре увлечение Борелем проходит, и в 1873 году гувернантка 15-летней девочки сообщает ей страшную новость: герцог Гамильтон женится, но, увы, не на ней. Точно нож вонзается в грудь - пишет Мария в своём дневнике.

Следующими объектами её девичьих влюбленностей оказываются граф Александр де Лардерель, Поль Гранье де Кассаньяк, граф Пьетро Антонелли (племянник кардинала Джакомо), Одифре и другие. Увлекшись де Кассаньяком, депутатом и оратором, Мария всерьёз обращается к политике. Существуют свидетельства, что Башкирцева пишет под псевдонимом статьи о феминизме, ибо даже в Академии Жюлиана , где девушка изучает живопись, идеи феминизма вызывали смех.

В возрасте шестнадцати лет Мария узнаёт, что у неё туберкулёз. Теперь она проводит много времени на курортах и чувствует приближение скорой смерти. Тем не менее, девушка задумывается и о судьбе своего дневника, который решает издать. К этому же периоду (1884) относится её известная переписка с Ги де Мопассаном, который, впервые получив письмо от некоего скромного учителя Жозефа Савантена, от этой «писанины» отмахивается. В ответном письме, уже от имени девушки, а не учителя, Башкирцева отказывается от предложенного самим писателем.

Последние страницы дневника драматичны - умирает от рака учитель Марии, знаменитый французский художник Жюль Бастьен-Лепаж . Муся, как ласково называли девушку, ухаживает за своим учителем и… умирает первой. Последняя её запись в дневнике: «…Горе нам! И пусть только здравствуют консьержки!.. Уже два дня койка моя стоит в салоне, но он так велик, что его разгородили ширмами, и мне не видны рояль и диван. Мне уже трудно подняться по лестнице».

Мария Башкирцева скончалась от туберкулёза в возрасте 25 лет. Похоронена в Париже, на кладбище Пасси. Мавзолей Марии Башкирцевой, построенный Эмилем Бастьен-Лепажем, является также местом захоронения многих других членов семьи Башкирцевых-Бабаниных. Над входом в него - строчка из Андре Терье, а внутри хранятся её мольберт, мебель, скульптура и некоторые картины, в том числе одна из последних работ Башкирцевой - «Святые жёны».

Мопассан, посетив её могилу, сказал:

С двенадцати лет и до смерти Мария ведёт на французском языке дневник (сто пять тетрадей), ставший впоследствии знаменитым и неоднократно переведённый на многие языки, в том числе и на русский. Дневник проникнут тонким психологизмом, романтической «жаждой славы» и вместе с тем трагическим чувством обречённости.

В начале XX века эта книга была очень популярна в России, а самой известной поклонницей творчества и личности Башкирцевой была Марина Цветаева, в молодости переписывавшаяся с матерью Башкирцевой (умершей в 1920-х годах) и посвятившая «блестящей памяти» Башкирцевой свой первый сборник стихов «Вечерний альбом». На обложке своей второй книги «Волшебный фонарь» Цветаева анонсировала целый сборник под названием «Мария Башкирцева. 3-я книга стихов», однако он не вышел (а, может быть, и не был написан).

Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →

Мария Башкирцева- живописец второй половины XIX века, родившаяся в имении Гавронцы Полтавской губернии, стала знаменитой только после смерти, а наибольшую известность ей принесло не столько живописное творчество, сколько эпистолярное. Хотя еще при жизни художницы несколько ее картин приобрел Лувр. В наше время эти работы находятся в экспозиции музея д’Орсе.

Изданные через три года после смерти Марии дневники стали бестселлером того времени. Рукопись перевели на все европейские языки и даже опубликовали в США, а рецензию написали многие известные личности конца XIX столетия. Среди них Премьер-министр Великобритании Уильям Гладстон, Лев Толстой, Ги де Мопассан и многие другие. Даже спустя десятилетия после смерти Марии ее дневники продолжали волновать великие умы. Ими зачитывались Велимир Хлебников и Марина Цветаева. Последняя посвятила художнице стихотворение «Встреча».

