Берестяные грамоты. Берестяные письма из прошлого: Уникальное российское достояние

Общепринятой датой возникновения письменности у славян считается 863 год, но некоторые исследователи утверждают, что писать на Руси умели и раньше.

Закрытая тема

Тема дохристианской письменности в Древней Руси считалась в советской науке если не запретной, то достаточно закрытой. Только в последние десятилетия появился ряд работ, посвященных этой проблеме.

К примеру, в фундаментальной монографии «История письма» Н. А. Павленко предлагает шесть гипотез происхождения кириллицы и глаголицы, причем, приводит доводы в пользу того, что и глаголица, и кириллица были у славян в дохристианские времена.

Миф или реальность

Историк Лев Прозоров уверен, что доказательств существования письменности до появления на Руси кириллицы более чем достаточно. Он утверждает, что наши далекие предки не только могли писать отдельные слова, но и составлять юридические документы.

В качестве примера Прозоров обращает внимание на заключение Вещим Олегом договора с Византией. В документе речь идет о последствиях смерти русского купца в Царьграде: если купец умирает, то следует «поступать с его имуществом так, как он написал в завещании». Правда, на каком языке писались подобные завещания не уточнятся.

В «Житиях Мефодия и Кирилла», составленных в Средние века, пишется о том, как Кирилл посетил Херсонес и увидел там Священные книги, написанные «роусьскыми письменами». Впрочем, многие исследователи склонны критически относиться к данному источнику. Например, Виктор Истрин считает, что под словом «роуськие» следует понимать «соурськие», – то есть сирийские письмена.

Однако есть другие свидетельства, подтверждающие, что у язычников-славян все-таки была письменность. Об этом можно прочитать в хрониках западных авторов – Гельмольда из Босау, Титмара Мерзебургского, Адама Бременского, которые при описании святынь балтийских и полабских славян упоминают о надписях на основаниях изваяния Богов.

Арабский хронист Ибн-Фодлан писал, что своими глазами видел погребение руса и то, как на его могиле была установлена памятная метка – деревянный столб, на котором было вырезано имя самого покойного и имя царя руссов.

Археология

Косвенно наличие письменности у древних славян подтверждают раскопки Новгорода. На месте старого городища были обнаружены писала – стержни, которыми наносили надпись на дерево, глину или штукатурку. Находки датируются серединой X столетия, при том, что христианство в Новгород проникло только в конце X века.

Такие же писала были найдены в Гнёздово при раскопках древнего Смоленска, более того, там есть археологические доказательства использования стрежней для писания. В кургане середины X века археологи раскопали фрагмент амфоры, где прочли сделанную кириллицей надпись: «Гороух пса».

Этнографы считают, что «Гороух» это обережное имя, которое давалось нашими предками, чтобы «горе не привязывалось».

Также среди археологических находок древнеславянских поселений фигурируют останки мечей, на клинках которых кузнецы гравировали свое имя. К примеру, на одном из мечей, найденном возле станицы Фощеватой можно прочесть имя «Людота».

«Чертами и резами»

Если появление образцов кириллического письма в дохристианское время еще может быть оспорено, в частности, объяснено неверной датировкой находки, то письмена «чертами и резами» это признак более древней культуры. Об этом способе письма, все еще популярном у славян даже после принятия крещения в своем трактате «О письменах» (начало X века) упоминает болгарский монах Черноризец Храбр.

Под «чертами и резами», по мнению ученых, скорее всего имелась ввиду разновидность пиктографическо-тамгового и счетного письма, известного также у других народов на ранних этапах их развития.

Попытки расшифровать надписи, выполненные по типу «черт и резов» предпринял российский дешифровщик-любитель Геннадий Гриневич. Всего он рассмотрел около 150 надписей, найденных на территории расселения восточных и западных славян (IV-X вв. н.э.) При тщательном изучении надписей исследователь выявил 74 основных знака, которые, по его мнению, составили основу слогового древнеславянского письма.

Также Гриневич предположил, что некоторые образцы праславянского слогового письма были выполнены с помощью рисуночных знаков – пиктограмм. К примеру, изображение лошади, собаки или копья означают, что нужно использовать первые слоги данных слов – «ло», «со» и «ко».
С появлением кириллицы слоговое письмо, по мнению исследователя, не исчезло, а стало использоваться как тайнопись. Так, на чугунной ограде Слободского дворца в Москве (ныне здание МГТУ им. Баумана) Гриневич прочитал, как «хасид Доменико Жилярди имеет в своей власти повара Николая I».

«Славянские руны»

У ряда исследователей существует мнение, что древнеславянская письменность это аналог скандинавского рунического письма, что якобы подтверждает так называемое «Киевское письмо» (документ, датируемый X веком), выданное Яакову Бен Ханукке иудейской общиной Киева. Текст документа написан на иврите, а подпись сделана руническими символами, которые до сих пор не смогли прочесть.
О существовании рунического письма у славян пишет немецкий историк Конрад Шурцфлейш. В его диссертации 1670 года речь идет о школах германских славян, где детей обучали рунам. В доказательство историк приводил образец славянского рунического алфавита, сходного с датскими рунами XIII-XVI веков.

Письменность как свидетель миграции

Упомянутый выше Гриневич считает, что с помощью древнеславянского слогового алфавита можно читать также критские надписи XX-XIII вв. до н.э., этрусские надписи VIII-II вв. до н.э., германские руны и древние надписи Сибири и Монголии.
В частности, по словам Гриневича, он сумел прочесть текст знаменитого «Фестского Диска» (о. Крит, XVII в. до н.э.), в котором повествуется о славянах, нашедших новую родину на Крите. Однако смелые выводы исследователя вызывают серьезное возражение со стороны академических кругов.

Гриневич в своих изысканиях не одинок. Еще в первой половине XIX века русский историк Е. И. Классен писал, что «славяноруссы как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности».

Итальянский филолог Себастьяно Чьямпи на практике показал, что между древней славянской и европейской культурами существовала определенная связь.

Для расшифровки этрусского языка ученый решил попробовать опираться не на греческий и латынь, а на один из славянских языков, которым хорошо владел – польский. Каково было удивление итальянского исследователя, когда переводу стали поддаваться некоторые этрусские тексты.

Прошлый, 2010 год оказался не просто урожайным, а знаковым: ученые обнаружили 1000-е и 1001-е по счету берестяное письмо.

26 июля 1951 года Нина Акулова, работница мебельного комбината, пришла на Неревский раскоп подработать во время отпуска по беременности. И надо же, ей сразу повезло. «Когда мы разрыли древнюю мостовую и стали ее зачищать, я нашла бересту. Я ее развернула, смотрю - на ней что-то начиркано. Я ее почистила и отнесла ученым», - вспоминала женщина.

Позже на Дмитровской улице (в старину она называлась Холопьей) установили памятный знак , гласящий, что именно здесь была найдена первая в истории России берестяная грамота.

БОГАЧ, БЕДНЯК

С легкой руки Акуловой находки посыпались как из рога изобилия. Только в том же 1951 году было найдено девять грамот. До того среди историков бытовало мнение, что население древнерусских княжеств грамоты не знало. Никому и в голову не приходило, что в Средние века кто-то, кроме князей и монашеского сословия, умел четко и ясно излагать свои мысли на «бумаге», это не смс валентинки писать. По всеобщему убеждению, островками света среди моря тьмы и невежества были лишь монастыри, где иноки переписывали священные тексты и вели летописи. И вдруг такой сюрприз! Послания на бересте составляли все - и богачи, и бедняки. Писали, правда, иногда так, как слышали, но ведь писали же! Речь в письмах шла обо всем подряд - о феодальных повинностях, о спорах между крестьянами, о жалобах холопов своим хозяевам. Порой послания обильно сдабривали отборным русским матом. Кстати, раньше считалось, что его занесли на Русь татаро-монголы, но нет: мат оказался исконно русским изобретением, как баня или самовар.

ДЕШЕВО И СЕРДИТО

Почему же в Великом Новгороде береста была в таком почете? Причина - все тот же пресловутый экономический фактор. Пергамент или бумага, появившаяся в России только при Иване Грозном, стоили больших денег, а береста - копейки, благо лесов вокруг Новгорода было немерено. К тому же березовая кора отлично сохраняла тексты, поскольку не боялась влаги. Так что расположенный в очень сыром месте Великий Новгород с его высокими грунтовыми водами не то что не погубил, а скорее законсервировал сообщения не бересте. Конечно, важные документы, такие, как права на владение землей, военные донесения, новгородцы писали на пергаменте, скрепляя их официальными печатями. Но вот черновики часто набрасывали именно на бересте, равно как бытовые записки и любовные послания. Письма после прочтения рвали пополам вдоль текста, резали ножом или просто выбрасывали. Писали на бересте не чернилами, а заостренным стержнем (писалом), глубоко процарапывая буквы. Благодаря этому сегодня у нас есть уникальная возможность ознакомиться с содержанием древних писем.

У КАЖДОГО СВОИ ПРОБЛЕМЫ

Итак, о чем же славяне писали друг другу? Вот берестяная грамота, датированная примерно 1240-1260 годами: «Поклон от Данила брату Игнату. Брат, позаботься обо мне: хожу ведь голый - ни плаща, ни иного чего! ...А госпожа мне ничего не пожаловала. Умилосердись же, брат, дай мне место на задворках: нечем кормиться. Кланяюсь тебе».

Так пусть разгорится сердце твое, и тело твое, и душа твоя страстью ко мне, и к телу моему, и к лицу моему

Что и говорить, у каждого были свои проблемы. У одного стол ломился от яств, а у другого в карманах гулял ветер.

В берестяных записках люди часто просили о помощи. Вот грамота, написанная в самый разгул монголо-татарского ига на Руси. Что же такого срочного сообщает простой новгородец своей супруге? «Поклон от Петра Марье. Я скосил луг, а озеричи (жители деревни Озера) у меня сено отняли...»

Казалось бы, жена Марья должна была бежать по всей деревне и призывать односельчан на помощь. Тем более что в те времена царило кулачное право. Так ведь нет. Петр, очевидно прекрасно знакомый с юридическими тонкостями, просит жену: «...Спиши копию с купчей грамоты да пришли сюда, чтобы было понятно, как проходит граница моего покоса».

Одна эта фраза говорит о многом. Во-первых, у грамотного крестьянина такая же грамотная жена. Во-вторых, его обидчики - тоже грамотные люди, иначе как бы они могли ознакомиться с документом? В-третьих, хозяйственные споры на Руси решались не мордобоем, а вполне цивилизованно. Вот тебе и «темные века»...

Я ТЕБЯ ЗАКОЛДУЮ, Я ТЕБЯ ЗАЦЕЛУЮ

Считается, что в прошлом женщина, и особенно на Руси, была забитым, темным и зависимым существом. Как бы не так! Женщина в Новгороде была свободным равноправным партнером. Жена зачастую посылала мужу «приказы» и вела финансовые дела. Мало того - дамы сами выбирали себе мужей и не стеснялись домогаться предметов своей страсти. Не верите? Читайте: «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался... хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я».

Увы, предмет обожания был равнодушен к автору послания. Прочитав его, мужчина в сердцах разрезал его ножом, обрывки завязал в узелок и бросил в кучу навоза. Но женщины не спешили опускать руки - прибегали к заговорам. «Так пусть разгорится сердце твое, и тело твое, и душа твоя страстью ко мне, и к телу моему, и к лицу моему...» - говорится в другом послании. Жаль, неизвестно, помогло ли колдовство женщине, потерявшей голову от любви...

Древний человек, как и современный, периодически испытывал желание зафиксировать свои эмоции или мысли. Сегодня всё просто - мы возьмём блокнот и ручку, либо откроем компьютер и напишем нужный текст. А много веков назад наши пращуры использовали острый камень для выбивания им на стене пещеры рисунка или значка. А на чем и чем писали в стародавние времена на Руси?

Церы и писала - что это такое?

Писала, которыми и работали с воском, делали из кости, дерева или металла. Эти пращуры современных карандашей выглядели как палочки длиной до двадцати сантиметров, с заостренным концом. Писала украшались резьбой или орнаментом.

Береста и пергамент как замена бумаге

Для серьезных литературных произведений, летописей, официальных грамот, законов использовался более дорогой материал, чем береста - пергамент. Пришёл он из Азии, где был изобретён предположительно во втором веке до нашей эры. Делался он из телячьей кожи, которая проходила особую выделку. Поэтому старинные книги стоили очень дорого - слишком ценное было сырье. Например, чтобы изготовить листы для Библии в современном формате А4, необходимо было использовать не менее 150 телячьих шкур.