Между тем, только спустя 100 лет стало известно, что дневник сфальсифицирован, а самое сокровенное из него безжалостно вырвано. Оригинальные рукописи обнаружила в 80-е годы ХХ столетия профессор университета города Ренн Колетт Конье. Дневники считались безвозвратно утерянными, хотя все эти годы пролежали в архиве Национальной библиотеки Франции. Изучив дневники, состоящие из 84 блокнотов и 22 тетрадей, К.Конье сделала вывод, что в рукопись, кроме стилистических, внесены еще и значительные содержательные правки. В 1984 году исследовательница опубликовала книгу “Мария Башкирцева. Портрет без ретуши”.

Серьезную исследовательскую работу провел и современный российский публицист А.Александров. В книге «Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой» автор увлекательно описывает все семейные перипетии. Жизнь художницы и ее родственников оказалась настолько окутанной тайнами, что даже спустя более 100 лет довольно интересно прочитать дневники «без купюр». Данная публикация подготовлена на основе двух упомянутых исследований.

Миф первый: когда родилась Мария Башкирцева

Многие годы считалось, что юная художница умерла в 24-х летнем возрасте, а год ее рождения - 1860. Установлено, что на самом деле художница родилась на два года раньше - в 1858 году. После смерти Марии ее мать целенаправленно уменьшила возраст девушки. Вероятно для драматизации судьбы «гениального ребенка» и последующей монетизации ее «истории». Кстати, на сайте Художественного музея города Днепра, в разделе посвященном творчеству М.Башкирцевой, до сих пор указан 1860-й. Хотя днепровские музейщики уже не первый год колесят по ведущим мировым экспозициям с картиной художницы «В студии».

Родилась Муся (детское прозвище Марии) по старому стилю 12 ноября, а праздновала день рождения на два месяца позже — 12 января. С детства ей внушали, что она родилась недоношенной, через семь месяцев после свадьбы родителей. Тем не менее, все оказалось намного сложнее. Вероятно ее мать имела добрачную связь на стороне. Утверждать о произошедшем адюльтере не берусь. Однако, в результате семейного скандала родители Марии через два года расстались.

Миф второй: Мария Башкирцева из семьи богатых помещиков

Дед Муси - генерал Башкирцев П.Г., выйдя в отставку, купил по дешевке имение под Полтавой у разорившегося, захудалого семейства. В дневнике Марии об обстоятельствах этой сделки записано:

«говорят даже, что в этой сделке он выказал изрядную алчность и очень мало великодушия. Что ж, люди есть люди».

Неизвестно как сложилась бы судьба Муси, если бы не любовные интрижки ее матери - Марии Степановны. За мамой ухаживал богатенький холостяк Фаддей Романов. Идея «подцепить» Романова принадлежала Жоржу - брату матери Муси. Запись в дневнике:

«И вот его стали приманивать - сперва напустили на него маму, очень кокетливую. Он в нее влюбился. Поехали все вместе в Харьков, потом в Ялту. Жорж его все подстрекал, так что жизнь вели непостижимую. Я и сама как могла пускала в ход свои чары девятилетней девочки».

Дальнейшие события напоминают детектив Агаты Кристи. Запойный холостяк вдруг женится на некрасивой сестре Марии Степановны - Надин и через год скоропостижно умирает. Родная тетка Муси в одно мгновение становится сказочно богатой. Именно с этого момента семейство начинает жить на широкую ногу…

Миф третий: отъезд за границу для лечения Марии Башкирцевой

У будущей художницы было две гувернантки и обе в разное время скончались от чахотки. Первая, с открытой формой туберкулеза, умерла еще в 1868 году. Таким образом у девочки практически не было шансов не заразиться. Отъезд за границу для лечения Муси - это лишь предлог для долгожданного вояжа матери и ее разгульных сородичей. Помпезный выезд родственников в Европу состоялся только в 1870 году, за счет Фаддея Романова. Поводом к переезду стал не прогрессирующий туберкулез 12-летней девочки. У семейства, наконец, появились необходимые средства для недешевой жизни в Европе.