Процесс изготовления пергамента был очень непростым. Шкуры промывались, очищались от ворса, вымачивались в растворе извести. Потом мокрое сырье натягивалось на деревянную рамку, растягивалось, сушилось. С помощью специальных ножей внутренняя сторона как следует очищалась от всех частиц. После этих манипуляций шкура натиралась мелом и выглаживалась. Заключительный этап - отбеливание, для этого использовались мука и молоко.

Пергамент был великолепным материалом для письма, светлым и прочным, двусторонним, и к тому же многоразовым - при необходимости верхний слой можно было легко соскоблить. Писали на нем чернилами.

Не ешь ягодку, лучше чернила сделай

Можно было поступить проще, то есть просто использовать природные материалы. Например, сок черники - и готовы красивые фиолетовые чернила, ягоды бузины и корень спорыша - вот вам и тушь синего цвета. Крушина давала возможность сделать яркие пурпурные чернила, а листья многих растений - зелёные.

Приготовление чернил нельзя назвать легким делом, поэтому готовились они непосредственно перед применением и в очень небольшом количестве. Если часть жидкости оставалась неиспользованной, ее хранили в плотно закрытых сосудах из керамики или дерева. Обычно чернила старались делпать достаточно концентрированными, потому при письме в них добавляли воду. Так возникли чернильницы, то есть небольшие устойчивые емкости удобной формы для разведения чернил и макания перьев.

Перышко гусиное, или почему перочинный нож так называется

Перо нужно было как следует подготовить: его обезжиривали, вывариваем в щёлочи, закаливали в горячем песке, и только после этого затачивали или «чинили» при помощи ножичка. Перочинный нож – название пошло именно оттуда.

Писать пером было сложно, для этого требовалось особое умение. При неаккуратном использовании на пергамент летели мелкие брызги, при излишнем нажатии перо распластывалось, создавая кляксы. Потому для написания книг привлекались особые люди - писцы, имеющие красивый аккуратный почерк. Они искусно выписывали заглавные буквы красными чернилами, делали заголовки вязью, украшали страницы книги красивыми рисунками, пускали орнамент по краям.

Приход металлических перьев на смену птичьим

Первые металлические перья стоили очень дорого, их часто делали не просто из стали, а из драгоценных металлов, а саму палочку украшали рубинами, алмазами и даже бриллиантами. Понятно, что такая роскошная вещь была доступна только очень богатым людям. Несмотря на появление металлических соперников, гусиные перья продолжали честно скрипеть по бумаге. И только в конце XIX века производство стальных перьев было поставлено на поток, они появились практически в каждом доме, где умели писать.

Металлические перья используют и сегодня – их вставляют в поршневые ручки, плакатными перьями пользуются художники, есть даже специальные нотные перья.

06.12.2015 0 11756

Как-то так получилось, что в России вот уже несколько веков бытует мнение, что всё самое интересное, ошеломляющее и загадочное со стародавних времён находится за пределами нашей страны. Древние пирамиды-это Египет, Парфенон-Греция, замки тамплиеров-Франция. Стоит только сказать слово «Ирландия», как тут же представляешь: в тусклом лунном свете из тумана зеленых холмов грозно выезжают таинственные «всадники Сидов».

А Россия? Ну, сидели семьсот лет назад замшелые бородатые мужики над лоханками с квашеной капустой, моргали васильковыми глазами, строили деревянные городки, от которых остались еле заметные валы да курганы, и всё.

Но на самом деле средневековое материальное наследие наших предков поражает настолько, что порой начинает казаться, что наша почти что тысячелетняя история растёт прямо из травы.

Одно из главных событий, полностью перевернувших наше представление о мире русского Средневековья, произошло 26 июня 1951 года в Великом Новгороде. Там, на Неревском археологическом раскопе, была впервые обнаружена берестяная грамота . Сегодня она носит гордое название «Новгородская № 1».

Прорись берестяной грамоты № 1. Она сильно фрагментирована, однако состоит из длинных и совершенно стандартных фраз: «С такого-то села позёма и дару шло столько-то», поэтому легко восстанавливается.

На довольно большом, но сильно изорванном, как говорят археологи, фрагментированном куске бересты, несмотря на повреждения, довольно уверенно прочитывался текст о том, какие доходы с ряда сёл должны получить некие Тимофей и Фома.

Как это ни странно, первые берестяные грамоты не произвели ни в отечественной, ни в мировой науке сенсации. С одной стороны, это имеет своё объяснение: содержание первых найденных грамот очень скучно. Это деловые записки, кто кому что должен и с кого что причитается.

С другой стороны, объяснить невысокий интерес со стороны науки к этим документам трудно, практически невозможно. Помимо того что в том же, 1951 году новгородская археологическая экспедиция нашла ещё девять таких документов, а в следующем, 1952 году первую берестяную грамоту нашли уже в Смоленске. Один этот факт свидетельствовал о том, что отечественные археологи находятся на пороге грандиозного открытия, масштабы которого оценить невозможно.

На сегодняшний день в одном только Новгороде найдено почти 1070 берестяных грамот. Как уже было сказано, эти документы были обнаружены в Смоленске, сейчас их количество достигло 16 штук. Следующим, после Новгорода, рекордсменом стала Старая Русса, в которой археологи обнаружили 45 грамот.

Берестяная грамота № 419. Молитвеник

В Торжке их найдено 19, в Пскове - 8, в Твери - 5. В этом году археологическая экспедиция Института археологии РАН при раскопках в Зарядье, одном из старейших районов столицы, обнаружила четвёртую московскую берестяную грамоту.

Всего же грамоты найдены в 12 древнерусских городах, два из которых находятся на территории Белоруссии, и один - на Украине.

Помимо четвёртой московской грамоты, в этом году первая берестяная грамота была найдена в Вологде. Манера изложения в ней коренным образом отличается от новгородской. Это говорит о том, что в Вологде существовала своя, самобытная традиция эпистолярного жанра берестяных посланий.

Накопленный опыт и знания помогли учёным разобрать этот документ, но некоторые моменты в записке - всё еще тайна даже для самых лучших специалистов по древнерусской эпиграфике.

«Этой находки я ждал 20 лет!»

Практически каждая грамота-загадка. И за то, что постепенно нам, жителям XXI века, открываются их тайны, за то, что мы слышим живые голоса наших предков, мы должны быть благодарны нескольким поколениям учёных, занимавшихся систематизацией и расшифровкой берестяных грамот.

И, в первую очередь, здесь нужно сказать об Артемии Владимировиче Арциховском, историке и археологе, организовавшем в 1929 году новгородскую экспедицию. С 1925 пода он целенаправленно занимается археологическими раскопками памятников Древней Руси, начиная с курганов вятичей Подольского уезда Московской губернии и заканчивая грандиозными раскопками Новгорода и открытием берестяных грамот, за которое он и получил всеобщее признание.

Берестяная грамота № 497 (вторая половина XIV века). Гаврила Постня приглашает своего зятя Григория и сестру Улиту в гости в Новгород.

Сохранилось красочное описание того момента, когда одна из вольнонаёмных работниц, участвовавших в раскопках, увидев на вынутом из мокрой почвы свитке бересты буквы, отнесла их начальнику участка, который просто онемел от неожиданности. Увидевший это Арциховский, подбежал, взглянул на находку, и, превозмогая волнение, воскликнул: «Премия-сто рублей! Этой находки я ждал двадцать лет!»

Помимо того, что Артемий Арциховский был последовательным и принципиальным исследователем, он обладал и педагогическим талантом. И здесь достаточно сказать одно: учеником Арциховского был академик Валентин Янин. Валентин Лаврентьевич первым ввёл в научный оборот берестяные грамоты как исторический источник.

Это позволило ему систематизировать денежно-весовую систему домонгольской Руси, проследить её эволюцию и взаимосвязь с теми же системами в других средневековых государствах. Также академик Янин, опираясь на комплекс источников, в том числе на берестяные грамоты, выявил ключевые принципы управления феодальной республикой, особенности вечевого строя и института посадников, высших должностных лиц Новгородского княжества.

Но настоящую революцию в понимании того, чем же на самом деле являются берестяные грамоты, сделали не историки, а филологи. Имя академика Андрея Анатольевича Зализняка стоит здесь на самом почётном месте.

Новгородская грамота № 109 (ок. 1100 г.) о покупке краденой рабыни дружинником. Содержание: "Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню во Пскове, и вот меня за это схватила [подразумевается: уличая в краже] княгиня. А потом за меня поручилась дружина. Так что пошли-ка к тому мужу грамоту, если рабыня у него. А я вот хочу, коней купив и посадив [на коня] княжеского мужа, [идти] на своды [очные ставки]. А ты, если [еще] не взял тех денег, не бери у него ничего."

Для того, чтобы понять важность открытия Зализняка, надо учесть, что до открытия берестяных грамот в филологичёской науке, занимавшейся древнерусскими текстами, бытовало представление, что все источники, по которым мы можем что-либо узнать о литературном языке того времени, уже известны и вряд ли могут быть чем-то дополнены.

А документов, написанных языком, близким к разговорному, вообще сохранились единицы. К примеру, известны лишь два таких документа XII века. И вдруг вскрывается целый пласт текстов, вообще выходящих за рамки того, что было известно учёным о языке русского Средневековья.

И когда исследователи в 50-60-х годах прошлого века начали расшифровывать, реконструировать и переводить первые берестяные грамоты, у них сложилось полное убеждение, что эти документы написаны как попало. То есть их авторы путали буквы, допускали какие угодно ошибки и не имели представления об орфографии. Настолько язык берестяных грамот отличался от прекрасно изученного, на тот момент, высокого, литературного и богослужебного стиля Древней Руси.

Андрей Анатольевич доказал, что берестяные грамоты написаны по строгим грамматическим правилам. Иными словами, он открыл бытовой язык средневекового Новгорода. И, как ни странно, уровень грамотности был настолько высок, что находка грамоты с орфографической ошибкой становится настоящим подарком для лингвистов.

А ценность таких ошибок заключается в том, что современные методики позволяют реконструировать особенности умолкнувшего языка.

Самый тривиальный пример. Допустим, наша культура в одночасье исчезла. Через тысячу лет археологи находят чудом сохранившиеся книги на русском языке. Филологам удаётся прочесть и перевести эти тексты.

Но письменный источник не даёт возможности услышать исчезнувшую речь. И вдруг, находится ученическая тетрадь, в которой написано слово «карова», «дериво», «сонце», «чё». И учёным тут же становится понятным, как мы говорили и чем отличалась наша орфография от фонетики.

Рисунки мальчика Онфима

До открытия Андрея Зализняка мы не представляли уровня грамотности на Руси. Говорить о том, что она была поголовной, мы пока не имеем права, но то, что она была распространена в гораздо более широких слоях населения, чем думали прежде, уже доказанный факт.

И об этом очень красноречиво свидетельствует грамота за номером 687. Она датируется 60-80-ми годами XIV века. Это небольшой обрывок грамоты, и, судя потому, что удалось прочитать на ней специалистам, это письмо-распоряжение от мужа к жене. В расшифровке оно звучит следующим образом: «...масло себе купи, а детям одежду [купи], [того-то - очевидно, сына или дочь] отдай грамоте учить, а коней...»

Из этого лаконичного текста мы видим, что обучение грамоте детей в те времена было довольно заурядным делом, стоявшим в одном ряду с обычными бытовыми поручениями.

Грамоты и рисунки Онфима

Благодаря берестяным грамотам мы знаем, как дети средневекового Новгорода учились писать. Так, в распоряжении учёных есть два десятка берестяных грамот и рисунков мальчика Онфима, детство которого пришлось на середину XIII века.

Онфим умеет читать, знает, как пишутся буквы, умеет записывать богослужебные тексты со слуха. Есть довольно аргументированное предположение, что в Древней Руси, ребёнок, обучавшийся грамоте, начинал писать сначала на церах, тонких деревянных дощечках, покрытых тонким слоем воска. Это было легче для нетвердой детской руки, и уже после того, как ученик освоит эту науку, его обучали выцарапывать стилосом буквы на бересте.

Именно эти первые уроки Онфима дошли до нас.