Задолго до этого, еще живя на Полтавщине, дяди также «отличились». Бесконечные пьяные выходки, дебоши и арест жандармами Жоржа. Любимое занятие — сечь по пьяни розгами прохожих неблагородного происхождения. В общем, семейка по линии матери была еще та!

Младший брат Муси по имени Поль также не отставал от своих дядей. Бросил учебу и с 14 лет гулял с кокотками. В Ницце Башкирцевых отказывалась принимать даже родная сестра отца Муси. Их не приглашали на светские балы. Муся танцевала исключительно на открытых благотворительных вечерах, предварительно купив входной билет. Основное же развлечение семейки — поездки на поезде в Монте-Карло, куда ее мать каждый раз отправлялась в компании нового ухажера. В такие поездки Мария Степановна брала с собой и несовершеннолетнюю дочь.

Миф четвертый: отец Марии Башкирцевой бросил жену с детьми

А.Александров пишет: “Константин Башкирцев очень переживал разрыв с женой. Однажды он решился на отчаянный поступок и выкрал из имения тестя свою семилетнюю дочь и ее брата погодку Поля (он же Павел). Тесть с тещей почти силой отбили детей”.

Согласитесь, достаточно необычное поведение для «гуляки», у которого к тому же присутствуют сомнения в отцовстве первого ребенка. На страницах дневника Мария вспоминала:

«отец похитил нас и спрятал в деревне, чтобы заставить маму вернуться. Бабушка бушевала, привыкнув всю жизнь орать на слуг. Отец же ни разу не переступил границ вежливости. Позже я поняла, что так проявлялось в нем отвращение к грубости и скандалам».

Миф пятый: образ Марии Башкирцевой как юной утонченной натуры

В 15 лет, влюбившись в лорда Гамильтона, эта «наивная девочка» записала в дневнике: «Я признаю любовь только таких мужчин, как лорд Гамильтон потому, что они много знают и много видели. Мальчик двадцати двух лет любит как женщина. Я была бы горда, если бы меня полюбил именно такой мужчина, который искусен в любви».

Не нравятся Мусе наивные юноши, ей подавай опытных, знатных, а самое главное состоятельных мужчин. Да и побуждения к ежедневным многочасовым занятиям оказались довольно прозаичны:

«Я решила пройти курс обучения лицея в Ницце. На все мне потребуется девять часов в день. Я хочу работать как зверь. Я не хочу быть ниже своего мужа».

Под будущим мужем понимается тот же недостижимый для Муси лорд Гамильтон.

Миф шестой: как зарождался эпистолярный талант Марии Башкирцевой

В 1875 году за Марией ухаживал представитель “золотой молодёжи” Ниццы Эмиль д’Одиффре. Его дядя разбогател на торговле тканями. Муся стыдилась того, что у избранника нет «безупречной репутации английского аристократа». И все же лелеяла мечту выйти за него замуж.

Дело в том, что высшее общество не принимало представителей скандальной семьи Башкирцевых в свой круг. Муся по этому поводу сильно переживала на страницах дневника. Родственники Фаддея Романова обвинили сестер в подделке завещания. Судебный процесс длился почти 10 лет. Череда громких скандалов окончательно подорвала семейную репутацию. Вдобавок, двое родных братьев матери художницы (дяди Муси) судились между собой, не поделив одну жену на двоих, которая к тому же была их вдвое старше.

Между тем, Эмиль не захотел, а может и не смог ввести Марию в высшее общество Ниццы. Семнадцатилетняя Муся не просто разочарована, она разозлена. В отместку начинает терроризировать ухажера и его отца. Забрасывает их анонимными письмами с угрозами и непристойностями. Позднее решает поквитаться, сочинив роман «изобличающий семью д’Одиффре». Амбициозная Муся почему-то уверенна, что книга выйдет не хуже, чем у Александра Дюма.

Миф седьмой: Мария Башкирцева отвергла ухаживания Мопассана

В некоторых публикациях встречается размытое трактование переписки Муси с французским романистом. Якобы, получив послание, писатель был удивлен и заинтригован ее литературным даром. На самом деле неуемная жажда славы и желание вращаться в высшем обществе не давали Мусе покоя.

«Уже год, как я собираюсь написать вам… Но вот, дня два тому назад, я читаю в газете, что кто-то почтил вас милым посланием, и вы просите эту прелестную особу сообщить вам адрес, чтобы ответить ей. Во мне тотчас же заговорила ревность, меня вновь ослепило ваше литературное дарование,- и вот я перед вами».

Мопассан, как мужчина заинтригован, ему глубоко наплевать на ее литературный слог. В ответных письмах писатель, как опытный ловелас, постепенно начинает «окучивать» очередную экзальтированную девицу. В конце концов напрямик спрашивает как она выглядит, попутно назначая свидание. Переписка Мопассана с Марией — очередная интрижка писателя (к тому времени уже болевшего сифилисом), из общего вала любовных писем, поставленных на конвейер.

После смерти художницы ее родственники старательно идеализировали образ безвременно скончавшейся Марии Башкирцевой. Скандальная семейка выжимала деньги из всех и вся! Остается только удивляться, как дяди и тети не распродали все картины подчистую. Впрочем, возможно гонорары от изданных «порезанных дневников» приносили доход несоизмеримо больший, чем оставшиеся от Муси полотна. В 1908 году около 150 полотен и рисунков мать Башкирцевой подарила Русскому музею Александра ІІІ (Санкт-Петербург). О дальнейшей печальной судьбе картин подробно написано в Википедии.

Русская писательница и художница.

Мария Башкирцева родилась на Полтавщине в 1860 г. Ее мать была из старинного дворянского рода, в котором прослеживались татарские предки. Отец – образованный человек, долгое время был предводителем полтавского дворянства. Семейная жизнь родителей не сложилась: они расстались спустя два года после свадьбы. Мария воспитывалась блестяще образованным дедом, поклонником Байрона и англоманом, и двумя гувернантками – русской и француженкой. В десятилетнем возрасте болезненная девочка, сопровождаемая домашними и врачом, уехала за границу. После двухлетних скитаний по Европе мать и дочь остановились в Ницце, сняв на долгое время роскошную виллу Аква Вива.

Многочисленные таланты девочки проявились рано. За короткий срок почти без посторонней помощи она овладела четырьмя современными и двумя древними языками. Она читала в оригинале произведения античных авторов и классиков мировой литературы.

С поразительной легкостью она научилась игре на гитаре, мандолине, арфе и рояле. Наделенная от природы удивительно сильным голосом редкого тембра и большого диапазона, она мечтала о сцене.

В 1877 г. семнадцатилетняя Мария переехала в Париж. Произошла трагедия: тяжелое заболевание горла почти полностью лишило ее голоса, к тому же с восемнадцати лет девушка начала глохнуть. После долгих раздумий она приняла решение стать художницей и поступила в частную Академию живописи Рудольфа Жюлиана. Окружающие сначала восприняли это как экстравагантный шаг молодой русской аристократки, как бездумное увлечение, которое быстро пройдет. Но огромная работоспособность в сочетании с выдающимися данными принесла первые плоды: одну из картин Марии Башкирцевой выставили в Салоне среди ученических работ. Жюри единогласно присудило ей первую золотую медаль.
Она много ездила по городам Европы, проводила целые дни в картинных галереях, изучая творения старых мастеров. Во французской прессе появились первые отзывы о ее творчестве. Критики отмечали оригинальность и своеобразие работ, безупречное владение карандашом и кистью, а также душевную мягкость и теплоту в изображении персонажей.

Скоротечная чахотка отнимала силы молодой художницы. На последней своей, неоконченной картине она нарисовала молодую женщину, сидящую на траве в цветущем весеннем саду.