Этот мальчуган из XIII века, по всей видимости, был большим шалопаем, поскольку его прописи богато приправлены разного рода рисунками. В частности, бесподобен автопортрет Онфима в образе всадника, протыкающего копьём поверженного врага. О том, что в образе боевого удальца мальчишка изобразил себя, мы знаем по прорисованному справа от всадника слову «Онфиме».

Закончив художественную композицию, озорник будто спохватился и вспомнил, что вообще-то этот кусок бересты он получил не для прославления своих предстоящих подвигов, а для обучения грамоте. И на оставшемся вверху незарисованном участке он довольно коряво и с пропусками выводит алфавит от А до К.

Вообще, именно благодаря тому, что Онфим был бесшабашным шалуном, такое количество его прописей дошло до нас. По всей видимости, этот мальчишка однажды разом потерял целую стопку своих прописей на улице, так же, как некоторые из нас, возвращаясь по дороге из школы домой, теряли тетрадки, учебники, а порой и портфели целиком.

Летоисчисление

Если вернуться к открытиям академика Зализняка в области берестяных грамот, то стоит сказать еще об одном. Андрей Анатольевич разработал уникальный метод датировки берестяных грамот. Дело в том, что большинство грамот датируются стратиграфическим способом. Его принцип довольно прост: всё, что оседает на землю в результате деятельности человека, укладывается слоями.

И если в определённом слое находится грамота с упоминанием какого-то новгородского должностного лица, скажем посадника, или архиепископа, а их годы жизни, или, по крайней мере, правления, хорошо известны из летописей, то мы можем уверенно сказать, что этот слой принадлежит такому-то временному промежутку.

Этот метод подкрепляется способом дендрохронологической датировки. Все знают, что возраст спиленного дерева можно легко посчитать по количеству годовых колец. Но эти кольца имеют разную толщину, чем она меньше, тем неблагоприятнее для роста был год. По последовательности чередования колец, можно узнать в какие годы это дерево росло, а зачастую, если сохранилось последнее кольцо, и в каком году это дерево было срублено.

Дендрохронологические шкалы для региона Великого Новгорода разработаны на 1200 лет назад. Эту методику разработал отечественный археолог и историк Борис Александрович Колчин, посвятивший свою научную деятельность раскопкам в Новгороде.

При археологических исследованиях оказалось, что Новгород стоит на очень топкой почве. Улицы на Руси мостили расколотыми вдоль волокон бревнами, обращая их плоской стороной вверх. Со временем, эта мостовая погружалась в топкую почву, и приходилось делать новый настил.

При раскопках оказалось, что их количество может доходить до двадцати восьми. Более того, последующие открытия показали, что новгородские улицы, проложенные в X веке, оставались на своих местах вплоть до XVIII столетия.

Заметив явные закономерности в последовательности толщины колец на этих мостовых, Борис Колчин составил первую в мире дендрохронологическую шкалу. И сегодня любую находку, сделанную на северо-западе России, в любом месте от Вологды до Пскова можно датировать с точностью практически до одного года.

Но что делать, если берестяная грамота найдена случайно? И таких насчитывается ни много ни мало, а чуть менее тридцати штук. Как правило, их находят в уже отработанном грунте с раскопов, который вывозится для благоустройства разных клумб, газонов и скверов. Но бывали и курьёзные случаи. Так, один новгородец пересаживал комнатный цветок из одного горшка в другой и в грунте обнаружил небольшой берестяной свиток.

Количество грамот, найденных случайно, приближается к 3 % от общего числа. Это немалая величина, и, конечно, всех их неплохо было бы датировать.

Академик Зализняк разработал так называемый внестратиграфический способ датировки. Возраст грамоты определяется по собственным свойствам её языка. Это и форма букв, которые, как известно, изменяются во времени, и формы обращения, и формы языка, поскольку язык развивается и немного меняется с каждым поколением.

Всего же для датировки надписи на бересте внестратиграфическим способом может использоваться порядка пятисот параметров. Этим способом можно датировать грамоты с точностью примерно в четверть века. Для документов семисотлетней давности это великолепный результат.

«300 детей учить книгам»

Крайне интересные изыскания в отношении берестяных грамот принадлежат доктору филологических наук, член-корреспонденту РАН Алексею Алексеевичу Гиппиусу. Он выступил с очень аргументированной гипотезой о том, кто, и почему начал писать первые берестяные грамоты. Прежде всего, Алексей Алексеевич указал на то, что до официальной даты Крещения Руси мы не имеем никаких данных, подтверждающих использование кириллицы в этот период.

Но после Крещения такие артефакты начинают появляться. Например, печать Ярослава Мудрого и «Новгородский кодекс»-древнейшая русская книга. Найдена она была относительно недавно, в 2000 году. Это три тонких липовых дощечки, соединявшиеся между собой по тому же типу, как современные книги.

Дощечка, размещавшаяся в середине, была покрыта тонким слоем воска с двух сторон, внешние дощечки были покрыты воском только изнутри. На страницах этой «книги» написано два псалма и начало третьего.

Инструменты для письма на бересте и воске. Новгород. XII-XIV вв.

Сам по себе этот памятник очень интересен и скрывал немало тайн, часть из которых уже разгадана. Но в контексте грамот он интересен тем, что он датируется самым началом XI века, в то время как самые ранние берестяные тексты были написаны в 30-х годах того же столетия.

По мнению профессора Гиппиуса, это означает, что после Крещения Руси и до появления первых грамот был довольно продолжительный период, когда уже существовала книжная традиция, государственная власть в своих атрибутах использовала надписи, а традиции бытового письма пока не появилось. Для того чтобы эта традиция появилась, сначала должна была сформироваться социальная среда, которая была бы готова и умела бы использовать этот способ коммуникации.

И сведения о том, как эта среда могла появиться, донесла до нас первая Софийская летопись. Под 1030 подом читается следующее сообщение: «Сем же лете идее Ярослав на чюдь, и победи я, и постави град Юрьев. И прииде к Новуграду и сьбра от старост и попов детии 300 учити книгам. И преставися архиепископ Акимь; и бяше ученикъ его Ефремь, иже ны учаше».

По-русски этот отрывок звучит так: «В этом же году ходил Ярослав на чудь и победил её и поставил град Юрьев (ныне Тарту). И собрал от попов и старост 300 детей учить книгам. И преставился архиепископ Иоаким, и был ученик его Ефрем, который нас учил».

И в этом бесстрастном хроникальном отрезке мы, по всей видимости, слышим голос одного из тех первых новгородских школьников, которые, окончив учиться, и положили бытовую традицию обмениваться посланиями, нацарапанными на бересте.

«От Рожнёта к Коснятину»

Коллекция берестяных грамот пополняется в среднем на полтора десятка в год. Примерно четверть из них - целые документы. Остальные - более или менее полные фрагменты записок. Как правило, новгородцы, получив весточку и прочитав её, сразу старались уничтожить послание. Именно этим и объясняется такое количество испорченных берестяных записок. Чем меньше грамота по размеру, тем больше вероятность, что её не разорвут и она дойдёт до нас в полной сохранности.

Единственная целая грамота, найденная в Новгороде в этом году, содержит такой текст: «я щеня». Вверху этого небольшого, размером пять на пять сантиметров, кусочка бересты проделана дырочка. Нетрудно догадаться, что какой-то ребенок нацарапал эту фразу для того, чтобы повесить её на ошейник своего питомца.

Однако думать, что наши предки писали послания по поводу и без повода - неправильно. Новгородцы были прагматиками и Писали грамоты только тогда, когда это было необходимо.

Огромный пласт дошедших до нас документов-письма. Отец пишет сыну, муж-жене, домовладелец -приказчику, и в подавляющем большинстве случаев содержание исключительно деловое. На втором месте по количеству стоят деловые записи, кто кому сколько должен, с кого какой оброк причитается. Есть даже небольшой корпус заговоров и заклинаний.

Подавляющее большинство грамот эпистолярного жанра начинаются с фразы, которая указывает, от кого к кому адресовано послание, например, «от Рожнёта к Коснятину». Неподписанные берестяные письма встречаются только в двух случаях: если это военные приказы или донесения и если это любовные письма.

Каждый год у учёных пополняется комплекс накопленных знаний о берестяных грамотах. Некоторые расшифровки, сделанные ранее, оказываются ошибочными, и, казалось бы, досконально изученные надписи предстают перед исследователями в совершенно новом свете. Можно не сомневаться, что самые ближайшие годы берестяные грамоты многократно удивят нас и откроют немало неизвестных доселе черт древних новгородцев.

Берестяная грамота R24 (Москва)

«Поехали есмы, господине, на Кострому, Юры с матьрью нас, господине, увернул в задь. А взял себе с матьрью 15 бел, тиун взял 3 белы, потом, господине, взял 20 бел да полтину».

Несмотря на то что в Москве уже были найдены три берестяные грамоты, именно четвёртая оказалась «настоящей» - берестяной грамотой того типа, который был классическим в Новгороде. Дело в том, что первые две московские грамоты-очень маленькие фрагменты, по которым невозможно реконструировать текст.

Третья, довольно объёмная, но написана она была чернилами. Такой способ письма в Новгороде встречается только один раз. Все остальные нацарапаны на бересте писалом-приспособлением, больше всего напоминающим стилос.

Примечательно, что писала давно известны археологам, занимающимся русским Средневековьем, но только с обнаружением первых грамот стало понятно назначение этого предмета, который прежде считали заколкой или булавкой, а порой вообще называли вещью неопределённого назначения.

Московская берестяная грамота № 3, сохранившаяся в виде нескольких полосок бересты .

Четвёртая московская грамота написана именно писалом, содержит, как и большинство классических грамот, финансовый отчёт о некоем предприятии, в данном случае о поездке в Кострому.

Некий человек пишет своему господину: «Поехали мы, господин, в Кострому, а Юрий с матерью нас завернул назад, и взял себе 15 бел, тиун взял 3 белы, потом господин, он взял 20 бел да полтину».

Итак, некто отправился по какому-то делу в Кострому-а на период написания грамоты эти края считались самым тихим и мирным владением московских князей из-за их удалённости от Орды. А Юрий с некоей матерью их завернул назад.

Более того, путешественники, которые пишут о себе во множественном числе, вынуждены были расстаться с довольно немалой суммой денег. В общей сложности они отдали и Юрию с матерью, и тиуну (так в Московской Руси называли княжеских наместников) 28 бел и полтину. Много это или мало?

Бела-это мелкая денежная единица, названа она так потому, что некогда эта монетка была аналогом цены беличьей шкурки. Из этого же ряда другая денежная единица, куна, которая равнялась по цене шкурке куницы.

Академик Валентин Лаврентьевич Янин для Новгорода чуть более ранней эпохи достоинство белы определяет как 1,87 г серебра, то есть 28 бел равно 52,36 грамма серебра.

Полтина и в древности означала половину рубля, а рубль в те времена был не монетой, а серебряным слитком весом 170 граммов.

Таким образом, авторы московской грамоты № 4 расстались с деньгами, общий номинал которых можно оценить в 137 граммов серебра! Если перевести это на современные цены в инвестиционных монетах, получится, что убыток составил 23,4 тыс. рублей. Сумма вполне ощутимая и для современного путешественника, если ему с ней придётся расстаться просто так.

Дмитрий Руднев

Карта городов, где найдены берестяные грамоты

Берестяные грамоты давно уже ассоциируются в нашем сознании с Великим Новгородом, как основным местом находок этих исторических документов.

Что такое берестяная грамота? Где и когда её использовали рукопись на берёсте? Какие самые интересные грамоты найдены на территории России?

Первую коллекцию берестяных грамот собрал в царской России новгородский коллекционер В.С. Передольский, однако, в то время мало кто верил, что это «письмена наших предков «. К сожалению, первая коллекция рукописей на берёсте была безвозвратно утеряна.
Что такое берестяная грамота?
Верхняя часть берёзовой коры называется берёста или береста́. Мягкую и легкую в обработке берёсту часто использовали на Руси в хозяйстве, при изготовлении домашней утвари, для художественных поделок, и как материал для письма. Эти древние «письмена наших грамотных предков » называют берестяными грамотами. Именно, рукописи на берёсте являются материальными свидетельствами широкого распространения письменности Древней Руси Х века и Средневековой Руси до XV века. Шведы и немцы использовали бересту для письма в XV веке и позже. В Таллине найдена берестяная рукопись на немецком языке 1570 года. Есть упоминание о том, что американские индейцы тоже знали письменность на бересте.