Мария ушла из жизни в октябре 1884 г., не дожи в двух недель до очередного дня рождения. На следующий год французское общество женщин художниц и скульпторов устроило первую посмертную выставку ее произведений. Спустя еще время по инициативе и на средства голландских живописцев состоялась выставка ее работ в Амстердаме. В 1887 г. вышли в свет два тома ее дневников. Книга стала одной из самых читаемых. Европейская художественная критика увидела в Башкирцевой яркую индивидуальность, многогранно талантливую молодую женщину из загадочной России.

Мопассан, посетив ее могилу, изрек: «Это была единственная Роза в моей жизни, чей путь я усыпал бы розами, зная, что он будет так ярок и так короток»!

После кончины Марии мать перевезла в Россию, в их родное имение, основную часть живописных работ дочери. В 1917 г. коллекция сгорела вместе с подожженной усадьбой… Остальные картины, уцелевшие во флигеле, погибли во время бомбежки в 1941 г.

Мария Башкирцева была первым русским художником, чьи работы приобрел Лувр, и оставила после себя 1 50 картин, 200 рисунков, многочисленные акварели. Во Франции, Голландии, Англии прошли ее посмертные выставки. Дневник, опубликованный во Франции спустя три года после ее кончины, вскоре перевели на все европейские языки, а затем издали в Америке. В России, начиная с 1893 г., он трижды переиздавался. Марина Цветаева посвятила «блестящей памяти» художницы ранний сборник стихов «Вечерний альбом».

Близкая смерть все же пугала ее. В дневниках появлялись страшные записи:
"Умереть? Это было бы дико, и однако мне кажется, что я должна умереть. Я не могу жить: я ненормально создана; во мне — бездна лишнего и слишком многого недостает; такой характер не может быть долговечным…"
"Я чувствую какое-то самоудовлетворение в том, что не показываю и вида, что я больна, но все это мне совсем не нравится. Это гадкая смерть, очень медленная, четыре, пять, даже, быть может, десять лет. И при этом делаются такими худыми, уродливыми".
"Жизнь — это мы; она принадлежит нам, она все, что мы имеем; как же можно говорить, что она НИЧТО. Но если это НИЧТО, покажите же мне что-нибудь, представляющее НЕЧТО".
"Я в очень дурном расположении духа, взбешена. По всей вероятности, это потому, что я скоро умру; вся моя жизнь с самого начала и со всеми подробностями проходит передо мной"…

Но она всегда игнорировала свою физическую слабость, не говорила о болезни с близкими, презирала заботу о здоровье, шутила над своим кашлем, скрывала от родных собственное состояние, чтобы ей не запретили писать на пленэре, и согласилась серьезно лечиться только тогда, когда туберкулезный процесс был уже слишком запущен.

Сильно подкосило Марию известие, что ее друг и учитель Бастьен-Лепаж болен раком и умирает в страшных мучениях. Она часто навещала его и трогательно ухаживала за больным художником. Оба понимали, что обречены, и были грустны при встречах. Мария умерла первой, не дожив несколько недель до 26 лет. Уже прикованная к постели, она работала над картиной "Весна" ("На бульваре в предместье Парижа"). Работа осталась незавершенной.

Последняя картина Марии Башкирцевой

Париж был потрясен смертью молодой художницы. Через три года были изданы дневники Марии Башкирцевой, написанные ею на французском языке. К печати их подготовил известный романист Андре Терье. Издание стало сенсацией. Еще больше подогрела интерес к публикации большая выставка работ Марии Башкирцевой. Ее посетили и представители России, чтобы приобрести несколько картин художницы для императорской коллекции, которая должна была стать основой Музея им. Александра III (позже - Русского музея).

В России дневники Марии Башкирцевой впервые были изданы в 1893 году, но на французском языке, что не сделало их доступными для общего восприятия. Перевод на русский, причем со значительными сокращениями, был выпущен только в 1899 году. И это издание по общественному резонансу поистине стало той книгой, с которой молодежь России вошла в 20 век. Марина Цветаева, например, была под таким впечатлением, что посвятила Башкирцевой не только несколько стихотворений, но и свой первый поэтический сборник "Вечерний альбом", обозначив "Блистательной памяти Марии Башкирцевой". Более того, Марина написала письмо матери Марии Башкирцевой, та ответила, и между ними завязалась многолетняя переписка.