Прежде, чем писать на берёсте, кору березы снимали с берёзы и сначала обрабатывали, нарезали в листы одинакового размера. Нарезанные листы с важными хозяйственными записями могли даже сшить в книгу, чтобы не потерять.

Резы (буквы) на бересте наносили с помощью «писала» — заострённой палочки, буквы получались угловатыми и не всегда ровными. В древнерусских грамотах иногда использовали природные красители, в качестве чернил, для того, чтобы затереть резы и выделить начертанное на бересте сообщение. Так же делали и в древней Индии — буквы сначала процарапали на мягкой берёсте, а затем замазывали одним из природных красителей.

Считается, что кору берёзы и древесное лыко, как удобный материал для письма стали использовать ещё в мезолите или неолите во многих частях мира. В прошлом веке археологи нашли санскритскую рукопись VII века н.э. в Индии, ряд буддистских текстов V века. На территории Тувы в 1960 году нашли тибетские средневековые письмена записанные берёсте с магическими текстами, носящими сакральный характер.

Кору березы и других деревьев использовали в Древней Греции, Египте и Риме, позднее в странах Средиземноморья для обучения письму стали применять дощечки покрытые воском и «стиль» — специальную заострённую палочку для написания букв.

В европейской части России первые находки рукописи на берёсте найдены в 1951 году в Великом Новгороде 26 июля на Неревском раскопе. Теперь эта дата празднуется в Великом Новгороде, как «День берестяной грамоты».
Во время археологических раскопок в Великом Новгороде найдены берестяные грамоты, написанные на латыни, русском, карельском, немецком, греческом языке. Интересной находкой стал русско-карельский словарь для сборщиков дани.

Грамота№9. Новгород, 1160–1180 г.г.: «От Гостяты к Василю . Что мне дал отец и родичи дали впридачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, мне он не дает ничего. Ударив по рукам (в знак новой помолвки), он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость»

Грамота № 109 Новгород, 1100–1120 г.г. : «Грамота от Жизномира к Микуле. Ты купил рабыню во Пскове, и вот меня за это схватила (уличая в краже) княгиня. А потом за меня поручилась дружина. Так что пошли-ка к тому мужу грамоту, если рабыня у него. А я вот хочу, коней купив и посадив [на коня] княжеского мужа, [идти] на очные ставки. А ты, если [еще] не взял тех денег, не бери у него ничего»

В Смоленске нашли бересту с руническим письмом, которым, видимо, пользовались жители Смоленска, руны схожие по написанию с рунами древнескандинавского письма. При археологических раскопках в древнерусских городах уже найдено около 1200 грамот. Большая часть рукописей на берёсте, почти 1100, найдена в Великом Новгороде, остальные находки, иногда и в единственном экземпляре, были найдены в Старой Руссе, Торжке, Вологде, Смоленске, Москве, Пскове и других городах России, Украины и Белоруссии.

До появления бумаги в XV веке все важные государственные документы писали на пергаменте, который был весьма дорог. В связи с появлением и широким распространением бумаги, береста, как писчий материал, вышла из употребления, хотя встречались отдельные случаи использования берёсты и в XX веке. Простой люд долгое время продолжал использовать берёсту для обучения грамоте детей, и написания писем и записок на память. Именно, поэтому многочисленные берестяные грамоты отражают именно разговорный язык Древней Руси, а также простонародные литературные произведения.
Одни из самых интересных древнерусских рукописных грамот это 20 берестяных листов рукописи на бересте и с рисунками Онфима, которые найдены археологами в июле 1956 года. Настоящий клад из охапки берестяных листов был брошен на древней мостовой, на площадке примерно в 10 квадратных метров. По дендрохронологическим данным мостовой археологи установили время создания грамот — это промежуток 1234-1268 годов, то есть берестяным грамотам сейчас примерно 750 — 780 лет.

На одной берёсте написано: «Поклон от Онфима к Даниле». Начало древнерусского послания всегда начиналось с поклона своему собеседнику. Исследователи берестяных грамот «от Онфима» выяснили, что писал их русский мальчик по имени Онфим, полное имя Анфимий.

Авторство берестяных грамот Онфима подтверждается одним из рисунков — автопортрет с подписью «Онѳиме» . Подражая взрослым, мальчик писал на бересте, учил грамоту, и развлекаясь, рисовал забавные рисунки.
Характер начертания угловатых букв на бересте не оставлял сомнений в том, что мальчик Онфим обучался письму, основная масса букв азбуки относится к учебным записям, когда детей учили читать и писать «по складам». По резам на бересте видно, что Онфим уже хорошо научился писать буквы и склады, и ради тренировки закрепляет навык письма на бересте. Исследователь берестяных рукописей В.Л.Янин полагает, что изначально мальчик писал на восковой табличке, на которой писать гораздо легче, так как не нужно прикладывать больших усилий.

Кусочек бересты по краю пробит отверстиями, видимо, это была часть донышка берестяного туеска, который развалился, и Онфим начал на нём рисовать человечков и писать упражнения по написанию букв азбуки, складов отдельных слов, и стандартных текстов письма, оборотов древнерусской речи. На другой стороне берестяной грамоты рисунок Онфима всадник, скачущий на коне, и поражающий копьём зверя, подпись «Поклон от Онфима к Даниле» и на четвероногом звере надпись: «аз зверь» — «это зверь».

На внешней стороне бересты Онфим нарисовал покорённых людей с поднятыми рука-граблями. Количество пальцев на руках нарисовано разное, но это не значит, что Онфим не умеет считать скорее всего, он просто не осознает ещё необходимости рисовать именно пять пальцев на руке.
Основная ценность находки из 20 листов берестяных грамот Онфима, заключается в том, что это наглядное свидетельство процесса начального образования в Древней Руси и его особенностей.
найдена в Тайницком саду Московского Кремля во время археологических раскопках в 2007 году. Из всех известных науке берестяных рукописей XIV-XV веков, Московская берестяная грамота №3 считается самым длинным древнерусским текстом на бересте, и примечательна по многим причинам.

— Самая большая по количеству слов древнерусская грамота, содержит около 370 слов, то есть она вдвое превышает объём самой большой из известных ранее берестяных грамот.

— Московская берестяная грамота — это п ервая грамота Москвы, содержащая связный текст. До того находили лишь небольшие фрагменты.