У Башкирцевой нашлись подражательницы. Елизавета Дьяконова, выпускница Бестужевских курсов, в 1900 году уехавшая в Париж и поступившая в Сорбонну, также была больна туберкулезом и также решила оставить свой дневник человечеству. И также рано умерла. И многие противопоставляли ее дневники наследию Башкирцевой.
В.В. Розанов в 1904 году на страницах «Нового времени» призывал: «Прочитайте два тома интереснейшего „Дневника“ г-жи Дьяконовой! Во-первых, до чего всё это русское, „Русью пахнет“, если сравнить этот непритязательный „Дневник“ с гениально-порочным „Дневником“ полуфранцуженки Башкирцевой. Сколько здесь разлито души, дела, задумчивости, какие прекрасные страницы посвящены размышлениям о смерти. Сколько заботы о народе, детях, семье, — заботе не фактической (по бессилью), но, по крайней мере, в душе».
Сама Дьяконова была еще строже: "Я окончила читать дневник Марии Башкирцевой. Он не произвёл на меня ни малейшего впечатления. Личность автора — в высшей степени несимпатична. Отыщите хоть одну привлекательную сторону её характера, укажите искреннее, сердечное движение в этой книге! „Я“ — переливается на всех страницах тысячами оттенков, от мрачного до светлого — и наоборот.
Не понимаю, как могли заинтересоваться этим дневником за границей: Гладстон отозвался о нём как об одном из величайших произведений конца этого века. Другие превозносят эту книгу до небес, потому что в ней будто бы „весь отразился век, век нынешний, блестящий, но ничтожный“, и Мария Б. была его самой типичной представительницей. Бедное XIX столетие! Оно отразилось в самолюбивом, слабом и безнравственном человеке! Неужели оно, подходя уже к концу, не заслужило лучшего сравнения?..
М. Б-ва, конечно, искренна в дневнике, она рисует себя такой, какая она есть. Её нельзя назвать талантливой, даровитость — вот её блеск. Но чудовищен этот ужасный эгоизм под блестящей прекрасной внешностью. Если дать прочесть эту книгу монаху, он скажет: „Заблудшая, несчастная душа“ — и, пожалуй, будет прав. Горько видеть, как увлекаются в наше время подобными книгами… Вы не подумайте, что я пишу это от женской зависти. Мало ли на свете людей, более стоящих зависти!"

Мария Башкирцева. Девушка

Трагической оказалась судьба большей части художественного наследия Марии Башкирцевой. В 1908 году мать Марии Башкирцевой передала в музей Александра III большую коллекцию работ дочери (141 работу: картины, рисунки, эскизы, пастели, скульптурные этюды), чтобы сделать их доступными для зрителя и сохранить память о дочери. В 1930 году из Русского музея (бывш. музея Александра III) в Днепропетровский музей было передано две картины Башкирцевой, в 1932 году по запросу Наркомпроса УССР на Украину передали еще 127 ее работ. К тому же несколько картин было отправлено в 1929 году в Красноярск. В Русском музее осталось всего восемь живописных полотен и 13 рисунков Марии Башкирцевой.
Во время Отечественной войны при эвакуации Харьковской картинной галереи бесследно пропали 66 полотен Башкирцевой. И еще ряд работ погиб при бомбардировке Гайворонцев. Сегодня в музеях Украины есть только три её картины: в музеях Харькова, Днепропетровска и Сум.
Оригинальные работы Башкирцевой ныне являются редкостью, так как большая их часть погибла. И тем ценнее они оказались в номинальном отношении.

При этом Мария Башкирцева включёна в международный рейтинг художников, формирующих мировое художественное наследие. А в Париже установлена статуя "Бессмертие" - красивый юноша держит свиток с именами художников, рано умерших, но заслуживших посмертную славу. Среди выбитых на нем имен есть только одно женское - Марии Башкирцевой.