— Первый хозяйственный документ конца XIV — начала XV века из Московского Кремля, дошедший до нас в оригинале.

— Эта грамота демонстрирует развитую богатую древнерусскую терминологию по коневодству.

— Особенность московской берестяной грамоты в том, что она написана чернилами.

— Строки текста грамоты начертаны поперек волокон бересты, как и на предыдущих московских грамотах. Это означает, что в Москве написание берестяных рукописей отличалась от Новгородских грамот, где писали вдоль волокон берёсты.

— Московская берестяная грамота №3 представляет собой опись имущества знатного вельможи Турабея , составленная, вероятно, управляющим его хозяйством по имени Елбуга . Скорее всего, опись была составлена уже после смерти Турабея.

Имя Турабей в средневековой Руси не было редким. Тур — это зубр, и древнерусского воина, храброго витязя называли Туром. В древнерусском слове «богатырь» присутствует слово «тур» — *baɣatur (отсюда и венг. bátor «смелый»), дунайско-булг. — βαγάτουρ, тур , а имя «Тура +бей », возможно, означало «Тур-боец», воин, подобный Туру (зубру) . Исходя из контекста документа и места его находки, можно предположить, что Турабей был состоятельным московским вельможей , владельцем одного из московских дворов на Подоле Кремля, и собственник земель под Суздалем.

Автор описи подробно перечисляет служивших у Турабея людей — «молодые люди», и выданное им за воинскую службу жалование серебром , а также зависимых крестьян —«страдников» (от слова «страда» — полевые работы), домашний скот, некоторые предметы обихода, использовавшиеся, видимо, для приготовления пищи и питья во время общих трапез: «котёл пивной железен», «котёл медян ведра в два». Особенно подробно описаны лошади, принадлежавшие Турабею и представлявшие, вероятно, важную часть его имущества. Составитель документа конца XIV века разделяет ездовых лошадей, использовавшихся для верховой езды, и «страдных», использовавшихся для полевых работ.

Грамота раскрывает перед нами мир повседневной хозяйственной жизни московской знати конца XIV-XV веков, показывает сложную организацию хозяйства, требовавшую продуманного управления и точного учёта имущества, и знакомит с именами людей, населявших Москву в эпоху Дмитрия Ивановича Донского (1350 — 1389 г.г.) и его сына Василия Дмитриевича. Заметную часть упомянутых в грамоте имён составляют имена мусульманского мира — тюркского или арабского происхождения: Байрам, Ахмед и Жалорь в группе «молодых людей», то есть воинов-наёмников. Центральные персонажи грамоты Турабей и Елбуга — главные носители властных полномочий. Присутствие в Московской грамоте восточных имён вполне объяснимо и свидетельствует об приёме выходцев из Орды на службу московским князьям в конце XIV века.

Грамоты бояр Мишиничей
В августе 1953 года в Новгороде Великом была найдена берестяная грамота № 94 , которая положила начало целому детективному расследованию.

«Бьют челом крестьяне господину Юрию Онцифоровичу о ключнике, потому что, господин, не можем ничем ему угодить. Того, господин, с села … , господин, гонит, а себе, господин, …?»

Из русских летописей XV века историкам хорошо известен боярин из рода Мишиничей (Анциферовичей) Юрий Онцифорович, избранный в 1409 году посадником Новгородской республики, и пробывший на этой должности до своей смерти в 1417 году. Впервые боярин Юрий Онцифорович был упомянут в числе других новгородских бояр в русских летописях и различных документах в 1376 году. Боярин Юрий Онцифорович возглавлял новгородское войско, построил множество церквей в Великом Новгороде, регулярно ездил с посольством к соседям, заложил город Ямы (ныне Кингисепп).

Конечно, в Великом Новгороде имя Юрий встречалось очень часто, но вот отчеством Онцифорович могли похвастать не многие новгородцы, к тому же с уважительным обращением «господин». Береста «господину Юрию Онцифоровичу» была найдена поблизости от Козмодемьянской улицы, где проживал тот самый Юрий Онцифорович, в слое земли шестого яруса Неревского раскопа, то есть принадлежала XIV-XV веку.

Чуть позже, рядом с найденной берестяной грамотой №94, археологи раскопали древнерусскую усадьбу с остатками каменного фундамента. Это одно единственное каменное здание на 1100 деревянных домов на этом раскопе. На территории усадьбы с каменным фундаментом обнаружили ещё одну бересту № 97, где адресатом выступает Юрий, названный господином — «Господину Юрию челом бее Ортьмъка и Деица. Рожь продають по…» Эта береста датируется началом XV века.

Ещё позже из двух фрагментов бересты складывают надпись: «Поклон от Нуфрея ко пос(аднику господину Онсифору) и Смену. Господине Онсифоре, роба и холопо твои, дете мои. У мене Неверовици д…» (одна из версий перевода).

В списках новгородских посадников есть только один Онцифор — отец Юрия Онцифоровича, Онцифор Лукинич, тоже известнейшая личность в истории Новгорода. Всё в том же 1953 году найдено было ещё две берестяные грамоты с именем Онцифора на территории этой усадьбы.

В 1955 году поблизости от усадьбы была найдена береста №157, со следующим текстом: «Господину Михаилу Юрьевичу бьют челом крестьяне черенщане. Ты, господин, велел нам переставлять (то есть ставить заново) двор, а ключник нам, господин, велит переставлять …»

Вот так обнаружилось в одном роду уже третье поколение новгородских посадников — Михаил Юрьевич, сын Юрия Онцифоровича, и внук Онцифора Лукинича. Такой вывод был сделан и по характерному именованию «господин» и уважительному употреблению отчества, что было привилегией бояр. О том, что у Юрия Онцифоровича был сын Михаил, стало известно из других летописных документов. А позже была найдена грамота №301 уже прямо указывавшая именно на их родство — «Господину Михаилу Юрьевичу, сыну посадничьему, слуга твой Кля челом бьет…».

В итоге, после нескольких лет раскопок, можно с уверенностью сказать следующее — берестяные грамоты позволили связать 6 поколений бояр Мишиничей, а также раскрыть историю двух усадеб, им принадлежащих. И это были не просто бояре — это был древнерусский род, представленный четырьмя поколениями выборных посадников, игравших значительную роль в жизни Великого Новгорода в XIII-XV веках, представлявших одну из основных политических сил Новгородской республики.